Волес Диксон - ДВАДЦАТЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ В ДЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Я даже не могла подумать, что стану когда-нибудь употреблять слова правильно и неправильно, и я знаю, что не употребляю слово нравственный, поскольку не уверена в том, что знаю его значение. Мы говорим о несправедливом обществе, мы говорим о целой куче вещей, которые неправильны, действительно неправильны, — употребляя при этом слово, которое я не слишком часто употребляю, — и над этим у меня нет контроля. Если бы я могла это изменить, я бы, безусловно, так и поступила, но у меня есть лишь возможность изо дня в день делать свой скромный вклад, и если я сознательно не причиняю никому боли, то это и есть мой вклад в развитие более здорового общества. Мой вклад состоит также и в том, чтобы не осуждать других людей, в особенности тогда, когда я не знаю, какие обстоятельства вынудили их совершить тот или иной поступок.
Я хотел бы закончить главу напоминанием о том, что после того, как все сказано и сделано, после того, как весь разговор об этике заботы женщин и этике справедливости мужчин изложен на бумаге, нет ничего такого, что неизбежно побуждало бы женщин рассуждать о нравственности отлично от мужчин. Да, по-видимому, они все-таки рассуждают по-иному, но они не обязаны это делать. Несомненно, многие женщины могут рассуждать в соответствии с этикой справедливости, а многие мужчины аналогичным образом могут рассуждать в соответствии с этикой заботы. По этой причине Гиллиган предпочитает считать, что два данных подхода являются отражением разных «тем» в моральном рассуждении. Суть здесь в том, что игнорируя на протяжении всей своей истории голоса женщин, психология сослужила сама себе плохую службу, не сумев открыть существования альтернативных путей нравственного развития. И для любой науки, стремящейся отыскать правду о положении человека, было бы большой ошибкой не прислушиваться ко всем звучащим голосам. Библиография
Belenky, М. Е, Clinchy, В. М., Goldberger, N. R., & Tarule,J. М. (1986). Women's ways of knowing: The development of self, voice, and mind. New York: Basic Books.
Friedman, W. J., Robinson, А. В., & Friedman, B. L. (1987). Sex differences in moral judgments? A test of Gilligan's theory. Psychology of Women Quarterly, 11,37-46.
Gilligan, C, & Belenky, M. F (1980). A naturalistic study of abortion decisions.
In R. Selman & R. Yando (Eds.), Clinical-Developmental Psychology: New
Directions for Child Development, 7, San Franciso:Jossey-Bass. Kohlberg, L. (1969). Stage and sequence: The cognitive-developmental approach
to socialization. In D. A. Goslin (Ed.), Handbook of socialization theory and
research. Chicago: Rand McNally.
Larrabee, M.J. (1993). Anethicof care: Feminist and interdisciplinary perspectives'. New York: Routledge.
Puka, B. (1994). Caring voices and women's moral frames: Gilligan's view. New York: Garland Publishing.
Вопросы для обсуждения
Если исходить из находок Гиллиган, то какие изменения произошли бы с постом Президента США, если бы президентом стала женщина? Как бы это могло повлиять на внешнюю политику? Как бы это могло повлиять на внутреннюю политику?
Заслуга Гиллиган состоит в том, что привлеченное ею внимание к проблеме исследования тендерных различий в нравственном развитии может быть также распространено на существование тендерных различий в прочих областях. На самом деле, возможно, что вся наука в целом отражает мужские предубеждения, поскольку наука, как таковая, была придумана мужчинами. Как бы могла выглядеть наука, если бы она была придумана женщинами?
Можете ли вы привести примеры либо из личных романтических отношений, либо из романтических отношений ваших друзей, когда у мужчины была бы своя точка зрения, отличная от точки зрения женщины? Соответствуют ли эти точки зрения предложенным Гиллиган понятиям этики заботы и этики справедливости! Как вам кажется, от кого — от ваших друзей-мужчин или от друзей-женщин — можно было бы скорее услышать что-то наподобие: «Но ведь имеет значение сам принцип»?
Глава 16.«Если бы ты родилась первой, то мне бы уже хватило»
В прошлом году на праздновании второго дня рождения моей племянницы я нечаянно услышал, как давняя подруга нашей, семьи отметила, что если бы ее третий ребенок, Кристи, родилась первой, она, вероятно, не решилась бы родить второго ребенка! Кристи на самом деле была довольно-таки несносной для своей матери. Предполагаю, двум другим детям повезло, что она родилась третьей. Однако хотя ее мама считала ее трудным ребенком, Кристи пользовалась своей «трудностью» с большим успехом. Ей сейчас за тридцать, она ведет успешную жизнь, продолжает свою профессиональную карьеру и имеет внушительных размеров дом. Насколько я могу сказать, она кажется вполне нормальным взрослым человеком, хотя, по моему мнению иногда она бывает немного эксцентричной. Я хорошо знаю ее потому что она вышла замуж за моего брата, и на дне рождения именно ее дочери я был в тот вечер.
