Евгений Сатановский - Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников»
В настоящее время проблема Западной Сахары неразрешима. Марокко не готово дискутировать вопрос создания на её территории независимого государства и может согласиться лишь на предоставление ей автономии, сохраняя в неприкосновенности своё военное присутствие, контроль над экономикой и системой безопасности, а также живущее там марокканское этническое большинство, сформированное за счёт колонизации. Сахрави готовы продолжать борьбу, тем более что положение их в системе региональных сдержек и противовесов достаточно устойчиво.
Западносахарские партизаны оттягивают на юг, в Сахару, значительную часть марокканской армии, ослабляя её присутствие на мароккано-алжирской границе в районе средиземноморского побережья. Их иррегулярные подразделения представляют собой постоянно действующий на стороне Алжира военно-политический фактор. В этом качестве они могут рассчитывать на постоянную поддержку соперничающей с марокканской монархией алжирской военной хунты, тем более что военное воздействие извне на Марокко или Алжир, обладающие мощными армиями, практически исключено.
Изначальная марксистская ориентация Фронта ПОЛИСАРИО не оставила ему пространства для манёвров на Западе и в исламских монархиях Залива, которые заинтересованы в марокканской армии и стабильности на территории королевства. При этом поддержка сахрави со стороны Алжира, оставшегося последним светским режимом Магриба, открыто противостоящим радикальным исламистам, может быть только пассивной. В настоящее время эта страна не может позволить себе обострения отношений с Марокко, которое в случае военного конфликта поддержат Запад и монархии арабского мира, благо механизм их совместных действий в Южном Средиземноморье отлажен в Ливии.
Современная Эфиопия – страна, чья внешняя политика в соответствии с её географическим положением и историей балансирует между Африкой и Большим Ближним Востоком. На протяжении всего ХХ-го века она была империей, которая боролась за свою независимость и целостность. Вначале против Италии, а затем с соседями – бывшими британскими и итальянскими колониями и собственными мятежными провинциями, восстания в которых поддерживались с территории Сомали, Судана и Джибути.
Периодически Эфиопия переходила в наступление на этих соседей, однако в итоге её бывшая автономия Эритрея получила независимость, отрезав Эфиопию от моря. Мусульманский Огаден остался под управлением Аддис-Абебы, а соперничавшее с Эфиопией за эту её провинцию Сомали распалось на множество независимых анклавов, часть которых попала под управление исламистов.
Выбить отряды Союза исламских судов из сомалийской столицы Могадишо удалось только после эфиопской интервенции, совершённой при поддержке Запада, с постепенной заменой воинских подразделений «исторического противника» Сомали – Эфиопии на армии таких стран Африканского союза, как Уганда и Бурунди. Развитие гражданской войны в Сомали и появление на местной политической арене в качестве доминирующей на юге этой страны силы исламистского движения «Аш-Шабаб» заставили Эфиопию вернуться в Сомали, однако вскоре её роль в районе порта Кисмайо отошла к Кении (заплатившей за это терактами в Найроби и на приморских курортах).
Существенными успехами Эфиопии на дипломатическом фронте в 2011-м году стали падение режимов Каддафи и Мубарака, а также раскол Судана. Ослабление Каира и Хартума позволило властям Аддис-Абебы без оглядки на них пересмотреть в свою пользу и пользу своих соседей договор о распределении вод Нила, отдававший львиную долю стока Египту и Судану.
Как следствие в отсутствие военной опасности с севера строительство гидроузлов на верховьях этой реки будет реализовано в сравнительно короткий срок. Южный Судан пока «держит нейтралитет» в водной войне, однако мало сомнений в том, что Джуба с опорой на Запад, Китай и африканских соседей не упустит своего шанса примкнуть к участию в транснациональном энергетическом консорциуме, снабжающем электроэнергией добрую половину континента.
Напряжённые отношения Эфиопии с Эритреей и соседними сомалийскими территориально-политическими анклавами, часть которых склонна использовать её в противостоянии с соседями, исламистами или пиратами, а другая видит в этой стране врага, осложняют ситуацию на Африканском Роге. В итоге борьбы за доминирование в регионе единственными морскими воротами Эфиопии, которая во всех прочих отношениях является региональной сверхдержавой, остаётся порт Джибути, прикрываемый от вторжений соседей западными военными базами и контролирующими их воинскими контингентами.
