Зигмунд Фрейд - Конечный и бесконечный анализ
Между тем здесь самое время предостеречь от неверного понимания. Я не намеревался утверждать, что анализ – это работа, вообще не имеющая конца. Как бы ни относились к этому вопросу теоретически, завершение анализа, я полагаю, есть дело практики. Любой опытный аналитик может вспомнить ряд случаев, когда он rebus bene gestis[43] надолго расставался с пациентом. Гораздо меньше удалена практика от теории в так называемом анализе характера. Здесь нелегко предвидеть естественное окончание, даже если избегать чрезмерных ожиданий и не ставить перед анализом экстремальных задач. Никто не ставит себе целью стереть все человеческие особенности во имя схематичной нормальности и не требует, чтобы «основательно проанализированный человек» не испытывал страстей и не переживал внутренних конфликтов. Анализ должен создать наиболее благоприятные психологические условия для функций Я; тем самым его задача была бы завершена.
VIII
В лечебном анализе, так же как и в анализе характера, обращают внимание на две особо выделяющиеся темы, которые доставляют аналитику необычайно много беспокойства. Нельзя более не видеть проявляющуюся в этом закономерность. Обе темы связаны с различием полов; первая столь же характерна для мужчины, как вторая для женщины. Несмотря на различия в содержании, имеются и явные соответствия. Нечто такое, что является общим для обоих полов, из-за половых различий выражено в разных формах.
Двумя соответствующими друг другу темами являются у женщины зависть к пенису – позитивное стремление к обладанию мужскими гениталиями, у мужчины – сопротивление пассивному или женственному отношению к другим мужчинам. Это общее уже давно было выделено в психоаналитической номенклатуре как отношение к комплексу кастрации. Впоследствии, говоря о мужчине, Альфред Адлер ввел в обиход вполне точное название «мужской протест»; на мой взгляд, изначально правильным обозначением этой удивительной стороны душевной жизни человека было бы «отвержение женственности».[44]
Пытаясь включить этот фактор в наши теоретические построения, нельзя не учитывать, что по самой своей природе он не может занимать одинаковое положение у обоих полов. Стремление к мужественности у мужчины с самого начала полностью является Я-сообразным; пассивная установка, предполагающая принятие кастрации, энергично вытесняется, и зачастую лишь эксцессивная сверхкомпенсация указывают на ее наличие. Также и у женщины стремление к мужественности в определенное время является Я-сообразным, а именно в фаллической фазе, до развития женственности. Но затем оно подвергается тому значительному процессу вытеснения, от исхода которого, как это не раз было показано, зависят судьбы женственности.[45] Очень многое определяется тем, в достаточной ли мере комплекс мужественности избегает вытеснения и оказывает постоянное влияние на характер; обычно значительная часть комплекса преобразуется, способствуя формированию женственности; неудовлетворенное желание иметь пенис должно превратиться в желание иметь ребенка и мужчину – обладателя пениса. Однако необычайно часто мы обнаруживаем, что стремление к мужественности пребывает в бессознательном и, оставаясь вытесненным, оказывает свое нарушающее воздействие.
Как видно из сказанного, в обоих случаях все, что относится к противоположному полу, подвергается вытеснению. В другом месте[46] я уже упоминал, что в свое время с этой точкой зрения меня познакомил Вильгельм Флисс, который был склонен считать противоположность полов непосредственной причиной и первичным мотивом вытеснения. Я повторю лишь мое прежнее возражение, почему я отказываюсь сексуализировать вытеснение подобным образом, то есть обосновывать его биологически, а не чисто психологически.
