Феномены Тени и зла в волшебных сказках - фон Франц Мария-Луиза
С таким же милосердием женщины относятся к своему собственному Анимусу. В этом заключается слабость их Эго-личности, которая не может сказать: «Знаешь, все это чепуха, которую я не собираюсь слушать». Вместо этого женщина думает: «Наверное, это очень важно, наверное, я должна это записать и в следующий раз рассказать своему аналитику», и тогда она все больше и больше запутывается. Именно поэтому, когда вы анализируете таких людей и у них появляется такое настроение, вы совершенно не знаете, что делать, ибо если вы к ним «приблизитесь», то леска, крючок и борода запутают и вас тоже!
В аргументах женщин встречается такой нюанс: «Да, но...» Независимо от того, что вы им говорите, затем следует: «Да, но разве вы в прошлый раз не говорили то-то и то-то?..» И тогда вы запутываетесь в леске. Мужчины тоже говорят: «Да, но...», только это больше похоже на депрессивное настроение, которое повторно заставляет их разум выражаться таким образом.
Я помню пациента, который пришел ко мне с такими словами: «Все, жизнь для меня теперь кончилась, я стал старым и не собираюсь больше ничего делать. Я слишком устал. Мне не нравится моя работа, и мне много лет, и у меня нет сил, чтобы ее поменять, и...» Ну, вы понимаете: глубокая меланхолия.
«Вам снятся какие-то сны?» — спросила я.
«Нет, мне не снятся сны, за исключением небольшого фрагмента, но я знаю, что он — очень негативный».
Небольшой фрагмент заключался в том, что голос приказывал ему пойти в лес и разжечь там костер. Но выяснилось, что он не взял с собой спичек. Он вернулся домой и взял спички, но, вернувшись обратно в лес, обнаружил в коробке только одну спичку. Тогда он зажег костер, и огонь стал тлеть, а он тем временем размышлял, стоит на него дуть или нет, потом немного подул — и огонь погас! Тогда голос сказал: «Вот что делает дух!»
Это катастрофическое сновидение. У него не было нормальной реакции испуга, и он не сказал: «Боже мой, это ужасно! Мне действительно грозит опасность, что дух может умереть. Я должен пойти домой и в следующий раз взять коробок спичек и побольше газет, чтобы разжечь настоящий костер!» Ибо, в конечном счете, развести в лесу костер, — притом что не было даже дождя, — в принципе для пожилого человека не такая уж непосильная задача! Он же просто сказал: «Вот видите, бессознательное мне говорит то же самое, это конец, у меня наступило полное духовное истощение, зачем же тогда мне пытаться?»
Я не могу вам передать, что я ему сказала! Я вышла из себя и ругала его на чем свет стоит, а он смотрел на меня печальным, отстраненным взглядом, а затем сказал: «Понимаете, я должен быть объективным! Я должен допустить, что есть и другие интерпретации!» После этого он ушел.
Следовательно, ложный аргумент — это тот же самый феномен, но основанный на настроении. Я увидела это по его по-детски надутым губам, едва он вошел в кабинет. Аргументы были точно такие же, как у Анимуса, но в их основе лежало настроение, депрессивное настроение Анимы, которое побудило его сказать, что он должен быть объективным — вот он, мужской объективный логос! Он лишь оправдывает плаксивое настроение Анимы, но дело в том, что у мужчин он принимает именно эту форму. Запутаться в образе Анимы/Анимуса — обычное дело для мужчин и женщин, это значит оказаться в очередной раз запутанным и не уметь выпутаться из положения. Человек должен уметь как-то переключаться: либо самостоятельно, если он это может, — либо с помощью другого человека.
Приблизительно то же самое происходит, если у пациента постепенно наступает обострение психоза. Тогда, как пишет Юнг в своей статье, посвященной трансцендентной функции, мы иногда можем предотвратить катастрофу, переключив внимание человека на внешнюю ситуацию, побудив его сменить работу, прекратив его анализировать, или предложив ему найти другого терапевта, или еще что-нибудь в этом роде, то есть как-то попробовать полностью переключить его состояние, чтобы он мог из него выпутаться. Если вы не прервете этот регресс, то состояние человека будет постепенно ухудшаться и ухудшаться, как небольшой снежный ком, который превращается в лавину. Если вы сможете это остановить, то сможете остановить и пагубную эмоцию. То же самое относится и к людям, не страдающим психозом, но которые стали слишком одержимы Анимусом или Анимой.
