Дэниел Сигел - Майндсайт. Новая наука личной трансформации
Джули также присоединилась к группе мам с детьми того же возраста, и их опыт в сочетании с отчаянием и юмором очень ей помог. Еще она посетила несколько встреч анонимных алкоголиков, чтобы осмыслить пережитое с отцом и поделиться этим. Однако больше всего Джули дала внутренняя работа: осознанная медитация и ведение дневника. Благодаря записям мы активируем функцию рассказчика в сознании. Согласно исследованиям, фиксируя сложную ситуацию в письменном виде, мы понижаем физиологическую реактивность и повышаем благополучие, даже если не показываем написанное другим.
Однажды Джули пришла ко мне на прием и сказала, что у сына недавно случилась истерика. Потом она добавила: «Я буквально видела, как мое сознание готовилось взорваться, и в разгневанном лице Пифагора я узнавала отца. У меня двоилось в глазах». Описав эту «встречу» в дневнике и проанализировав ее во время осознанной медитации, Джули стала замечать новые возможности в таких сложных моментах. Несколько недель спустя она говорила: «Я знаю, звучит странно, но я благодарна Пифагору за то, что он такой сильный. Мне нужно решить собственные проблемы, излечиться и не сваливать все на него. Предстоит еще немало работы, но я хотя бы знаю, откуда начать».
Терапия расширила пространство терпимости Джули, и в результате она перенесла ужасающие образы из правого полушария в левое, способное понять их. Терапия предоставила ей внешний источник безопасности, защищенное место и личную связь с другим человеком – с психотерапевтом, – стремящимся помочь ей разглядеть сознание без искажений прошлого. Постепенно Джули поняла, что ее группа поддержки – муж и друзья – также готовы были помочь ей в трудную минуту. В итоге Джули сумела собрать необходимую информацию о своем опыте и составить из нее связный нарратив о том, кем она была и кем хочет быть.
Смелость приблизиться к психологической травме, а не избегать ее позволила Джули освободиться от имплицитных тисков памяти. Она развивала все сферы интеграции – вертикальную, горизонтальную, памяти и сознания, – чтобы добиться интеграции нарратива. Постепенно Джули действительно зажила настоящим и стала увереннее в себе как мама. Она поняла, что может на себя положиться.
От процесса излечения выиграла не только Джули, но и Пифагор, который в дальнейшем установит с ней надежную привязанность, способную подпитывать его на протяжении долгих лет.
Джули удалось навсегда остановить передачу из поколения в поколение дурного обращения и страха. Поэтому майндсайт важен не только для нашего благополучия, но и для счастья наших детей (и других людей). Никогда не поздно исцелить сознание и проявить к себе и к близким сострадание и доброту – результат заживления душевных ран и интеграции.
Свет в нашей жизни
Когда мы видим сознание окружающих, мы привносим в отношения качества нашего внимания: любознательность, открытость и восприимчивость. Они лежат в основе надежной привязанности. И это чувствуется, когда мы слушаем историю человека, у которого хорошая связь с самим собой.
Сочувствие к самому себе и принятие себя безошибочно угадываются у людей с надежной привязанностью. Они, обычно являясь результатом последовательных, продолжительных и заботливых отношений с родителями в раннем детстве, могут появиться и в результате приобретенной надежной привязанности, как в случае Ребекки. Когда мы чувствуем, по выражению Ребекки, что «находимся в сердце» другого человека, теплый свет любви горит внутри нас и освещает нашу жизнь.
У большинства свет зажигают родители. Для Ребекки это сделала тетя. Тот факт, что тетя так хорошо ее чувствовала, позволил Ребекке ощущать себя настоящей и ценной, несмотря на хаос в доме, и в конце концов создать связный нарратив. Позитивные отношения с любым взрослым: с кем-то из родственников, с учителем, психологом или другом – всё, что нужно для установления положительных отношений с самим собой. Мыслительное восприятие позволяет нам видеть в жизни наполненную смыслом историю. Это причина, по которой я всегда призываю учителей и коллег-психотерапевтов устанавливать прочную и гармоничную связь со студентами и пациентами. Ощущение, что сознание одного человека находится в сознании другого, дает отличные результаты.
