Джин Ландрам - Дж. Н. Ландрам. Четырнадцать гениев, которые ломали правила.
Наполеон засадил шестидесятиоднолетнего де Сада в тюрьму до конца дней главным образом из-за его атеизма и за ту дерзость, с которой маркиз позволил себе грязные высказывания в адрес Жозефины.
Де Сад насквозь видел все лицемерие религиозных догм, использовавшихся в ту эпоху в оправдание таких проявлений тирании, как инквизиция. Он признавался в своей тяге к содомии, но считал, что это его право как «свободного» человека. Он говорил: «Мой образ мыслей есть плод моих размышлений... Я не являюсь его господином и не в силах переменить его, и даже если бы это было не так, я все равно не стал бы делать ничего подобного». Де Сад никогда не отклонялся от истины, даже если это приводило к аресту, разорению и потере репутации. Де Сад никогда не вводил в заблуждение ни себя, ни других, являя лишь истину.
Творческое наследие
Некоторые достойные упоминания писатели открывали для себя де Сада. Симон де Бювуар писал: «Сад сел в тюрьму просто человеком, а вышел из нее писателем». Шарль Бодлер поставил де Саду в заслугу ту объективность, с которой он оценил смысл жизни и ее теневую сторону: «Чтобы понаблюдать человечество в его естественном состоянии и осознать природу Зла, необходимо постоянно обращаться к де Саду». Садизм как феномен современной жизни наиболее четко очерчен в книге Марселя Пруста «В сторону Свана» (1913). Пруст считал, что де Сад привнес в мир «осознание доброде-
тели». Густав Флобер назвал де Сада «одним ультракатолическим писателем». Французский писатель Морис Левер считал, что «Джастина» де Сада «остается одним из самых поразительных творений французской литературы», эта книга стала также абсолютным символом зла и своим появлением породила миф о Саде». В своем гневе на все абсолютное де Сад изуродовал язык и изничтожил риторику, свойственную рядовым представителям «альковного жанра». (Левер. 1993, стр. 385). Писатель-сюрреалист Пол Добсон назвал де Сада «Униг кумом №1» — «человеком, поднявшимся над природой и дерзко присвоившим себе ее созидательные и разрушительные возможности».
Ранние детские преживания и их влияние
Маркиз де Сад был сыном Жана-Батиста маркиза де Сада, военного, а впоследствии дипломата. Этот дворянин соблазнил фрейлину Марию Эленор, прислуживавшую принцессе Каролине во дворце Конде в Париже. Трагическая смерть их первого ребенка (девочка умерла в младенчестве в 1737 году) предшествовала появлению на свет Дона-тьена-Альфонса-Франсуа Сада 2 июня 1740 года. Смерть девочки оказала решающее влияние на детство Донать-ена. Родители решили, что он останется единственным ребенком, и мальчик попал в окружение обожающих женщин, потакавших его капризам. Первые годы жизни прошли под опекой матери, тетушек, других придворных дам. Они обожали маленького маркиза и до четырех лет он был их «божком». Дети, вырастая, часто реализовывают свой внутренний образ, и де Сад не стал исключением. Его детские годы вылепили из него гения и наглого эгоиста. Много времени спустя де Сад писал: «Коль скоро я смог вообще верить во что-либо, я заключил, что Природа вкупе с Фортуной объединились, дабы пролить на меня дождь своих милостей. И чем глупее убеждали меня в этом окружающие, тем более утверждался я в этой вере» («Алина и Валькор», 1795).
Потакание капризам, частые переезды и бунтарство
Рано познав обожание женщин, де Сад выказывал вопиющее неуважение к ним, став взрослым. Это не имеет ничего общего с примером Пикассо, который в детстве также обожествлялся окружающими его женщинами, воспитавшими человека, ломающего жизнь своих жен и любовниц. Мать де Сада, его тетушки и бабушки, потворствовавшие его капризам, воспитали не по годам развитого ребенка, самолюбивого, но наглого. Четыре тетки, запертые в монастырях близ Парижа, перенесли всю свою нерастраченную любовь на Донатьена. Отец повлиял на него в другую сторону. Маркиз де Сад стал для сына примером для подражания — хотя и в отрицательном смысле — и оказал первостепенное влияние на развитие его интеллекта и литературного дара. Биограф де Сада Морис Левер (1993) описывал отца своего героя как распутника, а сексуальную активность маркиза как «не имеющую границ», притом что количество его «любовниц было неисчислимо».