Я знаю семью, в которой было несколько братьев и сестра, которая, как и все женщины, потворствовала воздействию своего Анимуса. Братья ничего не понимали в психологии, но они чувствовали это состояние у своей сестры и узнавали его, поэтому, когда она становилась одержимой Анимусом, они ей говорили: «Знаешь, перестань так себя вести!» Говорить ей, что ей надо выйти из своего состояния, стало семейным обычаем. Без всякой юнгианской психологии они распознавали, что когда женщины начинают определенным образом спорить, то следует круто развернуться и ехать в противоположном направлении. Спорить или вникать в суть происходящего совершенно безнадежно и для других людей, и для самой женщины, ибо она должна спорить. Единственное, что следует сделать, — это оборвать или прервать ее, но для этого требуется определенная сила Эго и умение прислушиваться к своим инстинктам.
Глава 10. Холодное зло
А теперь вернемся к проблеме проявления милосердия, но на более глубоком уровне: я хочу исследовать норвежскую сказку «Великан, у которого не было сердца». Это первый пример «холодного» зла, который мы сейчас рассмотрим.
Великан, у которого не было сердца [139]
Жил-был король, и было у него семь сыновей. Он их очень любил, и совсем не хотел с ними расставаться. Поэтому, когда сыновья выросли, он послал шестерых найти себе невест, самого же младшего оставил при себе. А шестерым старшим братьям велел подыскать невесту для младшего. Перед отъездом он дал им самые красивые наряды, самых дорогих и породистых лошадей и много денег. В поисках невест принцы отправились в самые разные королевства, пока, наконец, они не прибыли к королю, у которого было шесть дочерей. Они никогда раньше не встречали таких прекрасных принцесс. Поэтому все они, влюбившись без памяти в своих невест, позабыли о том, что должны привести седьмую невесту младшему брату.
Они двинулись домой, и когда преодолели уже значительную часть пути, им встретилась скала, на которой жили великаны. Один из великанов спустился вниз и одним взглядом превратил в камни и принцев, и их невест. Тем временем у себя во дворце король ждал возвращения шестерых сыновей, но никто из них не возвращался. Он очень опечалился и сказал, что больше никогда не будет радоваться жизни. «Если бы у меня не было тебя, — сказал он младшему сыну, — потеряв своих сыновей — твоих братьев, я бы покончил с собой!»
«Тогда, — ответил ему младший сын, — я должен попросить у тебя позволения поехать на поиски моих братьев!»
«Об этом не может быть и речи. Я не хочу потерять тебя тоже», — ответил ему отец.
Но юноша так долго умолял отца, что тот в конце концов ему уступил и разрешил отправиться на поиски братьев. Но в конюшне оставалась лишь больная старая кляча, поэтому младшему сыну ничего не оставалось, как взять ее. Юноша оседлал клячу, вскочил в седло, попрощался с отцом и пообещал ему обязательно вернуться вместе с братьями.
Итак, он отправился на поиски. Вскоре ему попался ворон, который не мог летать. Он был так голоден, что едва мог хлопать крыльями. Он попросил еды, и королевский сын сказал, что, хотя у него самого ее немного, он может поделиться, и отдал ворону часть своих припасов.
Поехал он дальше, и доехал до обмелевшей реки. В маленькой грязной луже на отмели лежал большой лосось, который уже не мог сам добраться до воды. Принц столкнул лосося обратно в воду. И ворон, и лосось поблагодарили королевского сына и, в свою очередь, обещали помочь, если ему понадобится их помощь, правда, предупредили, что помочь смогут совсем немного. Долго ли, коротко ли он ехал, ему повстречался волк, который лежал посреди дороги; волк стал умолять принца отдать ему на съедение лошадь: он не ел целых два года и уже умирает от голода. Принц ответил, что, к сожалению, он ничем не может помочь волку: сначала он поделился едой с вороном, потом помог лососю, и вот теперь волк хочет отнять последнее, что у него осталось! Но волк продолжал уговаривать принца, пообещав впоследствии ему тоже помочь и предложив себя в качестве быстроногого скакуна. Принц засомневался, да делать нечего — отдал он несчастному свою клячу.