У моей подруги Ребекки теперь есть свои дети, которым повезло иметь маму, способную выстроить с ними открытые и полные любви отношения. Если бы вы увидели Ребекку с детьми, вы бы никогда не догадались, насколько болезненным было ее детство. Наш ранний опыт не приговор. Если мы осмыслим прошлое и интегрируем нарратив, мы вырвемся из порочного круга боли и ненадежной привязанности, передающихся из поколения в поколение. Ребекка всегда являлась для меня примером того, как, взяв ответственность за свое сознание, мы освобождаемся сами и дарим любовь и заботу детям.
10
Наши множественные сущности
Восстановление связи с глубинной сущностью
Мэтью понял, что дела его плохи, когда четвертая по счету девушка за пять лет ушла без предупреждения, хлопнув дверью. По крайней мере, так он изначально рассказал эту историю. Вскоре выяснилось, что сознание Мэтью фиксировало множество предупреждающих сигналов.
Мэтью было сорок два, он работал инвестиционным банкиром и славился своей обходительностью и проницательными бизнес-решениями, всегда приносящими прибыль. Внешне он производил впечатление уверенного в себе и приятного в общении человека, однако в личной жизни ему не удавалось поддерживать близость, к которой он вроде бы стремился.
На работе он четко мыслил и без колебаний принимал решения относительно крупных сумм. Но когда он пришел ко мне, его финансовый успех оказался лишь тонкой пленкой, покрывающей глубокое озеро боли, о которой никто не подозревал, даже сам Мэтью. Он не имел ни малейшего представления, почему его жизнь четко поделилась на две части: на работе он был крепок, как скала, а дома напоминал сломанную ветку.
Мэтью сделал многих людей состоятельными, его репутация базировалась на результатах, приносящих новые инвестиционные возможности. Благодаря данным преимуществам Мэтью пользовался спросом среди одиноких женщин, напоминавших дорогие объекты недвижимости, которыми он занимался на работе: обаятельные, желанные и доступные только узкому кругу. Однако за пределами офиса стратегия Мэтью отличалась удивительной непродуктивностью.
После месяца терапии Мэтью признался, что, несмотря на успех у девушек, он «чувствует себя как самозванец, ожидающий, пока его раскусят».
В молодости ему нравилась подобная охота. Он находил женщин и, переспав с ними, больше никогда их не видел. По его собственным словам, он был мужчиной, нуждающимся в отношениях на одну ночь. Но ближе к тридцати эта рутина ему надоела, и он осознал пустоту сексуальных подвигов. «Я побеждал, но ничего не получал – ужасно больно», – вспоминал он. А поменять что-то ему не удавалось.
«Текучка» девушек продолжалась еще несколько лет, а Мэтью даже не мог сформулировать собственные желания. Он радовался хотя бы тому, что преодолел фазу любовниц на одну ночь. Но вместо того чтобы испытывать более глубокие чувства к женщине после первых месяцев свиданий, его всё больше отталкивали проявления заботы с их стороны.
В начале общения с новой женщиной влюбленность Мэтью сопровождалась сильнейшим влечением, полностью захватывавшим его. Он посылал цветы и записки, неожиданно являлся к ней на работу или домой. Ему нравились непростые ситуации, и он выбирал женщин, социальный статус и привлекательная внешность которых даже с учетом его собственного положения делали их недоступными. Периодически он чувствовал, что объект охоты интересует его меньше, чем процесс. Тем не менее Мэтью управлял мощнейший «эликсир», имеющий мало общего с близостью, но основывающийся на желании доказать себе, на что он способен.
Заблудившийся в знакомых местах
Моя первая теория состояла в том, что Мэтью пристрастился к остроте чувств и возбуждению от погони, и он соглашался со мной. Если оперировать терминами нейробиологии, в подобных ситуациях в мозге происходит мощный выброс нейромедиатора дофамина, играющего основную роль в мотивации и системе вознаграждения.
Любое зависимое поведение – от азартных игр, наркотиков, алкоголя – сопровождается активацией дофаминовой системы. Если лабораторным крысам дать кокаин, они начнут употреблять его вместо еды и воды. В случае кокаина активация дофаминовой системы происходит так интенсивно и стремительно, что никакие другие вещества не способны с ним соперничать. Участки мозга, включающие систему вознаграждения, по всей видимости, перегружают префронтальную кору, регулирующую сложные действия, и в результате мы утрачиваем контроль – за нас решает наркотик. Нейронные пути вознаграждения захватывают власть, и наше корковое сознание становится рабом зависимости.
