Елена Корнеева - Если в семье конфликт...
Обещать можно что угодно, главное, не называть конкретных сроков, когда эти обещания сбудутся (ведь недаром говорят, что обещанного 3 года ждут). Правда, этот вариант управления не является радикальным, он не разрешает конфликтную ситуацию, а лишь смягчает инцидент, на какое–то время отодвигает развязку.
Не следует думать, что этот прием применим лишь к социальным конфликтам, он так же широко используется в межличностных, детских и детско–родительских конфликтах.
Представьте себе, что ребята постарше одолжили у 7–8 летнего мальчика новенький велосипед. После оговоренного срока проката он со слезами на глазах требует возврата, а те, посмеиваясь, кричат: «Сейчас, пацан, еще один кружок прокатимся и вернем!» Тот терпеливо ждет и только шмыгает носом. Ребята накатывают еще несколько кругов. Шмыганье становиться все отчетливее: «Ну, вы что? Я папе скажу!» — а в ответ слышит: «Ну, ты что, парень, сейчас еще один, последний, круг дадим». Такие реплики могут повторяться по несколько раз, поскольку отмеченные посулы способны оттягивать конфликтную ситуацию очень и очень долго.
Отмеченный прием обычно сочетается с многочисленными оправданиями — чтобы держать ситуацию под контролем, необходимо аргументированно объяснить, почему предыдущее обещание не было выполнено, и только после этого давать новое.
Действенными являются не всякие обещания, а только отвечающие актуальным чаяниям конфликтующих сторон. Поэтому этот вариант управления может быть применен лишь после признания сторонами самого факта конфликта и выслушивания взаимных претензий. Пока это не произошло, прибегать к обещаниям и посулам нет смысла.
Покаяние, или публичное признание вины
На ступени разрешения конфликта эффективным является прием публичного признания вины. Для его реализации обязательно присутствие посторонних лиц, не участвовавших в конфликте. Дождавшись их появления, субъект, стремящийся овладеть ситуацией, начинает одновременно обращаться к ним и представителям противостоящей ему стороны и в подчеркнуто–преувеличенной форме ругать и порицать себя, приписывая себе не только реальные, но и воображаемые вины. При этом он рассчитывает не столько на человеколюбие и христианское всепрощение своих противников, сколько на их стеснительность и порядочность. Обычно люди не хотят принародно «перетрясать грязное белье» и поэтому стараются быстрее свернуть предмет разбирательства и публичного покаяния своих противников. На это и полагается индивид, затевающий это точно продуманное действие.
Вне зависимости от того, искренним или показным бывает покаяние, человек все равно оказывается в выигрыше. Он получает либо полное прощение, либо самый минимум наказания. После чего наступает публичное примирение и восстановление прерванных взаимоотношений.
«Подлец я, подлец! На вот тебе, сынок, топор, руби папке башку!» — кричит иной товарищ, зная, что родные и близкие сочувственно отнесутся к такому раскаянию и скорее осудят не его, а того, из–за кого он так убивается.
Иногда публичные покаяния напоминают беззастенчивые манипуляции. «Граждане пассажиры, взгляните на эту замечательную девушку. Это самая классная девчонка во всем нашем городе. Вы видите, какая она печальная. Это я обидел ее, я, который недостоин мизинчика на ее ноге. Если она не простит меня до следующей остановки, то мне придется броситься под колеса нашего автобуса и покончить с жизнью. Посмотрите, кажется, она улыбается. Господи, благодарю тебя! Она дарует мне свое прощение, она дарует мне жизнь. Вы все свидетели того, как только что на ваших глазах была предотвращена кровавая драма…».
Однако не следует путать этот прием управления с требованиями публичных извинений, которых часто добивается в конфликте «победившая» сторона. Так, человек, подвергшийся публичному осмеянию или оскорблению в присутствии свидетелей, требует, чтобы обидчик принес публичные извинения. К ним часто прибегают при разрешении детских или педагогических конфликтов. Здесь публичные извинения служат способом наказания. Если Юлю или Валеру, которые отстаивали чьи–либо права или правоту в конфликте, вынудить просить извинения в присутствии других ребят у какой–нибудь Марии Ивановны или Людмилы Анатольевны, то тем самым они утрачивают собственное достоинство, окончательно признают свое поражение.
