Ольга Власова - Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией
3 февраля Совет сообщил Лэйнгу, что тот имеет право выбрать по собственному желанию трех «ревизоров», которые должны оценить его профессиональную пригодность. Лэйнг попросил об этой услуге профессора Дублинского университета Айвора Брауна, профессора Морриса Карстэрза и профессора Энтони Клэра. Вдобавок к ним Совет назначил двух своих докторов-экспертов.
В это время истец вновь обратился в Совет и сообщил о желании отозвать жалобу. В августе Совет вернул жалобу в Предварительный комитет. Лэйнг успокоился и перестал следить за делом. Он присоединился к проекту Дэвида Гоулдблатта и теперь жил в его терапевтическом сообществе Берч Хаус. Однако дело закрыто не было.
1 сентября 1986 г. Совет сообщил Лэйнгу, что, несмотря на отзыв истцом своей жалобы, рассмотрение дела будет продолжено ввиду появления новых фактов. Совет обратил свое внимание на условное заключение Лэйнга и осуждение его в 1984 г. за хранение наркотиков. Но было и еще кое-что…
В марте 1985 г. профессор Энтони Клэр попросил Лэйнга о серии интервью. Было записано несколько бесед и после редактирования и сокращения 14 июля они транслировались на «Radio 4». Лэйнг и Клэр говорили на различные темы, но в силу недавнего выхода автобиографической книги Лэйнга его жизнь и ретроспективный взгляд на нее стали доминирующей линией беседы. Лэйнг откровенно признавался, что его доминирующим жизненным настроением была депрессия:
...Мне кажется, что депрессия была единственной вещью, которая на самом деле сопровождала меня всю мою жизнь… Я думал, что мог бы очень многое написать о так называемом запое, или алкоголизме, и о депрессии… Я весьма типичный носитель ретардантной крипто-психомоторной депрессии… [470]
Такие заявления были весьма в духе Лэйнга, и никто не обратил на них внимания. И Лэйнг, и Клэр были вполне довольны проделанной работой и получившимся интервью. Но у Общего медицинского совета было другое мнение. Эти несдержанные заявления были использованы против самого Лэйнга. Дело затянулось.
В январе 1987 г. Совет сообщил, что его случай будет рассматривать Комитет здравоохранения. 26 февраля Комитет вынес свое решение: ввиду имеющихся фактов (осуждения за хранение наркотиков, заявлений в интервью Клэр) профессиональная пригодность Лэйнга сомнительна, и ему следует запретить вести врачебную практику. 20 мая имя Лэйнга было исключено из медицинского регистра. Чтобы возобновить право на медицинскую практику, Совет требовал прохождения медицинской и профессиональной экспертизы, не исключая при этом положительного решения по возможному запросу Лэйнга в дальнейшем. Больше он практиковать не мог, и это была настоящая трагедия. Все-таки он был признанным специалистом и всемирно известным психиатром.
Это было даже как-то комично – лишить лицензии психиатра, так много сделавшего для самой психиатрии и бывшего центральной фигурой процесса реформирования, в результате которого эта психиатрия восьмидесятых и обрела собственное лицо. Когда-то Лэйнг практиковал ЛСД-сеансы, и это считалось весьма прогрессивным методом психотерапии, когда-то он был одним из первых психиатров, который стал говорить, что психически больные – это тоже люди и что к ним нужно относится так же, как к остальным, соблюдая их права. В восьмидесятые уже было нельзя первое и можно второе. Теперь он был пойман с наркотиками и обвинен в чрезмерном употреблении спиртного, и все это запустила жалоба его же пациента на нарушение прав. Во многом дело в том, что в этой психиатрии Лэйнгу не было место. И отбирая у него лицензию, Общий медицинский совет подтвердил это официально.
Трагедии на профессиональном поприще в конце 1986 г. дополнились личными потерями. 10 ноября умерла мать Лэйнга Амелия. Последние годы своей жизни она жила в полном одиночестве: без общения с родными, без привычных вещей. Она избавилась от всего, в доме были лишь белые стены, кровать, стол, несколько стульев и телевизор. Она любила лишь телевизор и не уставала повторять, что он изменил ее жизнь, – теперь она могла видеть, что представляет собой мир за пределами ее комнаты. За несколько лет до этого Амелия послала Лэйнгу прощальное письмо, в котором умоляла его больше никогда не искать связи и встречи с ней и говорила, что больше никогда в жизни не желает его видеть. В ответ она получила листок бумаги, на котором было нарисовано большое сердце, а под ним стояло одно-единственное слово – «обещаю». Обещание он сдержал, ибо встретились они только на ее похоронах.
