Алекс Пан - Укрощение цифровой обезьяны. Как избавиться от интернет-зависимости
А теперь вновь взгляните на буквы. Во многих шрифтах есть маленькие точки, штрихи и завитушки, а расстояние между самими буквами несколько различается. Завитки и точки называются засечками. Они предназначены для упрощения процесса чтения (хотя даже спустя пятьсот лет после их введения Николя Жансоном в 1470 году профессиональные печатники все еще оспаривают их пользу и эстетическую ценность); расстояние меняется, поскольку разным буквам необходимо разное пространство, чтобы их можно было прочесть, не напрягая глаз. Конечно, исключения есть, но гарнитуры и шрифты, используемые в книгах и журналах, разработаны для того, чтобы облегчить процесс чтения.
Кроме того, слова обычно печатают черным на белой или кремовой бумаге. Что-нибудь еще привлекло ваше внимание? Некоторые буквы - особенно те, с которых начинаются предложения или имена, - больше других. Встречаются в тексте и знаки препинания -например, запятые и двоеточия, которые сигнализируют нашему внутреннему голосу, как читать предложение: где сделать паузу, на чем акцентировать внимание, какое замечание отступает от хода повествования.
Теперь посмотрите, что окружает страницу. Обратите внимание на поля по краям страницы, обрамляющие текст. Это чистое пространство позволяет вам пробежать страницу глазами и запомнить, где вы остановились, а еще предоставляет место для заметок или комментариев. Во многих книгах присутствует колонтитул - строка в верхней или нижней части страницы, содержащая некоторую повторяющуюся информацию: к примеру, название произведения или номер текущей главы. Каждая страница идентифицируется уникальным номером. Страницы вступительной части обычно нумеруются римскими цифрами, а страницы основной части - цифрами, которые мы обычно (но ошибочно) называем арабскими (это изобретение индийских математиков представители западной цивилизации обнаружили в арабских научных текстах).
В книге присутствуют и другие структурные элементы. В начале расположено оглавление с постраничным указателем, которое подскажет читателю расположение глав, а конце - алфавитный список основных тем и понятий с отсылками к номерам страниц.
Детали знакомы и привычны. Прежде вы вряд ли замечали такие подробности в книге. Все перечисленные структурные элементы библиофилы называют паратекстом - этот термин включает также заголовки и подзаголовки, подписи к рисункам и сноски. Почти все они неизменно присутствуют на страницах книг не одну сотню лет: пробелы и пунктуация - средневековые новшества, а современное типографическое искусство расцвело в эпоху Возрождения, когда издатели стали украшать книги продуманным оформлением и разнообразными шрифтами для привлечения широкого круга читателей.
Как правило, дети с паратекстом не знакомы: «Красная Шапочка» на главы не делится. Паратекст нужен для книг посложнее, чем раскраски и сказки. Чтение серьезной литературы требует усиленной работы воображения, умения мысленно ставить себя на место персонажей, а также эмоциональности и отзывчивости. Из университетского курса философии мы узнаем, что чтение означает определение и оценку суждений автора, а также анализ используемых им риторических приемов. Мортимер Адлер в своем классическом труде «Как читать книги» описал два подхода к вдумчивому чтению: аналитический и синтопический, или расширенный.
Навыки «профессионального» чтения подразумевают целенаправленность, рациональность и гибкость. В аспирантуре я, как и все мои сокурсники, научился читать «по диагонали», чтобы понять основные тезисы книги и ее положение в научной иерархии, а также определить ее важность. Подобный подход к оценке книг позднее повлияет на нашу оценку собственной деятельности. Так, чтение сводится к беглому просмотру и выборочному анализу, впоследствии к этому добавляется знакомство с критическими статьями или ранними работами автора. Юристы тоже учатся читать рационально. Судьи и адвокаты знакомятся с юридическими заключениями гораздо быстрее студентов-первокурсников, потому что с бульшим успехом пользуются структурными указателями, сносками и ключевыми словами, анализируя ход рассуждений автора и приводимые судебные прецеденты, а также вычленяя и оценивая те части решения, которые являются неоднозначными или необычными.
Эти виды чтения - не просто методы ознакомления с большим объемом информации, они побуждают взглянуть на текст со стороны и помогают определить, что значит быть ученым или адвокатом. Сложная познавательная деятельность - отслеживание аргументов, оценка мастерства автора, сопереживание, толкование - опирается на бессознательные основополагающие способности, вырабатывающиеся с детства. По словам Марианн Вулф, чтение занимает миллисекунды, но на это уходят годы: с точки зрения нейробиологии, процесс чтения происходит невероятно быстро, однако его культурные и интерпретационные составляющие развиваются гораздо медленнее.
