Говард Гарднер - Мышление будущего. Пять видов интеллекта, ведущих к успеху в жизни
Подчеркивая важность – и обязательность – дисциплинарного мышления, я приведу в пример учеников гуманитарной школы[9]. Программа таких школ подходит для начального овладения методами естественно-научного, математического, исторического и художественного мышления. Меня радует, что многие профессиональные школы, принимая решение о приеме студентов, отдают предпочтение претендентам, достигшим успеха в этих дисциплинах, а не тем, кто окончил подготовительные курсы по юриспруденции, медицине, бизнесу, инженерии. В конце концов целью профессиональной школы является обучение конкретной профессии, а лучший способ подготовиться к этому – научиться мыслить в духе основных научных дисциплин.
При переходе к профессиональному обучению – в высшей школе (например, юридической или медицинской) или к стажировке (как происходит во многих консалтинговых фирмах, издательствах, журналистике) – акцент в обучении меняется. Теперь человеку предстоит изучать меньше теории, выполнять меньше заданий, основанных просто на учебниках и лекциях. Его весьма резко вовлекают в мир, больше напоминающий реальную жизнь. Можно сказать, что обучение сосредоточено на дисциплине в действии. Студенту уже недостаточно думать как юрист, инженер или менеджер. Войдя в роль адвоката, инженера или менеджера, человек должен и действовать соответствующе. Мышление и действия здесь связаны как никогда тесно. Тот, кто не способен овладеть практическими навыками, или, как сказал Дональд Шон, стать «мыслящим практиком»[10], вынужден будет уйти из профессии, или, позвольте мне сострить, ему придется стать профессором.
Возможно, когда-то человек мог получить диплом и затем почивать на лаврах тридцать и даже пятьдесят лет. Я не знаю ни одной профессии – от менеджера до министра, о которой сегодня можно так сказать. На самом деле чем более важной считается профессия человека, тем важнее для него продолжать образование в широком смысле этого слова. Иногда люди повышают свою квалификацию на специальных курсах, однако, как правило, это происходит в рамках неформальных семинаров, где они делятся опытом. Разумеется, обучение дисциплинам включает в себя овладение новыми навыками – например, связанными с технологическими или финансовыми инновациями, однако почти так же важно постоянно совершенствовать уже существующие знания. В результате студент начинает осознавать, как развиваются и распространяются знания. Руководитель начинает понимать, какие управленческие методы следует применять в конкретной ситуации, как следует реагировать на изменения рыночных условий. Можно попытаться учить этим навыкам в профессиональных школах, но результат скорее всего будет разочаровывающим. Необходимо признать: чтобы быть успешным в профессии, нужно составить себе учебный план на всю жизнь.
Еще об одном определении дисциплины
Все описанное подводит нас к другому, не менее важному, пониманию дисциплины. Можно сказать, что человек «дисциплинирован» настолько, насколько он способен течение всей жизни осваивать навыки, умения, знания. Мы привыкли считать, что детей как нельзя лучше дисциплинируют спорт и искусство. Дисциплинированный ребенок ежедневно приходит на баскетбольную площадку или теннисный корт, постоянно работает над скрипичными упражнениями, рисунком или балетными па. Ученик начальной школы ежедневно практикуется в чтении, арифметике и письме (в воскресенье мы разрешаем ему погулять!). Ученик старших классов честно трудится над опытами в лаборатории, доказывает геометрические теоремы, анализирует исторические документы. Ребенком я каждый день играл на пианино, сегодня с той же регулярностью я стучу по клавишам компьютера. О том, насколько взаимосвязаны ли эти формы дисциплины, единого мнения нет. Несмотря на усилия родителей, педагогов и некоторых психологов, человек может быть дисциплинирован в одном виде деятельности и совершенно несобран в других.
Раньше авторы трудов в области педагогики подчеркивали важность ежедневной зубрежки. В отличие от моделей обучения, описанных в этой книге, такому подходу не приходилось завоевывать признание в школах. Иногда кажется, что люди используют такой подход к обучению, не задумываясь о его сути и последствиях. Они считают, что нужно задавать детям как можно больше домашних заданий, хотя для младших школьников это даже вредно, они хвалят ребенка, если он целыми днями просиживает за письменным столом, и рвут на себе волосы, когда у него орет телевизор или он отказывается отложить приключенческий роман вплоть до вечера (или даже до утра) накануне экзамена.
