Леонид Кроль - Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии
Терапевт: Мне бы хотелось прокомментировать образы транса. Карта – это прежде всего некий атрибут, символ, предмет уверенного движения. Движение может быть разным: «знаю, куда двигаюсь», или «хорошо себя чувствую, иду туда, не знаю куда»; и третий вид движения, когда имеется карта как нечто среднее между первыми двумя типами – «могу сверяться при необходимости, если вдруг заблужусь, а могу и не сверяться, потому что и так чувствую себя хорошо, уверенно и знаю, куда двигаться». Опора на интуицию или на карту. Опора на логику или на общее ощущение реальности. Опора на какую-то ключевую фигуру, на схему, на принцип, на идею, на правильную формулу или опора на фон, на контакт с реальностью, на способность вычитывать какие-то подсказки из окружающей среды, на доверие к тому, что «моя связь с окружающей средой носит вполне развернутый, доверительный, живой характер».
Соотношение этих двух возможностей: логики и интуиции, фона и фигуры, схемы в себе и подсказок от реальности, карты и движения как такового.
Озеро. Здесь возникают архетипические мотивы, которые не имеют прямого отношения к запросам клиента. Общее значение воды, озера – очищение, омовение, что в каком-то смысле является полярно противоположной парой к запорам. У озера чистая, гладкая вода – это тоже такой мотив неспешного состояния, мотив зеркала, что также является оппозицией спешке, сухости, решительности… Озеро, которым можно любоваться, в которое можно медленно входить, в котором можно омываться, в котором – новая жизнь, очищение от шлаков.
Вопрос участника семинара: Каких качеств требует работа с Виктором?
Терапевт: Он очень упрямый. Легко идет на контакт, но очень скоро начинает упираться. В его переносе – я являюсь мамочкой, которая должна уговаривать: «Додик, нужно», а он будет упираться: «Мама, не сейчас». Я себя веду с ним иначе. Я стараюсь вызвать у него другой перенос – скорее, как любящего старшего брата, который и шутит, и дразнит, и щипает, но при этом не дает в обиду. Поэтому от меня требуется не вовлекаться в его упрямство, в его рациональность. Важно сохранить это ощущение старшего брата, вместе с ним играть в футбол. Быть как два мальчика, которые не умеют это делать, но вместе делают лучше, чем по отдельности.
Новое звучание старинного инструмента
Продолжение работы с Оксаной. Она боролась со страхами и ощущением кинжала в животе во время сеанса, описанного в главе 3.
Оксана: Проблема в том, что проблема расширяется. (Улыбается.) И направление ее тоже расширяется.
Терапевт: Что это значит?
Оксана: Это значит, что наступает горе от ума.
Терапевт: Горе от ума уже давно наступило. (Клиентка смеется.) Теперь уже должно быть или еще большее горе, или, если Бог даст – меньше ума.
Оксана: Я думаю, прежде всего, нужно избавиться от прошлого. Потому что прошлое держит очень сильно.
Терапевт: Как это можно избавиться от прошлого?
Оксана: Пересмотреть свои взгляды, переоценить. Избавиться от чувства вины за прошлое.
Терапевт (недоуменно): От прошлого избавиться… А чем вам так прошлое не нравится?
Оксана: Сидит очень глубоко и тянет.
Терапевт: Так это хорошо. На то оно и прошлое, чтобы сидеть глубоко и тянуть.
Оксана: Больно же…
Терапевт: Где больно?
Оксана: Нигде. Везде. Нигде конкретно.
Терапевт: Как это может быть – больно нигде конкретно?
Оксана: В душе болит.
Терапевт: Где у вас душа находится? Покажите.
Оксана (показывает рукой на грудь): Вот здесь.
Терапевт: Здесь у вас болит?
Оксана: Нет, не болит. Я чувствую, что здесь у меня дискомфорт. А боли нет.
Терапевт: А вообще душа у вас есть?
Оксана: Есть.
Терапевт: Вы в этом уверены?
Оксана: Абсолютно.
Терапевт: Тела у вас нет, вы в этом тоже были уверены, когда мы с вами начинали работать.
Оксана: Что вы хотите? (Смеется.)
Терапевт: Я хочу узнать, что вы хотите, прежде чем мы с вами начнем работать. Вы мне говорите о прошлом…
Оксана: Да я вам до конца еще не договорила…
Терапевт: Но «прошлое» – это какая-то абстракция. Какое именно прошлое вы не любите? Что вы хотите из прошлого убрать – маму, папу, себя?
Оксана: Обиду. Обиду на родителей. На весь окружающий мир. Страх одиночества, который сидит очень глубоко.
Терапевт: Что ни возьми, у вас все глубоко сидит. На поверхности – только кожа. Все остальное – глубоко. Небось все внутренние органы глубоко сидят.
