Полный цикл жизни (СИ) - Эриксон Эрик

Что же касается простой и функциональной оппозиции удерживать – отпускать, то некоторые культуры – возможно, это те, в которых обладание является фокусом культурного этоса, – будут склонны к акцентированию модусов удержания и выделения, нормативно доминирующих на анально-мышечной стадии, чем, вероятно, создают почву для конфликта этих модусов. В процессе дальнейшего своего развития такой модус, как удерживание, может превратиться в деструктивное и жестокое стремление к удержанию и ограничению – или же он будет поддерживать паттерн заботы – «иметь» и «хранить». Точно так же модус отпускать может превратиться в высвобождение агрессии или в более уравновешенную модель «все пройдет» и «отпусти это». Между тем чувство поражения (от чрезмерного количества конфликтующих двойных смыслов и недостаточного или чрезмерного обучения) может привести к появлению чувства глубокого стыда или навязчивого сомнения в способности почувствовать то, что человек хотел почувствовать, или сделать то, что хотел сделать.

Интрузивный модус, доминирующий в поведении на третьей, инфантильно-генитальной стадии, характеризует разнообразные конфигурационно «сходные» виды активности: способность быстро вторгаться в пространство – благодаря приобретенной способности передвигаться; в чужие тела – через физическое нападение; в уши и сознание других людей – агрессивными звуками; во все неизвестное – благодаря всепоглощающей любознательности. В свою очередь, инклюзивный модус выражается в смене агрессивности спокойным, хотя и нетерпеливым вниманием ко всему, что обращается к воображению, а также готовностью к нежным и заботливым отношениям со сверстниками или младшими детьми. Правда, первая либидинизация пениса и вагины может проявиться в форме аутоэротической игры или эдиповых фантазий, а там, где обстоятельства позволяют, фантазии могут быть усилены в виде совместной сексуальной игры, в том числе в виде подражания взрослому половому акту. Но все это вскоре уступит место «латентности», а преходящая инфантильно-генитальная стадия войдет в число генерализованных модальностей, которые составляют базовое понятие английского «делать» (making) в значении «заниматься чем-либо». Само слово «делать» подразумевает инициативность, устремленность к цели, удовольствие от соревнования. И снова заметим, что в некоторых культурах в воспитании мальчиков упор приходится на «делании» через интрузивные модусы, между тем как девочкам предлагают «заставлять делать» поддразниванием и провокациями или же другими способами привлечения: а именно делаясь обаятельной и привлекающей к себе. И все же оба пола располагают комбинацией всех этих модальностей.

Здесь мне следует предупредить о том, что вместо оригинального понятия «фаллической стадии» я предпочитаю говорить о стадии инфантильно-генитальной, считая, что она является доминирующей у обоих полов в комбинации интрузивных и инклюзивных модусов и модальностей. Потому что на инфантильно-генитальном уровне – и это представляется одной из (эволюционных) «причин» существования латентного периода – необходимо предположить некую бисексуальную предрасположенность обоих полов, тогда как полная дифференциация генитальных модусов мужской интрузии и женской инклюзии должна быть отложена до пубертатного периода. Конечно, наблюдения девочкой очевидно эрегируемого органа у мальчиков, особенно в патриархальной среде, приводит к появлению зависти к пенису, но также может просто вызвать сильное желание включить пенис в ту среду, в которую он, по всей видимости, стремится. Однако сам факт того, что мы говорим не только о модусе органов, но и о социальных модальностях интрузии и инклюзии как необходимых для развития мальчиков и девочек, то в отношении последних следует переместить теоретический акцент: (l) на переход от исключительного чувства утраты внешнего органа к зарождающемуся ощущению развивающихся внутренних возможностей – «внутреннего пространства», что никоим образом не противоречит полноценному проявлению энергичной интрузивности в двигательной деятельности и общих паттернах инициативности; и (2) с «пассивного» отказа от мужских видов деятельности к игровым формам, соответствующим и демонстрирующим обладание органами, предназначенными для деторождения и выкармливания. Таким образом, некоторая бисексуальная предрасположенность к попеременному использованию как интрузивного, так и инклюзивного модусов создает пространство для большего числа культурных и личностных вариаций в демонстрации гендерных различий, никак не препятствуя полной генитальной дифференциации в пубертатном периоде.

Чередование инклюзивного и интрузивного модусов, конечно же, приводит к специфическим конфликтам, характерным для детства мальчиков. Действительно, в этом возрасте, которому свойственна озабоченность физическими качествами, наблюдение женских гениталий вызывает у мальчиков страх кастрации, который блокирует идентификацию с женскими персонами. Тем не менее в случае если такая идентификация разрешена и при отсутствии предрассудков на этот счет она будет способствовать формированию у мальчиков стремления заботиться о ком-то, не блокируя энергию двигательной активности и интрузивной генитальности.

Всестороннее рассмотрение того, что в конечном счете происходит с генитальными зонами, модусами и модальностями, может помочь прояснить некоторые универсальные женские и мужские проблемы, которые необходимо рассматривать во всей сложности их развития, прежде чем станет полностью понятной столь очевидная сегодня эксплуатация сексуальных различий. Нельзя отрицать существование сходства инклюзивного и интрузивного модусов. У девочек, при отсутствии фаллического потенциала для осуществления интрузии (и отложенного периода развития грудей), такое сходство в определенных культурных условиях может усиливать тенденцию к выбору зависимого положения. В некоторых культурах это стремление может быть поддержано эксплуататорскими тенденциями в отношении женщин, в частности в связи с исключительными и неограниченными обязанностями, связанными с рождением детей. По крайней мере, в некоторых культурных схемах эта тенденция в ходе эволюции человечества в сочетании с радикальным разделением экономических функций двух полов способствовала эксплуатации женщин, от которых ожидается и которые в свою очередь ожидают сами, что они будут оставаться зависимыми даже тогда, или особенно тогда, когда будут активно заботиться о детях (и взрослых), немало зависящих от них самих [5]. С другой стороны, у мальчика всякая необходимость в регрессивной зависимости или даже идентификации его с воспитывающей его матерью может в тех же культурных традициях привести к воинствующей сверхкомпенсации в направлении интрузивной деятельности, охоты, войны, конкуренции или эксплуатации. Следовательно, то, что превращается в противофазу, заслуживает сравнительного анализа, тем более тщательного в наше время, когда все теоретические выводы в таких вопросах находятся в остром идеологическом противостоянии. Главное, чтобы современные социальные эксперименты и существующие концепции привели нас к появлению сексуального этоса, убедительного для детей обоих полов и дарящего свободу взрослым.

Постуральные модальности

По мере того как мы исследуем модус органов эрогенных зон и связали их с модальностями социального существования, важно более системно обозначить психосоциальное значение мышечных и локомоторных модальностей в самый период прегенитальности. Ребенок, проходящий через все эти стадии, получает, как мы уже говорили, опыт расширения пространства и времени, а также увеличения радиуса значимого социального взаимодействия.

Теорию психоанализа не слишком интересует разница условий – между положением новорожденного, ползанием, умением вставать на ножки и ходить на тех или иных стадиях психосексуальности – хотя еще Эдип обратил на нее внимание, разгадав знаменитую загадку: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем – на двух и вечером – на трех ногах?» Поэтому я начну с того момента, когда младенец способен находиться лишь в строго горизонтальном положении, и попытаюсь показать, каким образом это определяет (соответственно прохождению через психосексуальные и психосоциальные стадии) некоторые базовые моменты пространственно-временного существования.