Пытаясь как-то справиться со свалившимися на него несчастьями, Лэйнг начинает работу над новой книгой «Обман любви». Тема любви, имплицитно присутствующая во всех его произведениях, теперь наконец-то стала объектом специального исследования. По сути, эта книга была задумана еще в 1982 г., но только ближе к середине 1980-х гг. Лэйнг вплотную приступил к исполнению замысла. В декабре 1986 г. был готов первый черновой набросок, в мае 1989 г. книга была полностью завершена, оставалось только выправить некоторые стилистические моменты. Лэйнг работал над правкой вместе со своим секретарем Маргерит, и для улучшения чувства стиля они читали друг другу сонеты Шекспира. Планировалось окончательно закончить с правкой текста в 1989 г., а затем отдать рукопись для чтения и критических замечаний Теду Хьюзу, поэту-лауреату Англии. Однако эта книга так и осталась неизданной.
Сам Лэйнг считал эту работу самой оригинальной своей работой после «Разделенного Я» и «Узелков». Объясняя, чему она посвящена, он любил рассказывать историю, которую услышал от одного из своих коллег. Его пациент спрашивал совета о возможности продолжения отношений с одной леди, которую тот недавно повстречал в поезде. Дело было в странном совпадении. Его глаза повстречались с глазами приятной незнакомки как раз перед прибытием в пункт назначения, они даже не успели обменяться ни словом, а лишь передали друг другу номера своих телефонов. Через несколько дней эта незнакомка сообщила, что ровнехонько в 3.32, в то время, когда перед выходом на их станции их глаза встретились, у ее мужа случился сердечный приступ [471] . Такие коллизии любви и отношений его и интересовали.
Существовало множество версий «Обмана любви». Лэйнг постоянно перерабатывал книгу, и часто одна версия отличалась от другой. Во всяком случае, Адриан Лэйнг говорит о книге из шести глав, Теодор Иттен, ссылаясь на Архив Лэйнга в университете Глазго, излагает план версии № 8 от 1988 г., названной «Обман любви и любовь к обману» и состоящей из десяти глав в 192 страницы.
В эту книгу вошли некоторые фрагменты написанной ранее (в 1967 г.), но так и не опубликованной книги «Шизофрения: болезнь или стратегия», касающиеся грамматики отношений. Лэйнг здесь отходит от двухэлементных отношений и развивает исследование треугольников отношений отца, матери и ребенка, связывая эти взаимодействия с другими разновидностями коммуникации, в которые человек вступает в детстве и во взрослой жизни. Фактически, Лэйнг развивает проект картографии. Теодор Иттен приводит следующий отрывок из рукописи, хранящейся в отделе коллекций университета Глазго:
...Если мы как «а» «b» или «с» изучаем ситуацию/треугольник (t) и находимся внутри нее, нет никакой возможности сформировать такую картину, в «истинности» которой мы бы были уверены. Извне «t» может быть сформирована другая картина, но она будет более узкой. Вопрос о том, можно ли находиться одновременно и снаружи, и внутри этого, я оставляю открытым. Моя картина «t» изнутри – сама является частью «t» и моя («а») картина картины «b» моей («а») картины картины «с» является частью «t»… [472]
Как видим, Лэйнг по-прежнему играет с тотализацией и пытается вписать ее в картографический проект.
Исследование представлений древних и современных философов совмещается в работе с собственными наработками Лэйнга. В итоге она дает не только широкий обзор философии любви, но и продолжает идеи предшествующих книг Лэйнга. Он пишет о страсти и верности, ненависти и ревности, предательстве и мести – обо всем том, что, на его взгляд представляет различные грани любви, уделяя пристальное внимание не позитивным, а негативным, низменным ее сторонам. Примечательно, что в этом проекте он движется в том же русле, что Мишель Фуко. В чем-то он развивает его идеи, в чем-то повторяет его путь, оставив после смерти неизданную книгу о любви и сексуальности.
Лэйнг надеялся на эту книгу так же, как надеялся на все остальные. На заработанные с ее помощью деньги он планировал купить для свой семьи дом в Шотландии. Там бы он снова занимался частной практикой и писал. Однако эта книга вряд ли повторила бы успех ранних работ: литературный агент Лэйнга связывался с некоторыми лондонскими издательствами, и они высказали сомнение относительно ее широкого успеха.
Кроме любви, во второй половине 1980-х Лэйнг обращается и к другим вечным темам, в частности, начинает все больше и больше говорить о вере и о Боге. В мае 1986 г. в «The Times Literary Supplement» выходит его статья «Бог и психиатрия», в которой он пытается рассуждать о Боге с позиции психиатра:
![Елена Минкина-Тайчер - Женщина на заданную тему[Повесть из сборника "Женщина на заданную тему"]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)