Вы, наверное, задаетесь вопросом: если буквы, слова, пробелы, знаки препинания, шрифты, типографские знаки и паратексты - такое обычное дело, почему я заостряю на них внимание? Да, они знакомы каждому, но их неприметная обыденность возникает не в силу нашей привычки. Осведомленность в этом случае не приравнивается к невидимости. В конце концов, есть вещи, с которыми мы сталкиваемся каждый день, и тем не менее они неизбежно привлекают наше внимание (со скидкой на гендерную принадлежность читателя приведу два примера: дети и женская грудь).
Структурные элементы книги невидимы по другой причине. Паратекст перераспределяет когнитивные задачи, которыми иначе пришлось бы сознательно управлять, подобно начинающему читателю: процесс был бы медленным и трудоемким, требующим осознанных усилий. Вместо этого мы функционируем на бессознательном уровне: глаза скользят по группам букв, мозговой центр обработки зрительных данных составляет безукоризненную мозаику из разрозненных частей, а в соседнем отделе мозга одновременно с этим происходит распознавание слов. Мы размышляем о значении предложений, сохраняя последние несколько строк в кратковременной памяти, думаем о структуре абзаца, анализируем ход рассуждений и дискурсивный смысл. Отдельные примеры и характерные выражения автора начинают откладываться в долгосрочной памяти. Возможно, кто-то подчеркнет значимую фразу, сделает заметку на полях или в записной книжке в отношении того места в тексте, к которому впоследствии хотелось бы вернуться.
Таким образом, мы взаимодействуем с многочисленными слоями различных технологий - буквы, поля, главы - и при этом бессознательно, автоматически пускаем в ход приобретенные навыки, которые помогают ориентироваться в тщательно продуманном и изложенном дискурсе, позволяют вычленить суть текста, отметить интересные, но второстепенные положения и делают чтение осмысленным и запоминающимся.
Сама по себе книга - не просто набор инструментов. Мы периодически пополняем этот инструментарий. Многие делают пометки на полях или выделяют отдельные строчки маркером. При чтении серьезных трудов я обычно приклеиваю желтый листочек на внутреннюю сторону обложки и не расстаюсь с ручкой. Я много подчеркиваю, делаю пометки и по ходу чтения пишу замечания. Я отношусь к чтению как к боевому искусству и благодаря этому пристально слежу за ходом мысли автора, понимаю стратегию (или обманчивость) аргументации и быстро выношу свое суждение о книге.
Другие манипуляции гораздо проще: если мы на время откладываем книгу в сторону, то чаще всего не запоминаем конкретную страницу (опять эти номера!) или название главы, а доверяем эту работу закладке. В самой закладке нет никаких способностей к воспроизведению воспоминаний как таковых, но по ее расположению мы поймем, гдеостановились (впрочем, когда я читаю книгу сыну, то обычно он запоминает, что происходило в последней прочитанной главе). Если закладкой служит корешок театрального билета или чек из книжного магазина, то она несет в себе еще один набор ассоциаций. Два этих действия не приводят к одинаковым результатам: я делаю пометки, чтобы следить за ходом рассуждений, но для того, чтобы запомнить номер страницы, закладки мне не нужны.
Удивительная сложность этого процесса становится очевидной, когда что-то идет не так. Некоторым с трудом дается автоматическое распознавание слов. Дети-дислексики испытывают трудности с построением букв по порядку, из-за этого им сложно отождествлять слова, напечатанные на странице, с привычными словами устной речи. Существует нейробиологическая основа дислексии: в частности, одним из симптомов расстройства является недостаточное участие височно-теменного и затылочно-височного подразделов мозга в процессе чтения. Впрочем, эти отделы мозга становятся более активными, когда детей-дислексиков учат читать в рамках специальных программ. Мой сын - дислексию Когда мы привели его на осмотр, оказалось, что его словесные навыки и умение рассуждать находятся на небывало высоком уровне, однако умение читать как таковое - значительно ниже нормы. После нескольких лет обучения прогресс очевиден: его левое полушарие скоро будет выполнять такой же объем работы, как и нижняя лобная извилина, по уровню чтения он нагоняет своих ровесников. Нейропластичность и упорство творят чудеса.