В будущем нам придется пересмотреть традиционное понимание дисциплины, с ее ритуалами и жесткими правилами. Дисциплинированный человек будет продолжать учиться, но не потому, что привык два часа в день проводить за книгами. Скорее, он будет постоянно учиться по двум причинам: 1) он осознает, что из-за появления новых знаний, технологий и методов ему придется учиться всю жизнь; 2) ему будет нравиться – даже очень нравиться – процесс обучения, узнавания нового о мире. Именно этими мотивами будет руководствоваться руководитель, отправляясь на специализированный семинар, вместо того чтобы кататься на лыжах, нырять с маской или играть в хоккей; физик, который регулярно читает профессиональную периодику, и т. д. Как говорил Платон, «обучая студентов, мы должны помочь им получить удовольствие от того, чему они учатся».
Все хорошо в меру
Рассматривая пять типов мышления, необходимых в будущем, я основное внимание уделяю тому, как их развивать. Однако полезно помнить: любой процесс может принять патологическую форму. Хорошо быть внимательным, но нежелательно – навязчивым. Здорово испытывать «драйв», но лучше, чтобы это удивительное ощущение возникало от достойных произведений искусства, а не от тех, что пропагандируют криминал и насилие.
Признавая огромную ценность дисциплинарного мышления, я должен предупредить вас. Во-первых, любая форма мышления может принимать избыточные формы. Мы все знаем шутку об адвокате, который продолжает выдвигать свои юридические аргументы дома на кухне, на баскетбольной площадке или в ванной. Не нужно, чтобы профессиональное мышление проникало во все без исключения сферы вашей жизни. Несколько лет назад поведение в первую очередь рассматривали через очки психоаналитика. Сегодня весьма популярны эволюционная психология и теория рационального выбора. Людям необходимо знать об ограничениях освоенных ими дисциплин. Также человеку может помочь овладение несколькими дисциплинами. Например, он может рассмотреть произведение искусства с разных точек зрения – от эстетической до коммерческой. Конечно, следует помнить о контексте и воспринимать явление с той или иной точки зрения в зависимости от условий.
Можно ли быть слишком дисциплинированным? Мое немецкое (и еврейское) происхождение подталкивает меня к отрицательному ответу. Я считаю, что любой человек способен овладеть выбранной областью знаний максимально глубоко, что даст ему преимущества в работе и жизни. Однако следует избегать двух опасностей. В первую очередь нельзя заниматься дисциплиной одержимо, ради самой дисциплины. Так, если человек является истинным знатоком права, он не станет просто знакомиться с каждым опубликованным делом и хвастаться своими знаниями. Такое поведение является признаком незрелости, а не профессионализма. Кроме того, следует помнить, что ни одним знанием нельзя овладеть полностью без привлечения сопутствующих дисциплин. Человек должен быть объективным в том, насколько глубоко он разбирается в одной или даже нескольких дисциплинах. Дисциплинарные методы должны быть инструментами, а не оковами.
Я слышал о вундеркиндах-пианистах, которые играют по семь, восемь, а то и десять часов в день. Порой делать это их заставляют чересчур амбициозные родители или преподаватели. Но иногда, что удивительно, они сами стремятся поддерживать такой режим. Если такая одержимость продолжается недолго, ее еще можно оправдать. Однако рабская зависимость от занятий вредна, и здесь важно найти правильный баланс.
Одним из величайших пианистов всех времен и народов был Артур Рубинштейн. Он был вундеркиндом и постоянно совершенствовал свое мастерство. Но получив мировую известность, он перестал работать над своей техникой. Проанализировав свою жизнь, музыкант пришел к весьма неутешительным выводам:
Должен с грустью признать, что я не горжусь собой. Я зря растрачивал свою жизнь. Любовные похождения, ночи, проведенные с друзьями, театры, концерты, обильная еда и, хуже всего, страстная любовь ко всему этому не давали мне сосредоточиться на работе. Я, конечно, готовился к концертам, однако без стремления играть лучше, без нот, полагаясь лишь на хорошую память. Короче говоря, я не мог сыграть ни одного произведения без погрешностей… Я знаю, что родился настоящим музыкантом, но вместо того, чтобы развивать свой талант, я жил на проценты от него[11].
