Борис Поломошнов - Лидерство: проклятье или панацея
Что это?
Бунт?
Но бунтари вооружаются рогатинами или «коктейлем Молотова», а не пирсингом в свои гениталии и не иглами себе в голову.
Если все же это – бунт, если это – протест, то, говоря словами Пушкина из пропущенной главы к его «Капитанской дочке», «бессмысленный и беспощадный».
По отношению к себе и ко всему человеческому в себе.
И – в людях.
Маразм?
Который с годами крепчает?
Когда годы уходят, а мудрость все никак не приходит?
Но престарелые маразматики, как правило, не занимаются само/членовредительством.
Врожденная наследственная патология?
Но ни стремление втыкать себе инородные предметы в различные части тела, ни тяга к сверхскоростному поеданию «хот догов» не передается генетически.
Тогда все-таки: что это?
Это – проявление присущего каждому лидеру-авантюристу стремления выделиться среди среды ничем не примечательных, как он считает, людей.
Хоть чем-то.
Войти в «анналы».
Через любой проход.
В любом качестве.
Хоть чучелом, хоть тушкой.
Именно такого истолкования заслуживает помещенное в разделе «Достижения» описание «рекорда по проползанию».
Некий Джагдиш Чандр ползком преодолел расстояние между городами Алигарх (?!) и Джамму, что составило 1400 (тысячу четыреста!) километров.
Не для того человек поднимался на ноги, чтобы опуститься до уровня червеподобного.
Безусловно, издевательство над собственным организмом, как и глумление над собственным телом, производимое по собственной же инициативе – дело сугубо добровольное.
Как сказал Иммануил Кант в своей «Критике чистого разума», «глупость – это болезнь, от которой нет лекарства».
К счастью – не настолько заразная, насколько не хотелось бы.
Имеющий иммунитет – да не заболеет.
Заболевший же глупостью далеко не так безнадежен, как это может показаться.
Действительно, Кант прав, и от глупости нельзя вылечить.
Ничем.
Но от нее можно вылечиться.
Если захотеть.
Единственное, что для этого требуется – желание, стремление, воля и умение не наступать на грабли: ни на те, на которые уже наступали, ни на те, на которые еще не ступала нога человека.
Для того чтобы не наступить на новенькие грабли, достаточно, увидев их, вспомнить про старенькие, а, вспомнив, произнести ключевое слово: «Ага!»
Требование минимальное, но вполне действенное.
Значительно бóльшую угрозу, чем лидер-авантюрист-червяк, опасный лишь для самого себя и для своих идиотических последователей, таит в себе лидер-авантюрист-сверхчеловек, приносящий на алтарь лидерства-авантюризма в жертву собственным амбициям и здоровье, и саму жизнь.
Не свою, а – других людей.
Так или иначе зависящих от него.
Сумасбродные прожекты, приходящие правителю-самодуру в его самодурью голову, больно бьют и по головам, и по организмам в целом тех людей, единственной виной которых является то, что они терпят его правление.
По-видимому, именно это имел в виду известный социолог Жозеф де Местр, живший еще в XIX-м столетии, произнося самое знаменитое свое изречение: «Каждый народ имеет то правительство, которого он заслуживает».
Сказано предельно жестко, но – по сути – справедливо.
Без фатализма.
Более того, с изрядной долей оптимизма.
Не заслуживающий да не заимеет!
Что может быть более справедливого?
Только одно:
ЗАСЛУЖИВАЮЩИЙ ДА ПОЛУЧИТ.
Сполна.
Все то, что заслужил.
Хоть плохого, хоть хорошего.
В этом суть оптимизма.
Противостоящего и противодействующего как уныло-занудному пессимизму, так и бравурно-безответственному авантюризму.
Бессильным и безвольным сопутствуют лишь неудачи.
Именно поэтому лидеров-пессимистов не было, нет, и не будет.
Их просто не может быть, потому что люди никогда не хотели, не хотят и не захотят идти за теми, от кого веет бессилием, безволием и, как следствие – неудачливостью.
Пессимист притягивает к себе черноту неудачи, как магнит – опилки черных металлов, отталкивая от себя и удачу, и потенциальных последователей.
Его-то и притягивает – на его же беду – абсолютный оптимист – тот, кто в могильных крестах видит одни сплошные плюсы.
Он – лидер-волюнтарист.
Из него энергия и воля бьют фонтаном.
Он чрезвычайно инициативен.
Невероятно активен.
И, как правило, глуп.