Оксана: Как я с вами буду разговаривать на вашем языке, когда я – это я? (Пожимает плечами.) Я на своем только могу говорить с вами. Вы можете меня как-то переспрашивать, смущать…
Мне кажется, один из ее запросов заключается в том, чтобы кто-то ее крепко держал в руках. Образ мужчины в ее представлении – это мужчина, от которого она ускользает, а он все равно держит ее в руках. Я вынужден играть роль крутого мужика, который знает, что делает. Другой образ, который мне близок – образ хирурга… Клиентка как бы говорит, что с ней просто так ничего не сделаешь, нужна операция. Я веду себя так, как будто делаю операцию.
Терапевт: Да, мне очень нравится… Я просто, изучая вашу анатомию, для себя делаю такой вывод, что у вас все сидит глубоко… (Клиентка смеется.) Значит, обиды сидят глубоко, одиночество сидит глубоко, что еще сидит глубоко? А, боль сидит глубоко.
Оксана: Да.
Терапевт: Что еще сидит глубоко?
Оксана: Страхи.
Терапевт (раздраженно): Страхи сидят глубоко. Что-нибудь сидит неглубоко? Давайте начнем с того, что неглубоко.
Оксана: Неглубоко – двойная жизнь. Я человек общительный, со мной легко, все думают, что у меня уже давно отработаны те проблемы, с которыми они ко мне приходят… Но я вижу, что у меня эти проблемы есть. А мне бы хотелось хотя бы на тот уровень их вывести, чтобы их принять. Я их просто не приняла до конца.
Терапевт (раздраженно, скороговоркой): Хорошо, знаете, кто-то сказал, что человек должен прощаться со своим прошлым смеясь.
Оксана: Да, смеясь.
Терапевт: Мы можем над чем-нибудь из вашего прошлого посмеяться?
Оксана (вздыхает): Давайте попробуем.
Терапевт: Давайте возьмем какой-нибудь эпизод и посмеемся над ним. Какой-нибудь эпизод из прошлого, который вы хотели бы прожить, какую-нибудь обиду.
(Оксана мрачнеет.)
Оксана (после паузы): Я могу над любой обидой посмеяться умозрительно. Но не могу даже выделить какую-то обиду отдельно.
Терапевт: Они что, все сливаются в такое серое пятно?
Оксана: Они все сливаются в семейную обиду в целом.
Терапевт: И никаких сцен при этом нельзя выделить?
Оксана: Можно выделить. Но одна равна другой. Я даже не знаю, какую взять.
Терапевт: Знаете, яичницу делают из яиц. Берут яйца, разбивают, и получается яичница. Но, все-таки вначале яичница была яйцами. Вы говорите, что все это – большая обида, большая яичница, что ни возьми. А я вас спрашиваю: из каких яиц она приготовилась? Вы можете назвать какое-нибудь одно яйцо – обиду, второе яйцо, третье яйцо? Чтобы потом уже можно было и на сковородку посмотреть.
Оксана (вздыхает): Например, я узнала с самого детства, что в моей семье хотели мальчика, а не девочку, и уже имя придумали, должны были назвать мальчика Арсением, а так как родилась я, пришлось переформулировать чуть-чуть… Я это достаточно рано узнала. (Вздыхает.) И вообще я знала, что меня не хотели, и что бабушка настояла, что бы я родилась.
Терапевт: Вы что же, родились для бабушки?
Оксана: Не то, что бы для бабушки…
Терапевт: Вы бабушкина дочь?
Оксана: Не могу так сказать. Она больше любила мою сестру.
Терапевт: Значит, даже у бабушки не нашлось места для вас… Вы можете представить себя бабушкой?
Оксана (улыбается): Могу.
Терапевт: Вы будете любить своих внуков?
Оксана: Буду.
Терапевт: Сколько у вас их будет, как вы думаете?
Оксана: Я думаю, что будет очень много. (Улыбается.)
Терапевт: А сколько это – много?
Оксана: Я считаю, что свою старость встречу среди детей. (Улыбается.)
Терапевт: Да-а?.. Вы рассуждаете, как зрелая кошка, которая будет плодиться два раза в год и к концу жизни, если всех собрать, там будет так много, что и не понять, где соседские котята, где свои. (Клиентка смеется.)
Оксана: Ну и что? Дети могут быть и духовными, и физическими.
Терапевт: Духовными… Нет, давайте про физических.
Оксана: Я не знаю, сколько у меня будет физических. Может быть, четверо.
Терапевт: Четверо внуков?
Оксана: Да.
Терапевт: Мальчики, девочки?
Оксана: И мальчики, и девочки.
Терапевт: Сколько мальчиков, сколько девочек?
Оксана (после некоторых раздумий): Давайте пополам.
Терапевт: Сколько вам будет лет, когда вы станете бабушкой? Давайте выберем примерный возраст.
Оксана: Лет шестьдесят, наверное.