Огромное значение этих двух тем – желания обладать пенисом у женщины и сопротивления пассивной установке у мужчины – не ускользнуло от внимания Ференци. В своем докладе, прочитанном в 1927 году, он выставляет требование считать успешным только тот анализ, который сумел справиться с обоими этими комплексами.[47] Исходя из своего опыта, я хотел бы добавить, что, на мой взгляд, Ференци здесь излишне категоричен. Ни в какой другой период аналитической работы не страдаешь так от гнетущего чувства тщетности наших усилий, от подозрения, что расточаешь слова впустую, чем когда пытаешься побудить женщину отказаться от своего желания обладать пенисом как неисполнимого или стараешься убедить мужчину, что пассивная установка по отношению к мужчине не всегда имеет значение кастрации и является необходимой во многих жизненных ситуациях. Из упорной сверхкомпенсации мужчины образуется одно из сильнейших сопротивлений при переносе. Мужчина не хочет подчиняться эрзацу отца, не хочет быть ему чем-то обязанным, то есть не хочет принять от врача исцеление. Подобный перенос не может возникнуть из желания женщины иметь пенис, зато из этого источника проистекают приступы тяжелой депрессии с внутренней убежденностью в том, что аналитическое лечение бесполезно и больной ничего не поможет. И ей нельзя отказать в правоте, когда узнаешь, что надежда все-таки заполучить болезненно недостающий мужской орган и была самым сильным мотивом, побудившим ее к лечению.
Но мы из этого также узнаем, что неважно, в какой форме возникает сопротивление, в качестве переноса или нет. Главным является то, что сопротивление не допускает изменений, что все остается таким, как есть. Очень часто складывается впечатление, что с желанием пениса и мужским протестом мы пробиваемся сквозь все психологические наслоения до «голой породы», и на этом работа заканчивается. Пожалуй, так и должно быть, ведь для психического биологическое действительно играет роль служащей основанием «голой породы». Отвержение женственности не может быть ничем иным, как биологическим фактом, частью великой загадки полов.[48] Трудно сказать, удавалось ли нам когда-нибудь справиться с этим фактором в аналитическом лечении. Мы тешим себя уверенностью, что предоставили анализируемому человеку все возможные стимулы, чтобы пересмотреть и изменить к нему свое отношение.
Примечания
1
Процветание (англ.) – Ред.
2
[Это было написано вскоре после тяжелого финансового кризиса в Соединенных Штатах. Подробная критика теории Ранка содержится в работе Фрейда «Торможение, симптом и страх» (1926d).] – Здесь и далее в квадратных скобках примечания редактора к Standart Edition
3
См. опубликованную с позволения пациента статью «Из истории одного детского невроза» (1918b). Последующее заболевание молодого человека излагается там не подробно, а лишь урывками, где этого настоятельно требует связь с детским неврозом.
4
[См.: Standart Edition, 17, 10–11.]
5
[Там же, 121.]
6
[Фрейд воспроизводит здесь цитату из своего дополнения не совсем точно. Ср.: Studienausgabe, 8, 231.]
7
[На самом деле такое сообщение появилось еще за несколько лет до этого (Brunswick, 1928). Другая информация о дальнейшей истории этого случая содержится в редакторском примечании в Standart Edition, 17, 122, а также в опубликованной Муриэль Гардинер книге о «человеке-волке» (Wolfsmann, 1972).]
8
[Идея «изменения Я» подробно обсуждается ниже, в частности в разделе V.]
9
[Термин обсуждается ниже.]
10
[Согласно Эрнесту Джонсу, речь идет о Ференци, который три недели в октябре 1914 года и еще три недели в июне 1916 года (по два сеанса ежедневно) анализировался Фрейдом. См. Джонс (1962b, 180) и (1962а, 210 и 228). Ср. также фрейдовский некролог в связи с кончиной Ференци (1933с).]
11
[Фрейд использовал это выражение также в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924с), чтобы описать процесс, посредством которого либидо может обезвредить влечение к смерти. Намного раньше, в «Проекте психологии» (1895), он использовал его для описания процесса, в результате которого благодаря вмешательству Я болезненные образы воспоминаний перестают быть аффективными (Freud, 1950а, последняя треть 3-й части).]
12
[Гёте И. В., Фауст, часть I, 6-я сцена.]
13
Или, если быть совершенно точным, для определенного диапазона этого соотношения.
14
Это служит аргументом в пользу этиологического подхода к таким неспецифическим моментам, как переработка, шоковое воздействие и т. д., которые всегда получали всеобщее признание, но именно психоанализом были отодвинуты на задний план. Здоровье нельзя описать иначе, как метапсихологически, как соотношение сил между познанными нами, если хотите, раскрытыми, предполагаемыми инстанциями душевного аппарата. [Ранние указания на то, что Фрейд недооценивал этиологическое значение таких факторов, как в неврозе, имеются уже в манускрипте А документов Флисса, относящегося, вероятно, к 1892 году (1950а, с. 61).]