Подминая под себя и давя всмятку и любые живые ростки человеческого достоинства, и людские судьбы – как многотонный танк – грязь, лидер-волюнтарист прет по жизни, изрыгая из своего perpetuum mobile грохот, гарь и вонь, отравляя продуктами своей кипучей деятельности всю окружающую среду.
Парадокс лидера-волюнтариста: его, как правило, ненавидят, но ему обычно подчиняются.
Как сказал когда-то один из самых одиозных правителей в Истории – Калигула, – «oderint dum probent» – «пусть ненавидят, лишь бы боялись», а, убоявшись – подчинялись.
Если девиз лидера-авантюриста: «Авось пронесет!», – то у лидера-волюнтариста этот лозунг трансформируется в бравурное, как парадный марш NSDAP «Horst Wessel»: «Пронесет! Обязательно! С шумом и пылью!».
То есть, лидер-волюнтарист глубоко убежден, что ему «любое море по колено» и «любые горы по плечу».
Своей убежденностью он заражает – как вирусоноситель – окружающих, требуя от них неукоснительного выполнения своих горячечно-бредовых прожектов.
Любую неудачу в реализации своих идиотских задумок-придумок он приписывает проискам врагов, которыми он объявляет всякого не согласного с ним.
От врагов же он всегда требует одного: сдаться на милость победителя.
То есть – его.
Лично.
«Кто не с нами – тот против нас!», – провозглашает лидер-волюнтарист, имея в виду под «нами» и «нас», естественно, себя.
Лично.
«Кто против нас (см. выше), тот наш враг».
«Если враг не сдается, его уничтожают».
Такова «логика» лидера-волюнтариста.
Это логика танка, на полном ходу несущегося в пропасть.
Вместе со всем своим экипажем.
Она – предел его сумасбродных устремлений.
Она – его удел.
Лидер-волюнтарист как тип имеет два подтипа: волюнтарист-слепень и волюнтарист-глухарь.
Первый, как и его тезка-насекомое, вонзив свой кровососущий хоботок в тело своей жертвы, начисто утрачивает способность что-либо видеть вокруг себя, испытывая пароксизм самодовольства от самого акта сосания.
Ухватив Жар-Птицу за ее хвостовое перо, волюнтарист-слепень впадает в экстаз самоуверенности в том, что он ухватил Бога за бороду.
Раз и навсегда.
Отныне и вовеки веков.
Теперь – по его, волюнтариста-слепня «глубокому убеждению», – ему можно расслабиться и получать заслуженное им удовольствие, и если и двигаться, то только по инерции: в раз и навсегда определенном им самим направлении.
Туда же лидер-волюнтарист-слепень тянет и всех следующих за ним (см. репродукцию).
Питер Брейгль Старший. «Слепые» (1568 г.)Для ведомых лидером-волюнтаристом страшна не так его физическая, как умственная слепота.
При бельме на «глазу разума» лидера-волюнтариста-слепня не только он, но и все следующие за ним, и доверившиеся ему, наткнувшись на любую мало-мальски глубокую яму (канаву, колдобину), обречены на неизбежное падение с более чем вероятным последующим членовредительством.
Мировой Истории известны различные великие.
Великий Слепой – Гомер.
Великий Немой – дозвуковой кинематограф эпохи Чарли Чаплина, Мери Пикфорд и Дугласа Фербенкса.
Великий Хромой – Талейран.
Не было только в Истории Великого Тупого.
Такого История не зафиксировала.
По-видимому, от беспредельного стыда за него.
Ведь именно они – тупоголовые лидеры, слепые на главный – «третий глаз», которым является око человеческого Разума, процируют и инициируют подавляющее нас всех число всех наших бед и напастей.
Второй подтип лидера-волюнтариста – лидер-волюнтарист-глухарь.
Он ведет себя в точности так, как пернатый глухарь на току.
Тот, находясь в процессе самозабвенного ухаживания за вожделенной им самкой, растопыривает перья своего хвоста и перестает что-либо слышать, кроме своего собственного голоса, становясь тем самым предельно уязвимым перед лицом любых объективно возникающих неблагоприятных обстоятельств.
И – подставляя под «удар судьбы» заслушавшуюся его самку.
Лидер-волюнтарист-глухарь ведет себя ничуть не лучше.
Слушая и слыша только себя, он упивается исключительно своим витийствующим краснобайством, не воспринимая даже самых кричащих сигналов опасности и для него, и для всех ведомых им.