Тот факт, что братья и сестры могут быть так непохожи друг на друга, действительно является удивительным. Как они могут быть такими разными, когда растут под одной и той же крышей, с одними и теми же правилами и повседневными обязанностями, особенно при том, что унаследовали гены от одних и тех же родителей? Бихевиористы сказали бы без тени сомнения, что индивидуальность братьев и сестер — это результат влияния различных паттернов подкрепления и наказания. Но это объяснение не очень помогает родителям понять, почему подкрепление так хорошо воздействует на одного ребенка и совершенно нерезультативно для следующего. Психологи, исследующие формирование поведения с позиций генетики, напомнили бы нам о том, что единокровные братья и сестры, несмотря на свою генетическую схожесть, еще не являются генетически идентичными.
Александр Томас (Alexander Thomas), Стелла Чесе (Stella Chess) и Герберт Берч (Herbert Birch) заслужили свой статус революционеров тем, что поместили индивидуальность ребенка на предметное стеклышко своего микроскопа. Их книга, занявшая шестое место, была, пожалуй, радикальным отклонением от основного направления детской психологии, потому что статусом-кво в то время было следование номотетическому подходу. То, что детские психологи придерживались номотетического подхода, — это лишь затейливый способ сказать, что они большую часть времени проводили, документально подтверждая универсальные законы развития, которые можно было бы применить ко всем детям.
Пиаже применил номотетический подход в своем исследовании когнитивного развития, Боулби применил номотетический подход в своем исследовании привязанности, и Бандура применил номотетический подход в своем исследовании моделирования. Изучение всеобщих законов — это всего лишь то, что вы, являясь ученым, обучены делать. Однако, как и многие другие упомянутые нами революционеры, Томас, Чесе и Берч были неприятно разочарованы стандартным номотетическим подходом. Они были еще более разочарованы тем, что все блюда меню исчерпывались бихевиористским пирогом, которым психологов развития закармливали годами, и не теряющим популярности фрейдистски-психоаналитическим фламбе (flambe). Томас, Чесе и Берч нашли оба научных течения неудобоваримыми и сочли, что после них остается сильный горький привкус. Поэтому они, подобно хорошему маленькому кружку революционеров, организовали свой собственный теоретический банкет. Им тоже было, что поставить на карту. Как детские психиатры, они в основном были заинтересованы в понимании и преодолении многочисленных причудливых неадекватных паттернов поведения, которые часто встречались у их детей-пациентов. Так что авторам требовалось не только найти научное объяснение индивидуальности детей, но и отыскать научно обоснованные способы для решения поведенческих проблем, возникающих на крайних отрезках диапазона.
Введение
Целью их книги, вышедшей в 1968 году, было представить результаты гигантского лонгитюдного исследования индивидуальности детей, к которому они приступали двенадцатью годами ранее. Лонгитюдным называется исследование одной и той же группы людей на определенном отрезке времени. Кратковременное лонгитюдное исследование может основываться на данных группы детей в возрасте, скажем, от 4 до 5 лет, с целью наблюдения того, что происходит при поступлении в детский сад. При более длительном лонгитюдном исследовании можно изучать группу детей, предположим, от 13 до 18 лет, с целью анализа процессов, происходящих при переходе детей от подросткового возраста к взрослости. Но исследование Томаса, Чесе и Берча началось в 1956 году и окончательно завершилось в 1988 году, спустя 20 лет после опубликования их книги! Это исследование стало теперь настолько знаменитым, что даже получило собственное название — «Нью-Йоркский лонгитюд».
Как я сказал, основной задачей исследования было документировать сведения об индивидуальности детей от раннего младенчества на протяжении детства. Авторы сосредоточились не только на влияниях среды, но и на воздействии внутренних фак торов. Эти внутренние факторы в своей совокупности были названы характерными чертами*.
Авторы считали, что для достижения обоснованного объяснения индивидуальности детей требуется знать не только коренящуюся в их характерных чертах отправную точку, но и то, как на эту отправную точку реагировал остальной мир. Но на этом не следует останавливаться: нужно знать и то, как менялись характерные черты детей в результате реакции мира на их отправную точку. Нельзя останавливаться и на этом: затем надо узнать, как реагировал мир на изменившиеся черты, которые и претерпели свои изменения в результате реакции мира на коренящуюся в этих характерных чертах отправную точку. И так далее, и тому подобное. Я думаю, вы получили представление об этом. Это похоже на детскую песенку о том, как старая леди проглотила муху. Авторы доказывали, что индивидуальность ребенка в любой момент времени будет следствием запутанной истории циклического взаимодействия характерных черт и отклика окружающей среды на эти черты.
