Станислав Гроф - Революция сознания. Трансатлантический диалог
Я понял, что все мое внимание отдано лишь одному из этих сценариев: «мы можем спасти мир, если изменим свое сознание». Назовем это сценарием А. Я полностью вытеснял из сферы своего рассмотрения сценарий Б, согласно которому уже слишком поздно, сдвиг в мыслительных парадигмах уже ничего не спасет, и ничего с этим поделать нельзя. Это весьма неприятный вариант, и, разумеется, именно поэтому я не допускал его до своего осознания. Однако, каким бы он ни был дискомфортным, очевидно, что он очень важен и достоин изучения.
И я решил: ну ладно, давайте посмотрим на эту возможность. Итак, каким будет мир в сценарии Б? Очевидно, что в нем есть масса всевозможных вариантов, но все их объединяет одно: будет много боли и страдания. Боль бывает психологическая — жизнь может стать по-настоящему трудной, когда людям приходится отказываться от того, к чему они привыкли, когда они лишаются привычного комфорта. Бывает также физическая боль. Как знать, что произойдет, если истощатся запасы продовольствия, а ведь вы, Эрвин, говорили нам, что считаете это вполне возможным.
Что же сможет помочь в этих обстоятельствах, спросил я себя. Мне представлялось совершенно очевидным, что по крайней мере одно будет очень важным — забота, сострадание, сообщество. Я вспомнил свою югославскую знакомую из Загреба, которая пережила там войну, общественный хаос, опустошительные бомбежки. Я спросил, как ей удалось пройти через все это, и она объяснила, что жизнь в таких условиях была терпимой только благодаря тому, что она имела возможность встретиться с друзьями, выпить с ними чаю и получить какое-то человеческое участие.
Как развить участие и сострадание? Этот вопрос снова привел меня к самой сути буддизма. Как отпустить свои привязанности, желания, страхи и весь остальной «материал», который держит нас взаперти в наших личных мирах, заставляет заботиться только о собственном благополучии? И тут меня неожиданно осенило. К своему изумлению я понял, что это по сути тот же самый путь, который я отстаивал в случае со сценарием А. Если мы стремимся исцелить планету и спасти самих себя через изменение собственного сознания, мы должны избавиться от своего эгоцентризма, от своей привязанности к вещам. Оказывается, сценарий Б предуказывает то же самое направление. Для того чтобы выжить в трудные времена, нам необходимо освободиться от привязанностей и сосредоточения на собственных интересах, стать более любящими, более участливыми существами. По какому бы сценарию ни стали разворачиваться события, путь один и тот же — необходимо внутреннее пробуждение.
Это озарение освободило меня. Если при любом сценарии мы должны проделать одну и ту же работу, то уже не так критически важно, какой именно осуществится сценарий. Теперь для меня это уже не вопрос повышения осознанности ради некой конкретной цели — спасения мира или продолжения существования в ситуации крушения. Повышение осознанности оказалось важно само по себе, в любом случае. Теперь я был свободен продолжать следовать своему пути, но уже без привязанности к определенному исходу. Для меня это было значительным сдвигом.
Ласло: В худшем из сценариев, несомненно, потребуется очень значительное изменение в сознание и гораздо больше сострадательности — просто для того, чтобы выжить. Считаете ли вы, что такая «революция в сознании» произойдет в мире сама по себе?
Рассел: Обретение подлинного сострадания требует большой внутренней работы. Иногда развитию сострадательности могут способствовать лишения, но это не всегда так. Все зависит от степени открытости и готовности каждого конкретного человека. Поэтому мы все еще должны фокусироваться на внутренней работе, на освобождении своего ума от страха и отживших убеждений, от мертвой хватки своего эго-разума. Нам все еще необходимо развивать больше внутренней устойчивости и освобождаться от своих материальных привязанностей. Чем больше мы занимаемся этим сейчас, тем более гибкими и сострадательными мы, вероятнее всего, будем, когда возникнет необходимость.
Поворотным пунктом для меня стало понимание того, что при любом развитии событий потребуется та же самая внутренняя работа, что я должен заниматься ею в первую очередь для самого себя. Изменение сознания ценно само по себе. Возможно, благодаря этому мы избежим каких-то катаклизмов, возможно — нет. Но это все равно абсолютно необходимо.
