Томас Мюллер - Психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов
Теперь понятно, почему у людей, склонных к наркозависимости, отсутствуют определенные положительные качества, прежде всего способности сближаться с людьми, привлекать их на свою сторону, а так же умения строить и поддерживать прочные, полезные, надежные и сердечные взаимоотношения. У них обнаруживаются провалы в переживаниях и более или менее выраженные дефициты, осознанно воспринять которые было бы невыносимо. Поэтому такие люди хватаются за любое, пусть даже вредное средство, если только оно позволяет облегчить страдания от такого невыносимого состояния.
В этом и состоит выигрыш, получаемый наркоманом от употребления наркотика. Наркотик становится добрым, спасительным объектом, который оказывается столь желанным именно из-за его приятного, спасительного воздействия.
Но то, что наркотик одновременно оказывает и вредное воздействие (из-за своих фармакологических свойств), либо вообще не замечается, либо вытесняется с применением механизмов психологической защиты. Однако бывает и так, что люди бессознательно ищут наркотик именно ввиду его вредного воздействия. Подобное саморазрушительное поведение нелегко объяснить. Однако оно становится понятнее, если вспомнить, что дети, в свое время ставшие жертвами насилия, повзрослев, сами начинают делать с собой то, что когда-то другие сделали с ними.
9. Перверсии
9.1. Обзор
Здоровая «зрелая» сексуальность предполагает наличие многих навыков и умений: общительности, уверенности в себе, чувства юмора и остроумия, эмоциональной устойчивости при общении с другими и с самим собой, дифференцированной эмоциональной жизни и хотя бы минимального знания людей, способности открыться другому человеку со всей деликатностью, охватывающей весь спектр парциальных влечений, но безо всякого принуждения, а также умения уступать.
Тогда сексуальность может быть чем-то большим, чем примитивное удовлетворение влечения: чем-то, что оживляет и обогащает межличностные отношения.
Еще в своих «Трех очерках по теории сексуальности» (Freud, 1905d) Фрейд показал, что все мы изначально «полиморфно перверсны», т. е. у нас есть потребности:
1) наблюдать за сексуальными действиями других (влечение к подсматриванию – вуайеризм);
2) выставлять свои половые органы на всеобщее обозрение (наслаждение от демонстрации самого себя – эксгибиционизм);
3) использовать какой-либо интимный предмет как замену желанному человеку (фетишизм);
4) перевоплощаться в человека другого пола, переодеваясь в соответствующую одежду (трансвестизм);
5) и даже более того, вообще хотеть быть таким, как представитель другого пола (транссексуализм);
6) мучить, унижать других, причинять им физические или психические травмы (садизм);
7) самому подвергаться мучениям, унижениям и даже уничтожению (мазохизм).
«Перверсное» поведение аналогично делинквентному – это действия, которые данное общество считается отклоняющимися от нормы. Когда речь идет также о поведении, не соответствующем социальным нормам, то это «асоциальное» поведение, а когда оно полностью противоречит общественным нормам – это антисоциальное поведение. В этом-то и состоит общий знаменатель делинквентного поведения, наркомании и перверсных действий.
Поэтому «перверсии», «делинквентность» и «наркозависимость» – это такие универсальные понятия, которые вполне могут подойти для описания проекций коллективного бессознательного (Erdheim, 1988). Все диагностические ярлыки носят отпечаток той или иной культуры и идеологии. Хотя антисоциальное поведение, перверсия и наркозависимость в клинико-психоаналитическом смысле обозначают специфический вид заболеваний, всегда есть опасность неправомерного использования этих категорий, аналогично понятиям «истерический» и «нарциссический», в качестве экрана для проекции нежелательного, социально обесцененного поведения. Поэтому вообще следует признать, что психоаналитические исследования должны опираться только на клинические и метапсихологические категории, а не на нормативные (т. е. соответствующие господствующей социальной норме) понятия и представления. Особенно это относится к исследованиям сексуальности, так как в них становится особенно ясно, что нормативные категории не подходят для осмысления бессознательных фантазий, проявляющихся в демонстративном сексуальном поведении. Так как тенденция к злоупотреблению диагностическими категориями широко распространена, аналитики всегда должны мысленно анализировать и свои собственные идеологические предубеждения.
9.2. Перверсия – агрессивная форма любви
Как показал Роберт Дж. Столлер (Stoller, 1975), в перверсном действии (в его наиболее ярком выражении – в садизме) проявляется «эротическая форма ненависти». Такая ненависть велика и неуправляема именно потому, что в большинстве случаев возникает реактивно, как реакция на травму, которую извращенцу пришлось пережить в детстве. Теперь, будучи взрослым, человек, переживший такую травму, так сказать, меняет тактику и сам торжествует над другими, совершая перверсный акт с другим человеком так, как кто-то в свое время торжествовал над ним.
