Волес Диксон - ДВАДЦАТЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ В ДЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Результаты ряда исследований выявили некоторые очень интересные факты, которые открывают увлекательные возможности. К примеру, в двух работах было обнаружено, что трудные дети имеют, на самом деле, высокий уровень когнитивного развития! По этой причине нам следует задуматься, прежде чем делать слишком негативные обобщения относительно детей, сложных по совокупности их характерных черт. Но почему трудные дети будут когнитивно развиты? Хорошо, если вы отбросите поверхностные суждения — это имеет смысла. Одним из того, что делает некоторых детей более интеллектуальными, чем других, является тот факт, что первые знают множество вещей и способны к быстрому решению проблем. Если они знают множество вещей и быстро решают проблемы, разумным оказывается то, что во многих обстоятельствах они начинают скучать раньше, чем менее интеллектуальные дети. И если они начинают скучать раньше, чем менее интеллектуальные дети, то понятно, почему они быстрее менее интеллектуальных детей начинают раздражаться и чувствовать недовольство. Переживание раздражения и недовольства — это одна из особенностей трудных детей. Так что обладать «трудным характером» не всегда плохо. Он может быть показателем лучшего интеллектуального функционирования! С другой стороны, «трудность» была ассоциирована с более медленным развитием речи. Это тоже имеет смысл. Развитие речи протекает наиболее стремительно, когда у детей есть с кем общаться; если же ребенок обладает «трудным характером», он может оказаться не самым приятным партнером по общению, у таких детей просто может не быть большого количества возможностей участвовать в длительных, пространных беседах с другими людьми. Дети с «легким характером», напротив, представляют собой замечательных партнеров по общению.
Исследователи также интересовались биологическими обоснованиями характерных черт. Задача Томаса, Чесе и Берча следовать строгим бихевиористским дефинициям достойна похвалы, особенно после того, как они пожелали удостовериться, что родители и учителя немногое понимают в поведении детей. Однако поведение должно откуда-то браться, и наиболее вероятным кандидатом может быть скрытая активность мозга. В наши дни современные исследователи характерных черт стремились обнаружить, какие части мозга могут нести ответственность за поведение, связанное с этими особенностями. В недавней очень основательной обзорной статье Мэри Ротбат (Mary Rothbart) и Джон Бейтс (John Bates) осветили некоторое количество неврологических факторов, которые могут быть ответственны за продуцирование множества характерных особенностей. (Если вам это интересно знать, большинство их расположены в лим-бической системе мозга.) Если будут определены части мозга, отвечающие за ярко неадекватные особенности, в конечном счете, вероятно, можно будет разработать фармакологические средства для их лечения.
Вопросы измерения
Томас, Чесе и Берч заслужили неодобрение критиков в связи с тем, что основывали измерение характерных черт детей на интервью с родителями и учителями. Поэтому многие исследователи разрабатывали альтернативные способы измерения. Было изобретено, по крайней мере, полдюжины различных опросников, но они, как правило, все равно зависели от родительского восприятия того, как их нужно заполнять. Были созданы другие техники для непосредственного измерения характерных черт посредством лабораторных наблюдений. Слабая сторона лабораторных наблюдений заключается в том, что они отражают поведение детей в одной-единственной ситуации. Поскольку характерные особенности считаются нитью, проходящей сквозь весь жизненный опыт ребенка, лабораторные наблюдения дол- жны были дополняться наблюдениями во множестве альтернативных внешних условий. Должны ли мы принимать в расчет характерные особенности ребенка, как их видят родители, или лее нам следует основываться на лабораторных наблюдениях — это на самом деле, источник горячих споров в наши дни. Но не стоит забывать, что революционерам свойственно, проходя по тропе, поднимать за собой пыль.
Как и в случае с любой другой научной темой, дополнительное уточнение, что такое характерные особенности, что это означает и как измеряется, будет происходить со скоростью лишь одно исследование за раз. И еще дольше оно может не приниматься в расчет. В настоящее время исследователи индивидуальности производят научные изыскания со скоростью более 130 работ в год! Мы можем только надеяться на то, что неослабевающее внимание к индивидуальности ребенка будет продолжать обострять наше понимание психологического развития и благополучия наших детей. Стоит понятию характерных черт потерять свою эффективность, мы приготовимся к другой революции. Библиография
Dixon, W. Е., Jr., & Smith, P. Н. (2000). Links between early temperament and language acquisition. Merrill-Palmer Quarterly, 46,417-440.
Rothbart, M. K., & Bates, J. (1998). Temperament. In W. Damon & N. Eisenberg (Eds.), Handbook of child psychology, vol. 3, social, emotional, and personality development. New York: Wiley.
