Анжела Варданян - Этюды по детскому психоанализу
– Да, вы правы, – начала женщина, – я помню, что сначала мне это не понравилось. Значит, это так важно. Я пыталась объяснить своему отцу, что у нее есть папа (слово «свой» опущено ею), но мой отец разозлился: «Я содержу, кормлю, а ты говоришь о каком-то отце!» – и я перестала, замолчала, чтобы не обижать отца.
Я:
– Но как трудно вашей старшей. Появилась на свет Ника, отняла у нее отца. А теперь у Ники есть этот, другой отец, который сразу превратил Нику в тетю. Теперь, когда Ника – тетя, она не может быть младшей.
Мать:
– Да, мне с ней очень трудно всегда. Никогда не знаю, как поступить. А она такая, что сама всегда права и, знаете, всегда попадает в точку. Вы знаете, она на днях сказала: «Папочка, какой ты у меня молодец, ты мне выбрал такую прекрасную маму, самую лучшую».
Я:
– Да? А вы? Мать:
– Что я?
Я:
– Вы согласились? Но разве все это правда? Возможно ли такое – быть женой своего отца? Вы позволили этой лжи состояться? Это ведь не просто слова, вы становитесь соучастницей ложной истории о незаконном происхождении.
Мать смущена, она словно оправдывается.
– Но как я могла иначе поступить с ней, она же маленькая, что она поймет? Зачем ее травмировать? А с другой стороны, ведь есть фотографии, ведь я их не уничтожила, – мать растерянно замолчала.
Я:
– Подождите, не спешите, давайте разберемся в этой истории. Каждая женщина имеет право делать свой выбор. Влюбляться, выходить замуж, рожать детей, расходиться или сходиться, любить или ненавидеть своего мужа. Но это не касается их детей. Отцов у них никто не отнимает и не имеет права отнимать. Если мужчина признал свое отцовство, это всегда его дети. Они всегда дети своего отца. Того, кто их породил. И вы, разойдясь, своих девочек не лишили отца. Они ведь носят его фамилию?
Мать:
– Да.
Я:
– У вас, наверное, другая, вы носите девичью фамилию?
Мать:
– Да, это связано с дипломом.
Я:
– Может быть. Но, может быть, и потому, что все мы, женщины, очень любим своих отцов. Но! Они никогда не могут стать отцами наших детей. Это запретно! Вы сделали своих детей со своим мужем. Он их отец. Он их породил и дал им свое имя. У каждого из нас могут быть символические папы и мамы и даже несколько. Но родитель биологический, тот, кто родил, кто породил, всегда один, единственный. Причем здесь ваш отец? Он мог породить лишь своих детей. Я понимаю, что ему очень приятно вновь переживать свое отцовство, но. Женщина торопливо прерывает меня:
– Да! Он (ее отец) может даже побить старшую из-за Ники.
Я:
– Наказать за свою дочь. Что же тогда должна чувствовать старшая? У Ники есть папа, он ее любит, защищает. Ау нее...
Мать:
– Да, вы правы, ведь старшая называет его «деда».
Я:
– В вашей жизни, в семье все перемешалось, запуталось, вот, наверное, почему вам так трудно принимать решения, быть уверенной, доверять себе. Сначала к вам следует расположить все во времени и пространстве на свои места. Тогда вы сможете обрести уверенность, быть компетентной мамой и не играть ложную роль сестры своей младшей дочери. Все должно быть истинным, законным.
Мать молчит, затем задумчиво произносит:
– Да, наверное, вы правы.
Несмотря на ее согласие, я все-таки ощущаю ее сомнение и желание продолжить беседу. Я молча, сдерживая себя, сижу рядом. Она продолжила, как бы размышляя вслух, но приглашая меня к участию взглядом:
– Но как я ей скажу? Разве она поймет?
Я:
– Может быть, вы боитесь отнять у нее папу? Какого папу?
Мать, словно не слыша моего вопроса, причитая, повторяет:
– Ну как, она ведь такая маленькая, как может понять? Да и отец будет против. Ему это не понравится.
Я:
– Вам страшно, это свалилось на вас так неожиданно? Вроде все так удобно устроилось. Это идиллия или иллюзия? Вы же чувствовали, что что-то не так? Мне кажется, вы были правы. Никому не дано права менять историю происхождения. Все дети достойны того, чтобы иметь своих настоящих родителей, даже когда те далеко или умерли.