Компонент ненависти и презрения к другим людям мы находим во многих перверсных отношениях, пусть и не в такой откровенной форме, как в отношениях между садистом и мазохистом. Фетишист предпочитает другим людям фетиш. Эксгибиционист не стремится по-настоящему сблизиться с женщиной, а всего лишь показывает ей свой эригированный член, а возможный триумф может пережить, только если напугает ее, пренебрегая опасностью, что кто-то заявит на него в полицию. Транссексуальная личность недовольна данным ей от природы биологическим полом. Во многих случаях она ограничивается тем, что вводит в заблуждение самого себя и других людей, надевая одежду другого пола и щеголяя в ней (трансвестизм). Но бывает, что человек хочет гораздо большего: действительного изменения физического пола (транссексуализм).
У многих людей феномен смены пола (Pfäfflin, 1993) вызывает двоякие чувства – повышенный интерес, и одновременно неприязнь, и даже отвращение. Речь идет, например, о ситуации, когда желания женщины, которая хочет стать мужчиной, заходят настолько далеко, что она смиряется с ампутацией груди и операцией по созданию работоспособного «пенисоида», только чтобы больше не ощущать себя столь ненавистной женщиной, а наконец стать тем мужчиной, которым она себя чувствует. Субъективное ощущение себя мужчиной гораздо важнее, чем объективная анатомия. Противоположный процесс происходит с человеком, который, будучи по своему анатомическому строению мужчиной, до глубины души ненавидит свою принадлежность к мужскому полу. Такая личность может почувствовать себя полноценной, лишь став женщиной.
Мы говорим здесь о людях, которым кажется, что лишь смена пола может позволить им наконец добиться страстно желаемой идентичности, утвердить еле теплящееся ощущение, что они тоже имеют право на свое собственное существование.
Перверсные действия кажутся негуманными из-за того, что в них присутствует доля неприкрытого или замаскированного насилия. Это особенно ярко выражено в случаях сексуального насилия над детьми с целью получения удовлетворения. Но разве педофилы не демонстрируют также всем своим поведением, насколько «безобразно» мы, взрослые, иногда обходимся друг с другом или с нашими детьми, не уделяя им внимания и любви, как будто имеем дело с неодушевленными предметами? При этом мы вежливы и предупредительны с людьми, которых мы уважаем, или с гостями. Поэтому нам не стоит оставлять без внимания «неслыханные» и в прямом, и в переносном смысле этого слова послания людей, совершающих перверсные поступки: «Вот что получается, когда в детстве нас не любили, нами пренебрегали, мучили, насиловали!»
Такие послания перверсных людей (чаще всего так и остающиеся неуслышанными) следует понимать как предостережение и обращенный к нам призыв. Перверсные люди своим поведением слишком ясно показывают нам, чего мы недодали им в детстве.
9.3. Современные аспекты
Психоаналитическую литературу о перверсном синдроме можно подразделить в соответствии с тремя теоретическими парадигмами (Kernberg, 1984; De Masi, 2003a). Первая основана на фрейдовских «Трех очерках по теории сексуальности» (Freud, 1905d). В этой психосексуальной модели перверсия рассматривается как регрессивное, чаще всего анально-садистическое проявление полиморфно-перверсной инфантильной сексуальности, как защита от страха перед кастрацией, которые не позволяют преодолеть эдипов комплекс; страх и вина получают либидинозную окраску. В случае перверсии Я признает и влечение, и защиту, что приводит к расщеплению Я и частичному отрицанию реальности. Регрессивная анальность перверсных людей направлена на фундаментальную защиту от признания половых и поколенческих различий (Шассеге-Смиржель, Кернберг). В противоположность этой точке зрения, авторы, идеи которых можно отнести ко второй парадигме (британская группа независимых психоаналитиков, психология самости, интерсубъективисты), основную роль отводят защитной функции перверсного синдрома, направленной в первую очередь против прегенитальных страхов, угрожающих личностной идентичности. При таком подходе манифестная перверсия должна компенсировать нарциссическую ранимость самости, обусловленную психопатологией первичных объектов. В третье парадигме, поддерживаемой кляйнианцами и посткляйнианцами, подчеркивается значение сексуализации, роль жестокости и сексуализированной агрессивности. Мельцер (Melzer, 1973) в созданной им концепции сексуализированных психических состояний описывает существенный признак специфической перверсии («perversion proper»). В этой теории перверсной структуры личности деструктивность, проявляемая как жестокость, сопровождаемая возбуждением и контролем, доходит до открытого садизма. Необходимое сначала расщепление сексуальности и агрессивности устраняется, сексуализированные плохие части личности доминируют над либидинозно заряженными частями, так что настоящая интеграция блокируется. Основное деструктивное качество перверсии (состояние, подобное болезненному пристрастию) перекрывает все другие защитно-оборонительные функции и разрушает структуру самости.
