Андрей Юревич - Психология социальных явлений
Вместе с тем ряд характеристик при нелинейности их изменения не вписывается и в этот рисунок «ностальгии по 1991-му». Так, вседозволенность оценивается как максимальная именно в 1991 г., а впоследствии пошедшая на снижение, что тоже соответствует известной схеме восприятия: «Порядка стало больше». Уровень дисциплинированности видится как существенно снизившийся с 1981 по 1991 гг., затем несколько возросший к 2001 г., но потом опять понизившийся, правда, на незначительную величину. Напряженность характеризуется как максимальная в 1991 г., что было естественным в преддверии последовавших событий, потом несколько понизившаяся, но к 2011 г. опять повысившаяся и достигшая уровня 1991 г. Уровень пустословия оценен как поэтапно снижавшийся от 1981 к 2001 гг., но затем вновь возросший к 2011 г. и превысивший уровень 1981 г. Рациональность оценена как снизившаяся к 1991 г., но затем поэтапно повышавшаяся. Так же оценена и динамика самоконтроля. А цивилизованность нашего общества расценена экспертами как поэтапно снижавшаяся с 1981 к 2001 гг. и впоследствии «заморозившаяся» на этом уровне.
В результате факторного анализа полученных данных с применением ортогонального способа вращения (Varimax) нами были выявлены 4 главных фактора, объясняющие динамику позитивных характеристик нашего общества и условно названные: 1) благожелательность, 2) самоорганизация, 3) интеллектуальный потенциал, 4) пассионарность, а также 4 фактора, объясняющие динамику его негативных характеристик: 1) ожесточенность, 2) антисоциальность, 3) одичание, 4) опустошенность (см. таблицу 6).
Таблица 6. Результаты факторного анализа экспертных оценок
Имеет смысл рассмотреть полученные данные и под углом зрения традиционного вопроса: «Какую страну мы потеряли?» (в психологическом плане). При этом сразу же бросается в глаза, что ответ на него будет совершенно различным в зависимости от того, отнесем мы этот вопрос к нашей стране 1981 г. или же 1991 г. – к более или менее безмятежной «эпохе застоя» или к куда более беспокойному времени «распада».
Советское общество 1981 г. по подавляющему большинству положительных характеристик получает оценку выше средней, а по основной части отрицательных – ниже ее, т. е. обрисовывается экспертами как в основном психологически благополучное общество. Исключения составляют лишь его оценки по таким параметрам, как апатия, бесправие, пустословие, рациональность, свобода и справедливость: при своем в целом благополучном характере оно оценивается как достаточно апатичное, бесправное, не свободное, не справедливое, иррациональное и склонное к пустословию. Наиболее же позитивно наше общество, каким оно было в 1981 г., выглядит в плане слабой выраженности ряда негативных характеристик – в первую очередь таких, как алчность, меркантильность, вседозволенность, агрессивность, злоба, жестокость, конфликтность, ксенофобия, мафиозность, наглость, ненависть, напряженность, подлость, развязность, фамильярность и страх. Группируя его характеристики, наше общество того времени можно представить как достаточно «доброе» и не меркантильное.
Что же касается психологического состояния нашей страны в 1991 г., то оно выглядит как переходное – от «доброго» к «злому» обществу. В сравнении с 1981 г. его позитивные характеристики в большинстве своем приобретают меньшие, а негативные – большие значения. Большинство же оценок – как по позитивным, так и по негативным параметрам – находятся в районе средних величин, в численном выражении – от 4 до 5 единиц, а более радикальные оценки по обеим группам характеристик встречаются редко. Это значит, что в психологическом плане наше общество того времени характеризуется как не «доброе» по сравнению с 1981 г., но и не «злое» по сравнению с более поздними временами. Самые выраженные негативные сдвиги по сравнению с 1981 г. наблюдаются по таким параметрам, как напряженность, спокойствие и фамильярность. Вместе с тем наблюдается и улучшение по ряду параметров, таких как апатия, безыдейность, бесправие, искренность, креативность, ложь, мужество, пустословие, оптимизм и свобода: наше общество 1991 г. по сравнению с его состоянием в 1981 г. характеризуется как более честное, свободное, оптимистичное и т. д., что едва ли нуждается в комментариях.
