Александр Данилин - Ключи к смыслу жизни
В каждом случае «точку Розанова» заполняет некий предмет, который должен принести счастье.
Выражаясь языком Киркегора, торговой цивилизации нужен «неаутентичный» человек — человек, жадно потребляющий и полностью зависимый от мнений «плебса», «блестящих фантиков», предметов внешнего мира. Любую зависимость можно описать как попытку удовлетворения потребности в постижении «луча от Бога» с помощью искусно заменяющих его предметов и веществ — «симулякров», известных еще Платону.
Смысл жизни человек понимает только тогда, когда он становится не только способным ощущать луч от Бога, но и хочет преобразовать чувства или информацию, полученную им из бесконечности, на пользу другим людям или миру. Во всех остальных случаях, смысл его жизни ограничивается опьянением. Если опьянение только сужает общественную воронку, мы имеем дело с обычным пьянством или наркоманией.
Если человек чувствует луч от Бога, но пытается оставить его себе, старается присвоить благодать и радость, даруемую этим ощущением, не преобразуя его в «кинжал» долга, то в святоотеческом предании это именуется «духовным пьянством». Термин «духовное пьянство» давно забыт, а проблема очень современная. Большинство современных мистиков и метафизиков пытаются искать смысл жизни только для себя и в себе самих. От этого они так часто и превращаются со временем из духовных пьяниц в пьяниц обыкновенных. Схожими до неразличимости оказываются эти два состояния.
Людей, способных не только почувствовать луч от бесконечности, но и направить свои знания на служение Родине или человечеству, мы называем гениями, учителями или героями. Если задуматься, то совсем не сложно понять, что это именно те люди, которые постигли смысл своей жизни. Что и позволяет автору этой книги попытаться дать книжке, посвященной встрече с гениальностью, новое название.
Упоминавшийся нами замечательный прозаик Фазиль Искандер писал: «Только тот, кто думает, может до чего-нибудь додуматься. Чтобы думать, надо выпадать из жизни. Дар философа — есть дар выпадения из жизни при сохранении памяти о ней».
Наш замечательный философ Михаил Михайлович Бахтин отмечал, что для того чтобы что-нибудь понять, нужно по отношению к понимаемому процессу занять «позицию вненаходимости».
Можно сказать, что в тот момент, когда мы пытались оглядеться внутри собственного внутреннего пространства, мы оказались на секунду в той самой «позиции вненаходимости». Или, по крайней мере, у входа в нее.
Искандер и Бахтин ассоциировали человеческую способность «выпадать из жизни» или занять «позицию вненаходимости» со словами «мудрость» или «философия». Тот же смысл Эпиктет вкладывал в понятие «невозмутимости».
Сохранять невозмутимость и стойкость перед воздействием внешнего мира человек может, только ощущая свою внутреннюю задачу (это и есть «аутентичность» Киркегора).
Действительно, мы называем мудрым человека, который способен видеть мир или, по крайней мере, какую-то часть протекающих в нем процессов как целое. Но для того, чтобы увидеть нечто как единое связное целое, нужно находиться вне этого целого. Для того чтобы понять мир как целое, нужно «выпасть» из него.
Это, кстати говоря, по-своему пытаются делать и пьяницы — они совершают нелепую, неосознанную попытку обрести мудрость или смысл жизни. Получается, что пьянство и наркотики это своего рода изнанка — атипод гениальности (если понимать ее как способность сохранять стойкость внутренних целей).
Попытка занять «позицию вненаходимости» с помощью химического вещества — разве может быть дано лучшее определение состоянию опьянения?
Понимание мира тоже нужно человеку отнюдь не ради самого понимания, оно необходимо для того, чтобы научиться управлять миром. Если вы помните, именно ощущение своей способности управлять миром мы определили как ощущение счастья. В сущности, слова «мудрый» и «счастливый» оказываются синонимами.
Но куда человек может «выпасть из мира», кроме «внутреннего пространства»?
Стало быть, понятия «аутентичность» Киркегора, «мудрость» Бахтина и наше представление о счастье, как о долге совпадают в главном: эти состояния характеризуются отстраненностью от реальности по направлению к внутренней сущности человека.
