Рихард Крафт-Эбинг - Преступления любви. Половая психопатия
Если бы удалось доказать в этих процессах преднамеренность – в целесообразности им нельзя отказать, – то самый факт неотразимого обаяния, оказываемого определенными лицами друг на друга при полном равнодушии ко всем другим, как это имеет место при истинной, счастливой любви, свидетельствовал бы о поразительно мудром законе природы, коим обеспечивается моногамное соединение в интересах той же природы.
Для исследователя, однако, эта влюбленность, эта «гармония душ», этот «союз сердец» отнюдь не представляют «мистерии душ», но в большинстве случаев сводятся к определенным физическим, а при известных обстоятельствах – также духовным качествам, обусловливающим притягательную силу данного лица.
В этом случае говорят о так называемых фетише и фетишизме. Под фетишем имеют в виду предметы или части, или же просто свойства предметов, от которых, в силу ассоциативного отношения к общему представлению или общей личности, вызывающей живое чувство, живой интерес, исходит своего рода очарование (fetiço, по-португальски) или по меньшей мере очень глубокое, индивидуально своеобразное впечатление, которое в действительности не присуще внешнему признаку (символу, фетишу) как таковому[12].
Индивидуальное почитание фетиша, доходящее до форменного культа, обозначают именем фетишизма. Это психологически интересное явление объясняется эмпирически ассоциативным законом, отношением частного представления к общему, причем, однако, существенным моментом является индивидуально своеобразная окраска частного представления в смысле чувственного наслаждения; наблюдается оно преимущественно в двух родственных психических областях: в сфере религиозных и в сфере эротических ощущений и представлений. Религиозный фетишизм имеет другое отношение и значение, чем половой, поскольку он находил и находит свои первоначальные мотивы в убеждении, что предмет, являющийся фетишем, или изображение Божье обладает божественными свойствами, а не представляет только чувственный образ, или поскольку фетишу суеверным образом приписываются особые свойства: чудотворные (реликвии) или предохраняющие (амулеты).
Иное дело – эротический фетишизм, психологическая мотивировка которого заключается в том, что фетишем становятся физические или также духовные свойства лица, мало того – даже просто предметы обихода и т. п., причем они каждый раз пробуждают могучие ассоциативные представления о самой личности и сверх того всегда окрашиваются живым чувственным ощущением. Аналогия с религиозным фетишизмом выражается во всяком случае постольку, поскольку и при этом последнем, в зависимости от обстоятельств, фетишами становятся довольно незначительные предметы (ногти, волосы и т. п.) и связываются с чувствами, доходящими до экстаза.
Что касается развития физиологической любви, то очень вероятно, что зародыш ее надобно искать в каком-нибудь индивидуальном, чарующем влиянии фетиша, оказываемом лицом одного пола на лицо другого пола. Наиболее простым является тот случай, в котором с чувственным возбуждением совпадает по времени вид представителя другого пола, причем его созерцание усиливает чувственное возбуждение.
Чувственное и зрительное впечатления вступают в ассоциативную связь, и эта связь укрепляется по мере того, как возвращающееся чувственное возбуждение пробуждает оптический образ воспоминания или же последний (новое свидание) вновь вызывает половое возбуждение, доходящее даже до оргазма и поллюций (сновидение). В этом случае фетишем служит телесный образ любимого человека как одно целое. Но, по мнению Бине и др., и части целого, просто свойства, притом как физические, так и духовные, могут влиять в качестве фетишей на лицо другого пола благодаря тому, что восприятие их совпадает с (случайным) половым возбуждением (или вызывает таковое).
Что в этой духовной ассоциации решающим является случай, что фетишами могут служить предметы индивидуально самые разнообразные, что отсюда порождаются самые странные симпатии (и, наоборот, антипатии), факт общеизвестный, подтверждаемый ежедневным наблюдением.