Мужской союз
Юный де Сад идентифицировал себя с отцом и не испытывал нежных чувств к матери: «Я любил отца до самозабвения, но чувствовал, что ненавижу собственную мать» («Философия в будуаре», 1795). Мать сначала души в нем не чаяла, но когда сын стал неисправимым, охладела к мальчику. Отец, напротив, питал к сыну нежную и ровную привязанность. Морис Левер предположил, что у де Сада было нечто вроде извращенного или отрицательного Эдипова комплекса: Донатьен не испытывал желания убить отца, но вступил с ним в союз. Юный де Сад «заключил с ним (отцом) союз и направил свою могучую силу враждебности на мать» (стр. 14). Согласно Леверу, из-за этого у него «развилась всепоглощающая ненависть к ценностям матриархата», которую он сохранял всю жизнь. Если принять вышесказанное за истину, эти чувства еще усилились за годы жизни с распутным дядей аббатом де Садом.
Неисправимый
К четырем годам де Сад стал просто неисправимым, и его отослали из дворца. Этому способствовало и агрессивное жестокое нападение Донатьена на своего товарища по играм, принца Луи-Жозефа. Де Сада отослали к бабушке со стороны отца в Авиньон, где мальчика также баловали немыслимо. Де Сад оставался в Авиньоне всего год. Затем его поведение стало столь невыносимо, что бабушка отослала «маленького бесенка» к своему сыну — аббату в Прованс. Аббат Жак-Франсуа де Сад относился к поведению племянника довольно мягко и стал для него далеко не лучшим примером. Он открыто жил одновременно с матерью и дочерью, не считая частых визитов проституток, призванных утешить его ненасытный аппетит. Аббат много и часто путешествовал и брал юного де Сада с собой в поездки по Франции и южной Европе. Кочевая жизнь и свобода воспитали в мальчике дух боодяжничества. Опыт привил ему независимость и нонконформизм. И в эти годы он превратился в ренегата, считающего себя в праве отрицать любые правила.
Примеры/наставники и разврат
Практически лет с четырех де Сад был лишен родительских наставлений. Вскоре он убедил себя, что не связан никакими правилами. Его богоподобный внутренний образ очень рано сделал его насколько самоуверенным, настолько и самостоятельным. Когда пришло время идти в школу, отец вернул Донатьена в Париж. До десяти лет мальчик находился с аббатом. Книги, интеллектуальные беседы, окружавшие дядю, повлияли и на него. В десять лет де Сада отдали в колледж Людовика Великого, иезуитскую школу в Париже, где он провел целых четыре года почти без надзора. В это время он узнал как манипулировать женщинами. Уроки разврата начались в нежном возрасте тринадцати лет. Отец послал его в свои апартаменты, где с его одобрения одна из его собственных любовниц мадам де Веркуле и соблазнила Донатьена. Она была фавориткой де Сада и заменила ему мать, так же, как мадам де Раймон и мадам де Сен-Жермен. Все три женщины способствовали тому, чтобы красивый юный дворянин превратился в извращенца и распутника.
Харизматическая власть
Де Сад производил на женщин гипнотический эффект. Он завораживал их, и они вставали на его защиту. Со временем де Сад развеивал эту веру в себя, но обычно был способен убедить женщин на самый экстравагантный поступок.
В четырнадцать лет отец забрал де Сада из школы и записал его в армию, чтобы сын сделал карьеру на военном поприще. К 1758 году де Сада повысили в чине до капитана, но большую часть времени новопроизведенный офицер уделял пирушкам и соблазнению женщин. Он никогда не мог отделить личное от общественного, а секс — от работы. Маркиз с гордостью писал, что выучился немецкому от женщины, которая была его «любовницей от образования». Де Сад, как и Наполеон, был росту пять футов два дюйма и бесстрашен, но предавался лишь удовлетворению своих сексуальных желаний.
Мышление нарушителя
Де Сад был революционером по духу. Мятеж, бунтарство пронизывали каждый его поступок. Он предсказал Французскую революцию в своей книге «Алина и Валь-кор» всего за год до того, как была сметена Бастилия. Хотя «Алина и Валькор» не публиковалась до 1795 года, именно в ней де Сад предвидел Революцию: «Ваш современный Вавилон погибнет под собственными руинами... Он исчезнет с лица земли, как это произошло с цветущими городами Древней Греции» (Левер. 1993, стр. 406).
Де Сад всю свою жизнь находился в оппозиции к обществу и все же так никогда и не осознал, почему он остался непонятым или почему ему не позволят жить спокойно, не влезая в его личные дела. Он писал из заключения: «Я предпочитаю умереть, нежели утратить свою свободу», но всегда находил способ создать себе проблемы и
