Ева Весельницкая - Крылья и оковы материнской любви
Кстати говоря, дети, особенно склонные к созерцательности, когда задавливают право на это их состояние, получают еще одну психотравму, потому что ставятся границы уже не только внешней жизни, но и границы жизни души. Родители имеют власть запрещать не только вещи, связанные с внешним поведением, они же вторгаются и во внутреннюю жизнь. «Что ты выдумываешь, кому нужны твои фантазии!» Взрослые очень редко ценят детские фантазии. Только если это люди, которые об этом думали сами, люди творческие или любящие творчество в других. Такие родители восхищаются детскими фантазиями, их интересует, что там происходит, потому что они понимают, что таким способом они тоже могут познать мир, что у детей можно чему-то научиться, потому что они живут в другом времени, у них пока не зашоренное восприятие. Но часто выносится запрет на фантазии. Считается, что фантазии – это обязательно ложь, мечтания – это обязательно безделье, созерцательность – это тупость. Так и проглядывает страх перед внутренним миром другого человека, поскольку понятно, что когда «твой» ребенок молчит, он превращается во что-то совсем отдельное, неуправляемое… «Что он там себе думает?! Что он хорошего может надумать? Обязательно какие-нибудь гадости». Ограничение ломает в человеке не только возможность раскрыться и всякую активность, но и приводит к страшной вещи – к запрету, к обесцениванию внутренней жизни.
А дальше будет следующий шаг – этот ребенок будет расти. Пройдет чуть-чуть времени, и будет следующая волна возмущения родителей: «Он ничего не хочет», «Ее ничего не интересует», «Она тупо смотрит телевизор, она лежит на диване, читает книжки». «Он тупо сидит в интернете». Потому что это пассивная уже жизнь, и родители начинают возмущаться. Сначала им даже нравится: где поставил, там нашел. Доломали. Очень удобный ребенок. Но время-то идет, и амбиции родительские растут. Им хочется, чтобы их ребенок оправдал еще массу требований, чтобы он был и в спорте, и в чем-то там, что в их кругу принято, чтобы он блистал, учиться он должен хорошо, дальше он должен поступать обязательно в какой-то очень престижный вуз…
Так вот, получается, что дальше амбиции-то растут, ребенок был такой хороший, такой послушный, его задавили, он адаптировался, фактически его сломали. Есть такой вариант сушки цветов: розу закапывают в песок, она там засыхает и выглядит как живая. Очень удобно: ее не надо поливать, не надо менять воду, она не завянет. Вот это такой способ засушивания детей. Так удачно засушили: можно прекрасно всем показывать, можно быть уверенным, что он не подведет, этот ребенок, если надо, взгромоздится на табуретку и стишок прочитает, дрожащими пальчиками пьеску какую-нибудь на пианино изобразит, на соревнования поедет, на тренировку пойдет, из школы домой придет… Но эти дети ничего блестящего, такого, о чем мечтают родители, чтобы погордиться, уже не выдадут.
Простите, он уже сформирован, он уже консервированный цветочек. И этому консервированному цветочку уже ничего не надо: ему не надо воздуха, не надо воды, ему не нужно, чтобы пчелы на него садились. Точно так ничего уже не надо этому человеку. Может, там внутри еще что-то и вспыхивает, хорошо, если буйная фантазия, может, это в мечтания какие-то уйдет… Хорошо, если это выльется в творчество, но скорее всего не выльется, потому что заранее известно, что это никому не надо, никому не интересно, и вообще, это пустые фантазии. И тогда – все, у родителей следующий этап: «Это ужас, ничего не хочет, я не знаю, чего он хочет». Они недовольны. А чем они недовольны? Они недовольны тем, что на следующей ступени манипуляция уже не работает, потому что этому растению дали до этого места доразвиться, следующая ступень – это ведь следующая ступень развития, а уже все, это уже засушенный цветочек.
А что такое материнская ревность, это нежелание отпустить ребенка? Я тут ничего не могу изменить в своем представлении о том, прежде всего, что такое механизм ревности. И хотя ведется много споров и выдвигаются предположения, что не все так банально, я все равно считаю, что ревность – это порождение желания властвовать и комплекса неполноценности, низкой самооценки. То есть это попытка самоутвердиться за счет власти над другим человеком. А уж человеку, у которого эта проблема есть, превратить в этот объект ребенка удобнее всего. Потому что ребенок действительно зависим – социально, психологически, во многом зависим физически, то есть этакий благодатный объект для манипуляций, тем более что всегда можно прикрыться благородными намерениями.