Одно только знание этого варианта мало что дает людям. Необходимо правильно рассчитать время и быть достаточно убедительным, уметь противостоять антиманипулятивным приемам. Стремясь к примирению, молодой человек на вечеринке в присутствии друзей просит прощения у приятеля или девушки, называя себя «подлецом, тряпкой, скотиной» и прочими подобными эпитетами. Но в ответ слышит: «Ты что, думаешь, сказал «Я — подлец» и все, как будто ничего не было? Ну, нет. Твои слова так же много стоят, как пустая коробка из–под обуви. Отойди! Не желаю иметь с тобой никаких дел!» В подобной ситуации необходимо срочно решать, стоит ли упорствовать и продолжать публичное покаяние или же нужно срочно поменять тактику поведения и опробовать другой вариант управления: например, обидеться или попытаться оправдаться, свалив все на так называемого козла отпущения.
Поиск виновных, или козла отпущения
Козел отпущения, или искупительная жертва, — это прием более сильного противника участвующего в конфликте.
Когда в конфликте для одной из сторон возникнет реальная угроза поражения, то для управления ходом взаимодействия можно прибегнуть к поиску виноватого, или козла отпущения — человека или предмета, на которого можно свалить вину за случившееся. Этот человек не обязательно должен быть слабым и беззащитным, напротив, он может быть защищен возрастом, положением и быть недоступным для наказания.
Например, родители оставляют детям по куску торта на десерт. Старший из ребят, обладая недюжинным аппетитом, съедает все, нисколько не заботясь о последствиях. После обеда, когда выясняется факт пропажи сладкого угощения, младшие набрасываются на него не только с упреками, но и с кулаками. Старший тут же придумывает и рассказывает нападающим следующую историю: «Вы что, малышня, а ну–ка тихо! Да очень нужен мне ваш тортик! Как же! Просто у меня в животе живет гномик. Вот он мне и шепчет: «Дай мне тортика, Толя, дай мне тортика». Ну я ему дал сначала половину. А он не отстает, еще просит. Так и съел все три куска. Да и то не успокоился. Вот послушайте, он и сейчас в животе возится». Малыши дружно прикладывают головы к животу старшего брата. «Не мог лее я гномику отказать. Ведь если не дать ему то, что он просит, он может большие беды натворить: стенки маркером пачкать, котлеты со сковороды таскать, пятки по ночам щекотать и даже заводные машинки глотать. Лучше уж его не сердить. Не то еще выберется из живота и натворит бед. А так — съел торт и порядок!»
Конечно, гномик, живущий в животе старшего брата, недоступен для какого бы то ни было наказания. Но иногда мнимый виновный отдается на расправу, и наказание бывает мизерным по сравнению с той мерой ответственности, какую должен был понести истинный виновный — участник конфликтного взаимодействия.
Разберем другой пример.
Две фирмы заключают между собой контракт на поставку необходимого сырья и материалов. Сроки поставок срываются по различным обстоятельствам. Одна из сторон несет колоссальные убытки и предъявляет другой стороне требование возместить моральные и материальные издержки. А в ответ она получает заявление, в котором фирма–поставщик обещает разобраться и устранить произошедшее недоразумение. По прошествии определенного времени фирма–производитель посылает ответный документ, в котором уведомляет своих партнеров, что груз был отгружен своевременно, но по причине халатности такого–то исполнителя отправлен в другое место, за что означенный исполнитель получил выговор и был подвергнут штрафу в размере 50% от его заработной платы.
Инцидент, казалось бы, исчерпан. Но выговор, по сравнению с нанесенными потерями, — плата до смешного мизерная. Руководство фирмы–поставщика действительно виновно в случившемся, а возможно, воспользовалось этим обстоятельством в личных корыстных целях. Но оно не несет никакой ответственности, и только судебное разбирательство (и то не всегда) может положить этому конец.
Вариант поиска виновных хорош еще и тем, что позволяет конфликтующим сторонам получить временную передышку, потому что поиски требуют времени, в течение которого «наезжающая» сторона вынуждена прекратить свои действия.
Прием поиска козла отпущения постоянно используется в разрешении производственных конфликтов и судопроизводстве. Для этого конфликтующие стороны обращаются к помощи специально приглашенных адвокатов, чьей задачей и является нахождение вышеназванного животного и чьи услуги весьма неплохо оплачиваются. Если к этому варианту управления прибегают профессионалы, то их называют пройдохами и ловкачами именно за умение избегать наказания за счет других людей.