Сохраняя с Россией прочные отношения, Эфиопия всё больше углубляет их с Западом. Для последнего она является единственной страной региона, армия которой может, в случае необходимости, проводить сравнительно масштабные операции на исламской периферии Африканского Рога. Существенно, что операции эти по объективно-историческим причинам не могут носить долговременный характер. Так, присутствие эфиопских войск в Сомали и, тем более, Эритрее на постоянной основе полностью исключено. Это оставляет широкие возможности для активности в Сомали пиратских группировок и радикальных исламистов, враждующих между собой или заключающих тактические союзы, в зависимости от политической конъюнктуры.
Особой темой являются беженцы и перемещённые лица, миллионы которых находятся в регионе за пределами мест постоянного проживания на грани голодной смерти, усугубляемой эпидемиями и засухой 2011 года. Лагеря беженцев являются центрами вербовки исламистов, очагами криминальной деятельности и коррупции, в том числе вокруг распределения гуманитарной помощи.
Занимающиеся ею международные организации бессильны пресечь эти процессы, тем более что в регионе сосредоточены крупнейшие лагеря беженцев планеты: только к северу от столицы Кении Найроби в лагере Дадааб сосредоточено около 400 тысяч сомалийцев. На протяжении ближайших десятилетий границы Эфиопии с соседними странами будут прозрачными для военизированных группировок, террористов и беженцев, причём её границы с Эритреей и находящимся в состоянии анархии Сомали будут границами войны.
Государство Израиль выделяется на фоне всех прочих стран региона, входя в узкий круг развитых стран и отличаясь военным потенциалом, который позволяет ему вести войну на нескольких фронтах. Развитие «мирного процесса» и попытка завершить конфликты с арабскими странами, включая вывод израильских войск и эвакуацию поселений с Синайского полуострова и из сектора Газа, а также эвакуацию израильского ЦАХАЛа из Южного Ливана, привели не к миру, а к укреплению радикалов.
Это относится и к Египту, потерявшему после свержения Хосни Мубарака контроль над Синаем, и Иордании, где власть Хашимитов ослабевает за счёт усиления «Братьев-мусульман». Ситуация ещё хуже в Газе, где ФАТХ побеждён ХАМАСом, и Ливане, власть на юге которого де-факто захватила «Хизбалла».
Надежды на создание рядом с Израилем демилитаризованного палестинского государства оказались несостоятельными: клептократический режим ФАТХа в Рамалле является для него источником наибольших проблем во внешней политике. Обращение Абу-Мазена в ООН в сентябре 2011 года с требованием предоставления Палестине полноправного членства в этой организации, спровоцировало беспрецедентное давление на Израиль, в том числе со стороны его традиционных союзников.
Израиль сохранил в исламском мире единственную роль – объединяющего фактора и всеобщего врага. Усиление в регионе политического ислама, включая его радикальные структуры, постепенно обесценивает как мирные договора Израиля с Египтом и Иорданией, так и посредничество США и ЕС в попытке избежать конфликтов на межгосударственном уровне: провокации на границах Израиля рассчитаны как раз на втягивание в конфликт с ним под давлением «улицы» армий стран-соседей.
Парадоксальным образом потенциальное свержение не только дружественных, но и таких враждебных, но стабильных и предсказуемых режимов региона, как сирийский, противоречит интересам Израиля. Как показали последствия мирового экономического кризиса, который Израиль прошёл значительно лучше США и стран ЕС, а также государств «Арабской весны», обанкротившей западных инвесторов в затронутых ею странах, но миновавшей Израиль, отношения которого с ними были минимальны, региональная изоляция этой страны является скорее плюсом, чем минусом. Единственным существенным фактором для израильской экономики является сворачивание сотрудничества с Турцией по целому ряду чувствительных направлений – в первую очередь оборонного характера.
Предсказывать, как именно будет развиваться конфликтная ситуация на БСВ, когда и в какой мере она затронет Израиль и каким будет ответ этого государства на внешние вызовы, чрезвычайно сложно, поскольку это будет в большой мере зависеть от того, на что будет готово в противостоянии с противниками руководство самого Израиля. Если оно вернётся к стандартам первых десятилетий существования страны, это будет означать сворачивание «процесса Осло», возвращение контроля над палестинскими территориями, управляемыми пока что ПНА и ХАМАСом, и начало формирования на них местной власти, сориентированной на сотрудничество с Израилем, – процесс, занимающий 23 десятилетия.