Гроф: В древних и традиционных культурах люди регулярно проходили через измененные, необычные сознания в различных социально санкционированных ритуалах. Они переживали отождествление и глубокую связь с другими людьми, с животными, с природой и целым космосом. У них были мощные по своему воздействию встречи с архетипическими существами и посещение различных мифологических областей. Неудивительно, что им приходилось интегрировать эти переживания и наблюдения в своем видении мира. Мировоззрение традиционных культур представляет собой синтез того, чтó люди переживали в повседневной жизни через свои обычные органы чувств, и того, с чем они сталкивались в визионерских состояниях.
В сущности, с нашими современниками, имеющими возможность переживать необычные состояния сознания, происходит то же самое. Я не встречал ни единого человека, неважно, с каким уровнем образования, коэффициентом интеллекта и профессией, который, пройдя через мощные надличностные переживания, все еще подписывался бы под материалистическим монизмом западной науки. Я являюсь президентом-учредителем Международной трансперсональной ассоциации. До сих пор мы уже провели пятнадцать международных конференций со звездным списком участников, ученых с впечатляющими заслугами. Все они, пройдя через опыт измененных состояний или изучая его у других, приходили к выводу о серьезной недостаточности ньютоновско-картезианского мировоззрения. Рано или поздно все они подошли к более широкой альтернативе видения космоса, объединяющего современную науку с перспективами, сходными с теми, которые характерны для мистических традиций, восточных духовных философских учений и даже для туземных культур. Их новое мировоззрение предусматривает одушевленную вселенную, пронизанную абсолютным сознанием и высшим космическим разумом. Я верю, что нечто такое же произойдет со всей нашей культурой, если необычные состояния сознания станут широко доступны.
Первый день
Полдень
Измерения трансформации
Сдвиг сознания в обществе, сдвиг парадигмы в науке
Ласло: Как с очевидностью вытекает из всего, сказанного нами этим утром, все мы единодушны в том, что необходимы фундаментальные перемены в сознании и что, по некоторым признакам, такие перемены уже происходят. Не следует ли нам, в свете определенных аспектов этого процесса, задаться вопросом о том, каково главное различие между тем видом сознания, которое необходимо, и тем, что все еще главенствует на сегодняшний день?
Гроф: В нынешнем кризисе я вижу два элемента, требующих радикального изменения в сознании. Один из них свойственен человеческой природе с незапамятных времен, второй является продуктом современной эпохи.
В человеческой истории всегда доминировали необузданное насилие, «злобная агрессия» — по определению Эрика Фромма — и ненасытная жадность и стяжательство, постоянное желание иметь все больше и больше. На протяжении столетий мы наблюдаем расовую, культурную, политическую и религиозную нетерпимость, время от времени взрывающуюся в войнах и кровавых революциях, нашествиях, завоеваниях и господстве.
В наши дни эта ситуация усугубляется вкладом материалистической науки и ее глубокого идеологического воздействия. Господствующее научное мировоззрение в некотором смысле поддерживает жизненную стратегию, основанную на индивидуализме и соревновательности, а не на синергии и сотрудничестве. В контексте дарвинистского и фрейдистского мышления вполне естественно, законно и приемлемо преследование эгоистических целей за чужой счет. Это отражает нашу истинную природу, основанную на примитивных инстинктах, и полностью согласуется с дарвинистским принципом: «выживает сильнейший».
Налицо также далеко идущие экологические последствия действия старой парадигмы, то отношение к природе, о котором говорил Пит и которое впервые сформулировал Френсис Бэкон. Это беспощадная эксплуатация природы, расхищение необновляемых ресурсов, глобальное загрязнение среды. Поэтому нам необходимы новые стратегии, которые сделают возможной трансформацию таких деструктивных человеческих тенденций, как злобная агрессия и ненасытная жадность, а также всесторонний пересмотр существующей системы ценностей и научного мировоззрения. В нашей культуре, для которой характерно непомерное, зачастую необоснованное и нереалистичное почитание науки, нельзя переоценивать значение смены парадигмы.