Можно следом за Фрейдом называть эту внутреннюю сущность словом «бессознательное». Но за век, прошедший после открытия Фрейда, глубинная психология выяснила, что содержание понятия бессознательное почти бесконечно. В него были включены не только проблемы инстинктивной жизни, как хотел этого Зигмунд Фрейд, но и понятие «коллективного», т. е. общечеловеческого, бессознательного К. Юнга, и такое понятие как «сверхсознательное» Р. Ассаджиоли. В конце концов, термин «бессознательное» включил в себя... бесконечность.
Но век интенсивной глубинно-психологической работы доказал самое главное — реальность существования внутреннего пространства. Клиницисты доказали, что в этих областях содержится знание — символически и эмоционально закодированная, но существующая, как внутренняя реальность информация.
История развития психоанализа и его метаморфозы позволяют утверждать еще одну вещь: одним лишь прорывом инстинктивной биологической деятельности человеческого организма в психический мир это знание объяснить невозможно.
Главное открытие психоанализа можно описать, пользуясь словами русского философа Анатолия Сергеевича Арсеньева: «Это знание дано человеку априори, т. е. до всякого опыта. Оно в форме некой возможности или задатка появляется вместе с человеческим «Я». Эмпирические отношения человека с миром могут лишь побудить нечто, что в качестве задатка или возможности уже присутствуют в человеке именно как в человеке, именно через присутствие этого знания он и определяется как человек, а не животное... По этой же причине никакими внешними факторами нельзя в животном сформировать человеческое сознание».
Киркегор писал о том, что человек пробивается к аутентичному существованию через мучающие его тревогу и страх. Еще в XIX веке он описывал, что самое главное напряжение тревоги мы испытываем в подростковом возрасте, когда проходим через два мучающих нас испытания — испытания реальностью любви и реальностью смерти. По Киркегору в этом возрасте человек либо должен достичь собственной «аутентичности» и стать личностью, либо на всю жизнь остаться не аутентичным, т. е. полностью зависимым от «плебса» и его мнения.
Получается, что, только пройдя через «точку Розанова», слившись с собственной бесконечностью и научившись расходовать полученные знания на пользу другим людям, человек может испытать то, что Карл Юнг описывал понятием идентичность, а Альфред Адлер понятием «целостность» или «преодоление комплекса неполноты».
Давайте вернемся к нашему определению счастья. Счастье — это чувство того, что человек усилием своей воли или мысли может управлять реальностью. Людей, которые, по нашему мнению, обладают такой способностью, мы с вами называем магами, колдунами или волшебниками.
Самыми древними магами земли, по всей видимости, были жрецы языческого культа, которых сегодня принято называть алтайским словом «шаманы». Шаман с помощью транса путешествовал во внутреннее пространство, в котором встречал духов-помощников, помогавших ему управлять реальностью своего племени. Входом в состояние сознания, позволявшее шаману управлять реальностью, был транс. Считается, что древнейшие шаманы впадали в транс с помощью изнурительного, иногда круглосуточного танца, а вовсе не с помощью галлюциногенных растений, как утверждают сегодня многие представители «наркотической субкультуры».
В позднем, как европейском, так и русском, колдовстве от шаманских трансов сохранилось только искусство составления заклинаний или заговоров (в русской традиции). Но вот что пишет по этому поводу один из авторитетнейших современных колдунов Кристофер Пензак:
«Вариантов колдовства, а стало быть, сотворения заклинания, существуют тысячи. Но если отбросить разнообразные и сложные ритуалы, то выяснится, что заклинание состоит из трех основных компонентов, которые берут свое начало все в тех же шаманских традициях:
— транс, или изменение сознания;
— формулировка ясного намерения;
— ощущение «воли» или внутренней энергии и работа с ней». Да... Современные колдуны минимально отличаются от современных же психотерапевтов.
Судя по этой цитате, и колдуны, и психотерапевты опасаются только одного — обсуждать вслух, зачем нужен транс. «Луч от Бога», о котором писал Розанов, почему-то не обсуждается, по всей видимости, это опасная тема. Но символ пурбы подразумевает получение знания и магической силы от конкретного божества. Большинство гениальных людей, о которых мы будем говорить в этой книге, тоже считали, что их творческие прорывы принадлежат не совсем им — они приходят к человеку в особом состоянии сознания, которое люди творческие именуют вдохновением, из некоего внечеловеческого источника знаний.