Этим физиологическим фетишизмом объясняются индивидуальные симпатии между мужчиной и женщиной, предпочтение, оказываемое одной определенной личности перед всеми другими того же пола. Так как фетиш представляет собой совершенно индивидуальный признак, то само собой разумеется, что он действует только совершенно индивидуально. Поскольку он приобретает очень сильную чувственную окраску, то, понятно, данное лицо не замечает недостатков в предмете своей любви («любовь делает слепым») и приходит в состояние экзальтации, которое имеет лишь индивидуальную основу, непонятную другим лицам, и при известных обстоятельствах может даже представляться смешным. Этим объясняется то обычное явление, что человек, сердце которого свободно от стрел Амура, не может понять своего влюбленного ближнего, тогда как этот последний боготворит своего идола, возводит обожание его в истинный культ и наделяет его качествами, которыми тот с объективной точки зрения отнюдь не обладает. Этим объясняется также, почему любовь представляет собой нечто большее, чем страсть, какое-то особенное психическое состояние, в котором недостижимое становится достижимым, уродливое кажется красивым, невежда – образованным, в котором забываются и исчезают всякие интересы, всякое сознание долга.
Тард (Archives de l’antropologie criminelle, 5 ann N 30) справедливо указывает, что фетиши могут быть разнообразны не только в индивидуальном, но и в национальном отношении, хотя общий идеал красоты у культурных народов одной и той же эпохи остается одинаковым.
Бине принадлежит великая заслуга точного изучения и анализа этого фетишизма любви.
Любовный фетишизм служит источником особых симпатий. Так, одного привлекают стройные женщины, другого – толстые, одного – брюнетки, другого – блондинки. Для одного индивидуальным чарующим фетишем служит особое выражение глаз, для другого – особый тембр голоса или особый запах, даже искусственный (духи), или рука, нога, ухо и т. п., и этот фетиш представляет собой исходный пункт сложной цепи душевных процессов, общим выражением которых является любовь, т. е. стремление к физическому и духовному обладанию предметом любви.
Факт этот представляет важное условие для установления физиологического фетишизма.
Фетиш может долго сохранять свое значение в физиологических пределах, но только до тех пор, пока он развивается от частного представления к общему, пока расцветшая благодаря ему любовь имеет своим предметом духовную и физическую личность в целом.
Нормальная любовь может быть только синтезом, обобщением. Меткое выражение этого положения мы находим у Макса Дессуара (псевдоним Людвига Брунна)[13] в его сочинении «Фетишизм в любви»: «Нормальная любовь представляется нам, следовательно, в виде симфонии, составляющейся из всевозможных тонов. Она есть результат различнейших возбуждений. Она, так сказать, политеистична. Фетишизм же знает только тон одного-единственного инструмента; он возникает из одного определенного раздражения; он монотеистичен».
Всякий, кто хотя бы немного призадумается над этим вопросом, не может не признать, что об истинной любви (этим выражением, к сожалению, злоупотребляют слишком часто) может быть речь только тогда, когда предметом обожания является вся личность, и физическая, и духовная.
Конечно, всякая любовь должна заключать в себе чувственный элемент, другими словами, – стремление к обладанию предметом любви и к совместному служению законам природы.
Но кто избирает предметом своей любви только тело представителя другого пола, кто ищет единственно удовлетворения чувственной потребности, без обладания душой, тот любит не истинной любовью, точно так же как неистинна любовь платоника, любящего только душу и отвергающего физическое обладание (тоже вид полового извращения). Для одного фетишем служит лишь тело, для другого – лишь душа; любовь одного, как и другого, не что иное, как простой фетишизм.
В этом случае перед нами переходные ступени к патологическому фетишизму, и наш вывод справедлив уже потому, что дальнейшим критерием истинной любви должно служить духовное[14] удовлетворение в половом акте.
В пределах физиологического фетишизма нам остается еще заняться расследованием того интересного факта, что среди множества предметов, могущих служить фетишами, существуют единичные, приобретающие это значение у довольно большого числа лиц.
В качестве таких фетишей можно назвать для мужчин: волосы женщины, ее руку, ногу, выражение ее глаз. Некоторые из них приобрели в патологии фетишизма выдающееся значение. Эти факты играют, очевидно, и у женщин известную роль, то бессознательную, а то и осознаваемую.