Вопросы для обсуждения
Хотя детей с «трудным характером» непросто воспитывать, возможно ли, что такая сложность даст кому-то из детей преимущество в адаптации? Почему? Кто получает больше внимания от родителей, трудные или легкие дети? Как это может влиять на последующее развитие ребенка?
Какие виды стратегий родительского воспитания будут наилучшими для легких детей в отличие от детей трудных?
Исследователи характерных черт показали, что матери и отцы демонстрируют лишь умеренную согласованность суждений о характерных особенностях их собственных детей. Почему матери и отцы могут по-разному оценивать особенности своих детей? Приведите некоторые конкретные примеры того, как могут различаться оценки индивидуальности ребенка по восприятию матери и по восприятию отца.
Глава 17. Броненосцы — не единственные млекопитающие, у которых есть панцирь
БАЗОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ: JOURNEYS FROM CHILDHOOD ТО MIDLIFE: RISK, RESILIENCE, AND RECOVERY.
Werner, E. E., & Smith, R. S. (2001). Ithaca, NY: Cornell University Press.
Как возникает надежда
«Когда я принялась размышлять о событиях, имевших для меня особое значение, то придумала целый список. Первым в списке стоял следующий фактор: на острове Кауаи, где я росла, я считалась чужой. Моя мать была уроженкой Гавайских островов, она родилась и выросла на Кауаи, а отец —- родом из Нью-Джерси. Я росла в так называемом Гавайском Доме; это похоже на резервацию североамериканских индейцев... Чтобы там жить, надо было быть гавайцем. Все это происходило в самом начале шестидесятых годов. Хотя сейчас Гавайские острова — кипящий котел, в котором перемешиваются многие культуры и национальности, в то время они не смешивались. Во-вторых, наша семья была смешанной. У моей матери было трое детей от первого брака, а у отца — шестеро. Поженившись, они произвели на свет еще четверых. Я родилась первой... В-третьих, мы были бедны. Иногда в доме вообще не было еды. У нас ни когда-ни когда не бывало новой одежды, вообще никогда... У нас не было обуви. Хорошо, что на Гавайских островах можно ходить босиком, там достаточно тепло. Ходить босиком приятно; так мы и жили...
В-четвертых, мой отец был алкоголиком. Когда он не работал, он был пьян. А когда он был пьян, мама злилась. К счастью для нас, сама она не пила... Моя мать была в ярости, когда папа напивался. Помню, я однажды вошла в кухню, а она там расколотила все его бутылки и бегала за ним. Вся кухня была в крови, и она тоже была в крови. В детстве не задерживаешься, чтобы посмотреть, как родители дерутся, а стараешься улепетнуть... Помню, я видела, как мать гналась за отцом на машине. Он был пьян, а она разозлилась, рванулась за ним, протаранила машиной ограду пастбища и сбила отца с ног. Не знаю, как ему удалось умереть естественной смертью, но это так. Я помню, что была во втором классе, когда мою мать забрали в больницу с нервным срывом. Мне было очень трудно, так как начальная школа располагалась на узкой улочке, а больница стояла прямо напротив. Так что я сидела в классе на подоконнике, смотрела в окно и знала, что мама где-то там. Я никак не могла понять, почему она должна находиться там, вместе со всеми этими смешными людьми, и почему она не может пойти домой...
Думаю, первой важной вещью для меня стало то, что от нас, детей, ожидалось, что мы будем работать, и работать на совесть. Если мы не работали, то получали хорошую взбучку. Нас колотили, вот и все... Мы вручную обстирывали девять человек. Если нет еды, нет и стиральной машины. Если нет еды, нет и косилки, чтобы подстричь газон во дворе. Мы наводили порядок во дворе сами, при помощи серпов, мотыг и ножей для рубки тростника...
Во-вторых, — и это, наверное, самое главное, — всю мою жизнь мне везло на заботливых, любящих людей. В первую очередь, бабушка — чудесная тихая гавайская женщина. Вот несколько моментов, о которых вам надо знать. Во-первых, мы все носили прозвище «эти дети». Знаете, что это значит? Если у вас самих есть дети, то вы им скажете: «Я не хочу, чтобы вы играли с "этими детьми". Я не хочу, чтобы вы ходили в гости к "этим людям"». Вот мы и были "этими детьми", с которыми никто не хотел общаться. А бабушка Кахунаэле (Kahunaele) никогда не обращалась со мной, как с одной из "этих детей". Бабушка Кахунаэле единственная из всех, кого я помню, меня причесывала. Помню, я один раз пришла в школу, и учительница сказала мне: "Тебе вообще кто-нибудь причесывает волосы? Тебя вообще кто-нибудь умывает?" Наверное, я была грязная. Только бабушка Кахунаэле меня причесывала...