Это право ребенка на свою подлинную историю происхождения и право сделать свой выбор в будущем. Может быть, когда ваши дети вырастут, они сами уйдут к своему отцу, может быть, наоборот, им захочется перечеркнуть свою связь с ним, и они поменяют свою фамилию. Для этого им надо знать свою подлинную историю происхождения. Последствия подобной «святой» лжи разрушительны для всех, особенно для детей. Мать:
– Но как мне ей рассказать?
Я:
– Так, как и было у вас на самом деле. Ведь ваша супружеская жизнь имела свою историю до рождения Ники. Хотя детям сложно понять, что до них что-то было. Но каждая мама рождается девочкой, вырастает, становится девушкой, влюбляется, выходит замуж за любимого мужчину. Они становятся мужем и женой, любят друг друга, хотят иметь своих детей. Так было и у вас, и тогда у вас родился ваш первый ребенок – старшая дочь. Потом вам с вашим мужем захотелось иметь еще одного ребенка, так родилась вторая, младшая дочь Ника. Так ведь было? А потом вы обиделись на своего мужа, не сумели его простить, решили уйти от него. Так часто случается.
Мать:
– Да, наверное, это просто. Я трудно принимаю решения, мне трудно быть откровенной.
Тут я заметила, что к нам подошла Ника. Она стоит совсем рядом с нами в нерешительности, хотя делает вид, что не видит нас, взгляд ее «косит» периодически в нашу сторону. Я спокойно приглашаю ее к беседе.
– Мы о тебе говорим, хочешь послушать, что беспокоит твою маму?
Теперь она делает вид, что не слышит, уперлась взглядом в пол, на котором что-то разглядывает, но не отходит от нас.
Я не настаиваю, но продолжаю разговор с матерью немного громче, так, чтобы Ника могла слышать:
– Ника может захотеть увидеть своего папу или, может быть, папа приедет навестить своих дочек.
Ника начинает медленно от нас «уплывать», стараясь незаметно, неслышно исчезнуть из поля нашего зрения.
Ее спинка сгорблена, руки опущены – надо спрятаться подальше. Уже опасно! Мать это почувствовала.
– Спасибо. Я поняла, что это очень важно. – Она встала и направилась к двери.
Наша непростая беседа, закончившаяся на первый взгляд благополучно, не успокаивает меня, остаются сомнения. Поговорит ли мать с Никой? Разомкнет ли капкан инцеста, в котором оказалась сама?
Она – звено в замкнутой цепи неразрешенного Эдипа нескольких поколений. Не суть важно, имеет ли место факт содеянного реального инцеста, главное, что он присутствует в бессознательном – воображаемой реальности, в которой функционирует эта семья, возможно, давно. Теперь в него вовлечена и Ника.
Этой женщине еще предстоит осознать подлинный смысл своих переживаний – свое и отцово инцестуозное влечение. Проще прятаться в ложной идиллии, в которой нет места истине, нет места старшей дочери. Но расплата за инцест неумолимо наследуется следующим поколением, и здесь все равны. И все равно, кто попал в чьи сети – дочь в сети отца или отец в сети дочери, матери, – реальный человек или воображаемый. Его сила разрушительна и без наличия коитальных притязаний, а развязка нередко наступает в психозе в третьем поколении.[34]
Своими сомнениями я поделилась несколько недель спустя на одном из семинаров. После изложения беседы с матерью Ники и анализа я спросила коллег, посещают ли они «Сад радуги», так как в мой день они больше не появлялись.
Я получила утвердительный ответ. А одна из принимающих рассказала, что мать Ники слегка затрагивала с ней проблему дочери, отказывающейся называть ее отца дедом:
– Я уже сказала, что у нее есть свой папа и что мой отец приходится ей дедом.
Что ж, прекрасно! Отцовская функция «Сада радуги»[35] в очередной раз воспроизвела свои созидательные, конструктивные результаты. Теперь мне кажется возможным, что психическое развитие Ники будет более устойчивым в своем законном месте и времени. Главное – она получила право иметь свою подлинную историю, шанс покончить с возможностью остаться плодом воображаемого инцеста. Что отныне она – законный плод желания мужчины и женщины, законных мужа и жены, младшая дочь своих истинных родителей.
Сегодня я уверена в этом еще и потому, что на последнем семинаре мы опять говорили о Нике, о ее разговоре с другой девочкой, у которой родители тоже разведены, но отец иногда ее навещает в «Саду радуги». Вот фрагмент разговора. Ника спрашивает девочку:
– А где твой папа?
– Его нет, – отвечает девочка. Ника:
– Так не бывает. У всех детей есть папы. Моего папы здесь нет, – продолжила она, – мама обиделась на него, и он уехал в «Х». Не возвращается...
Все в порядке! Он есть! Даже если никогда не вернется. Он есть!