Попытка ребенка проявить какую-то самостоятельность, любую инициативу, не санкционированную матерью, в данном случае расценивается как предательство. Шаг вправо, шаг влево. Ревнуют ко всему: к действиям несанкционированным, к эмоциональной привязанности к другому человеку, к кошке с собакой, к любимым рыбкам, к книжкам, к компьютеру – к чему угодно.
...Никогда не забуду одну историю. Была я как-то в гостях у коллеги, который решил познакомить нас со своей будущей женой. В какой-то момент его очаровательная мама, которую иначе как «дама» назвать язык не поворачивался, под каким-то благовидным предлогом увела меня на кухню и заговорщицким тоном, слегка смущаясь, попросила объяснить ей, чего ее сыну в этой жизни не хватает, что он вдруг решил жениться? Что такого может для него сделать «эта»… лучше, чем она, мама, которая заботится о нем всю жизнь? Я сначала посмущалась по молодости и из уважения, потом что-то проблеяла, но когда ни то, ни другое не возымело действия, набралась храбрости и воспользовалась последним, с моей точки зрения, решающим аргументом, намекнув на необходимость счастливой интимной жизни. И это надо было видеть: женщина с искренним недоумением подняла аккуратно выщипанные брови, округлила глаза и, забыв о конспирации, во весь неплохо поставленный голос произнесла: «И это все? И ради этого он хочет променять меня на эту?!»
Ревность рождается ко всему, что создает у властной матери ощущение, будто управляемое чадо выскальзывает из-под контроля. До ревности к мужьям и женам своих детей, до желания вопреки декларируемым сообщениям про мечты о счастье собственного ребенка, просто разрушить частную жизнь, дружбу, все что угодно, иногда до патологии, когда предпринимаются наговоры на друзей, подставы, наговоры на мужей и жен, поиски компромата, всего чего угодно, чтобы вернуть, вернуть на свою территорию.
Особенно характерны два случая: власть, то есть стремление к тотальному контролю, или ситуация, когда мать полностью растворяется в жизни ребенка, а самостоятельные поступки ребенка тоже лишают как бы ее жизни.
У женщины возникает страх вообще лишиться смысла жизни собственной. «Ты меня в могилу загонишь. Это моя смерть. Я умру, если ты уедешь». Ну, а раз так, то шантаж, шантажируются чем угодно в таких ситуациях, совершенно беспардонно: «Я умру», «Я заболею». Чаще всего самым важным – здоровьем, и очень печально, если дети «ведутся» на эту кнопку. Но если матери переигрывают, то чаще всего взрослые люди понимают уже, что это шантаж. И тем самым матери, кстати говоря, лишают себя опоры и надежды на помощь ребенка тогда, когда это действительно случится. Потому что дети перестают им верить.
...Я знаю такую семью. Брат и сестра, у которых было сплоченное «мы» против бесконечного шантажа матери и ее попыток властвовать. Они оба удались с сильным характером, таким же как у мамы, особенно сестра. Мать просто умирала каждый раз, чуть ли не завещание писала, и к подростковому возрасту они додумались поговорить с врачами. Врачи им объяснили, что это чистая истерия, что там ничего нет, что да, у нее сосуды… Детям, они погодки, было лет по восемнадцать, когда она разыграла спектакль в очередной раз, и они спокойно ей заявили, что не будут вызывать ей «скорую» и что они настоятельно ее просят больше такого не устраивать, потому что, не дай бог, а все может в жизни быть, с ней что-то случится всерьез, они просто ей больше не поверят. Она пыталась, но это уже не работало. В итоге произошло так, что они встали в родительскую позицию, относились к матери, как к капризному ребенку.
Вы думаете, что она с благодарностью рассказывала всем, какие у нее взрослые и самостоятельные дети? Как они помогли ей?.. Ну что вы. Как может свергнутый диктатор благодарить восставший народ за то, что он лишил его рычагов управления? Нет, ее это очень раздражало, она продолжала воевать, теперь уже борясь за свои права и независимость, в конце концов она просто уехала от них, сообщив всем окружающим, что вот теперь все увидят, чего ее дети стоят сами по себе, в ее отсутствие. В общем, очень долгое время всем было нескучно.
Утонувшая в ребенке
Путы хаоса: ты единственный смысл моей жизни.
Вы, наверное, не раз встречали таких мам, которые практически не отделяют в своих разговорах ребенка от себя, они присоединяют себя ко всему, что происходит в жизни ребенка: «Мы записываемся в детский сад», «Мы кушать хотим», «Мы болеем», «Мы поступаем в школу», «Мы выходим замуж», «Мы женимся», «У нас родился внук»…