В связи с сопоставлением экспертами психологического состояния России в 1981 и 1991 гг. следует в очередной раз подчеркнуть, что характеристика ее состояния в 1991 г. относилась к дореформенному периоду. Если воспринимать экспертные оценки как выражение объективной реальности, то они служат опровержением распространенной точки зрения, согласно которой радикальное ухудшение психологической атмосферы России явилось результатом реформ, которые принято отмерять от 1991 г. Согласно же мнению экспертов, радикальные психологические изменения произошли до начала реформ (хотя и продолжились в дальнейшем), став продуктом тех социально-политических, экономических и макропсихологических процессов, которые развернулись не в 1990-е гг., а раньше. Действительно, очевидные симптомы начала развала страны, ее неуправляемости, обострения межэтнических отношений, криминализации и легализации криминальных отношений, деградации морали, появления личности нового типа, ориентированной на деньги и их зарабатывание любыми, в том числе и криминальными, способами, и т. п. проявлялись уже как минимум в конце 1980-х годов, а реформы начала 1990-х годов были активно поддержаны населением, поскольку воспринимались им как путь к преодолению этой ситуации. Существенно подчеркнуть и то, что значительное приращение воспринимаемой свободы произошло к 1991 г., т. е. еще при советской власти, а в дальнейшем пошло на убыль.
В данной связи уместно вспомнить высказанную многими известными политологами (Kimmel, 1990; и др.) мысль о том, что революции и другие радикальные социальные реформы, вопреки марксисткой логике, являются реакцией не на отсутствие изменений (всевозможные «застои»), а на неудачные реформы более раннего периода. (В частности, наша Октябрьская революция была предварена Февральской революцией и вызванной ею неуправляемостью страны.) Вместе с тем необходимо учитывать, что в подобных бифуркационных точках развития общества у него всегда есть выбор, и хотя такие идеологи отечественных реформ, как, например, Е. Т. Гайдар, постоянно подчеркивали, что в 1991 г. у нашей страны выбор отсутствовал и избранный ими сценарий был единственно возможным (Гайдар, 2006), представляется, что в действительности имелись другие, и притом позитивные, варианты развития событий; впоследствии это было признано даже такими зарубежными адептами радикальных рыночных реформ, как М. Фридман.
«Созидательный альтруизм» и «агрессивный эгоизм»
Аналогичный вектор психологических изменений нашего общества был зафиксирован другими исследователями, в том числе и социологами, в последние годы проявляющими большой интерес к его социально-психологическим характеристикам, что очень симптоматично. Так, в 2005 г. ВЦИОМ предложил респондентам вопрос: «Как, на ваш взгляд, за последние 10–15 лет изменились качества людей, которые вас окружают?». По мнению опрошенных, у наших сограждан значительно усилились такие качества, как цинизм и «умение идти напролом», и существенно ослабли бескорыстие, патриотизм, верность товарищам, доброжелательность, душевность, взаимное доверие, честность и искренность (Чего делать нельзя…, 2012). Результаты другого опроса ВЦИОМ, проведенного в следующем, 2006 г., продемонстрировали, что, по мнению двух третей населения, в последние годы морально-нравственный климат нашего общества изменился в худшую сторону. А еще одно исследование показало, что на вопрос: «Считаете ли вы, что большинству людей можно доверять?» в 1990 г. ответили утвердительно 34,7 % россиян, в 1999 г. – уже 22,9 %, в 2000-е годы – примерно столько же, т. е. уровень межличностного доверия в нашем обществе снизился в 1990-е годы, а затем оставался практически без изменения на довольно низком уровне, сопровождаясь также низким уровнем доверия социальным институтам (Татарко, 2011).
Аналогичную динамику обнаруживает и изменение ценностных ориентаций наших сограждан, выявленное Г. М. Зараковским (Зараковский, 2009), а Д. В. Сочивко и Н. А. Полянин на основе проведенного ими исследования дают такую характеристику социально-психологической атмосферы современной России: «Наша страна находится в том состоянии, которое Дюркгейм назвал «аномией», что объясняет возникновение многих современных социальных проблем: кризис нравственности и правового сознания, социальная нестабильность, политическая дезориентация и деморализация населения, падение ценности человеческой жизни, утрата ее смысла, экзистенциальный вакуум, цинизм, ценностный и правовой нигилизм. Как следствие, наблюдается рост агрессивных и преступных тенденций, прогрессирование отчужденности, повышенной тревожности, деформации правосознания в молодежной среде» (Сочивко, Полянин, 2009, с. 182–183).
