Джей Хейли - Что такое психотерапия
На следующей неделе супруги пришли на прием и рассказали, что выделили мужу после прихода с работы 20 минут для отдыха, и только потом ему выкладывали все семейные проблемы, накопившиеся за день. Очевидно, они были уверены, что эта мысль пришла к ним независимо от терапии. В процессе обсуждения того, как улучшить отношения между сыновьями, был сделан еще ряд изменений в отношениях супругов. И нам опять-таки неизвестно, знали ли супруги о метафорическом характере этих обсуждений.
При таком использовании директив встают этические вопросы, поскольку изменение организуется незаметно для человека и не осознается им. Однако такой подход приносит настолько богатые плоды, что вопросы этики необходимо рассматривать с учетом общего эффекта.
Здравый рассудок и безумиеМетафору можно использовать для изменения людей, но есть еще один ее аспект, который необходимо понять. Метафора является также и своего рода коммуникацией, на которую необходимо реагировать. Человек, который все воспринимает буквально, ограничен и упускает большую часть смысла любого общения в своей жизни. Каждый терапевт должен уметь находить смысл, который клиент пытается вложить в сообщение, причем большая часть этого смысла скрыта в метафоре, и ее обязательно нужно понять. Например, если человека допрашивают, а он не знает, в связи с каким преступлением, он боится случайно сказать нечто, что указало бы на его виновность. Самое безопасное для него — уклоняться от прямых ответов и использовать метафоры, многозначные и двусмысленные. Я вспоминаю одного отца, который был уверен, что именно его обвиняют в возникновении у сына психоза, но который не имел ни малейшего представления о том, что он мог сделать неправильно. Когда ему задали вопрос о состоянии сына, он мудро ответил: «Это в некотором роде что-то, из-за чего-то такого».
Метафора — это основа искусства и религии. Кроме того, метафора — это наиболее эмоциональный вид коммуникации. Она может заставить человека посвятить свою жизнь творчеству. Она же может привести и к смерти на костре, так как в основе различия между метафорой и буквальным утверждением может лежать ересь. Одна из великих ересей заключается в вопросе: действительно ли кровь и плоть Христа превратились в хлеб и вино или только метафорически? За этот вопрос умерли много людей. К счастью, терапевту, который путает метафору с реальной жизнью, такой исход не грозит, но осознание этого различия — часть психотерапевтической компетентности. Терапевт должен овладеть некоторым умением рассказывать сны, фантазии и истории с моралью.
Самыми изощренными в использовании метафор являются те, кого называют шизофрениками. Если парень говорит, что он с далекой звезды, и, похоже, именно это и имеет в виду, его диагностируют как весьма специфического человека в очень тяжелой ситуации. Если человек говорит, что он — Иисус Христос, и, по-видимому, действительно в это верит, его объявляют психотиком. Супервизор должен научить обучающихся понимать такую коммуникацию. Чему же учить? Есть несколько возможностей:
1. Использование человеком метафор можно воспринимать как признак расстройства мышления. У человека, который заявляет, будто его родина на Марсе, что-то не в порядке с головой. Считается, что у него болезнь мозга или неврологическое расстройство, следовательно, его высказывание неверно воспринимают как послание о его внутренних переживаниях, а не как послание к кому-то. Поэтому целью становится поиск лекарства, которое не даст человеку высказываться в такой болезненной манере. Эта реакция на использование метафор имеет смысл с точки зрения социального контроля, но не терапии.
2. Метафору можно воспринять как показатель того, что человек плохо умеет общаться. Распознать, когда он использует метафору, очень непросто. Такой человек никогда не скажет: «Как будто я родился на Марсе». Это высказывание слушатель может проинтерпретировать как сообщение о том, что он вышел из семьи, которая была очень похожа на обитель бога войны. Он скажет: «Я родился на Марсе». Люди, которые не умеют показать, когда их следует понимать метафорически, испытывают сложности и с распознаванием метафор в высказываниях других людей. Если официантка спрашивает такого человека «Что я могу для вас сделать?», он иногда может засомневаться относительно ее намерений и ответить неадекватно.
3. Метафоры могут использоваться и намеренно. Если человек говорит, что он — Иисус Христос, и это звучит так, будто он в это верит, он, возможно, предлагает слушателю решить, как на это прореагировать. Слушатель может воспринять это как ничего не значащее высказывание, а может принять это самоописание как осмысленный личный комментарий. Принять это утверждение — значит принять идею о том, что человек намеренно использует метафору и намеренно опускает признаки, указывающие на то, что это и есть метафора. Такой стиль общения позволяет человеку излить чувства перед своим визави, не критикуя при этом конкретную личность или организацию.
Какое это имеет отношение к терапии? Это значит, что супервизор должен научить своих подопечных уважать высказывания людей с диагнозом «шизофрения» и прислушиваться к их метафорам, чтобы найти ключ к пониманию ситуации человека (не переводя метафору на обычный язык и не отвечая клиенту своей метафорой). Если обучающийся обсуждает метафору с клиентом, он попадает в положение начинающего шахматиста, севшего играть с мастером. Самая лучшая реакция в данном случае — концентрация на простейших идеях. Клиенты, живущие дома, должны ходить на работу или в школу и делать то, что им говорят родители. Они должны строить планы на дальнейшую жизнь или их необходимо этому научить. Обучающиеся должны усвоить, что с людьми, имеющими диагноз «шизофрения», и с их семьями надо работать «цифровым» образом, а не «аналоговым».
Естественно, такой рассказ об этой сложной проблеме — упрощение. Очевидно, что диагноз «шизофрения» ставят очень разным людям. Однако если обучающийся принимает (не отвечая) шизофреническую метафору как ключ к пониманию клиента и сосредоточивается на самых основных вопросах, он приобретает определенное преимущество.
Я вспоминаю, как Джон Розен однажды буквально отреагировал на молодого человека, который сказал, что он — Иисус Христос. Розен ответил: «Да? Вы уже четвертый Иисус Христос за сегодняшний день». Другому он сказал: «Если вы перестанете объявлять себя Христом, я подарю вам новую рубашку». Юноша согласился сотрудничать и получил рубашку[31].
Пример
В этом разделе не описывается, как лечить психотиков, он посвящен тому, как в терапевтической ситуации размышлять о высказываниях, похожих на психотические. Девушка 18 лет стала вести себя неконтролируемо и была помещена в психиатрическую палату университетского госпиталя. Во время интервью она сказала, что беременна близнецами. Так как в это время у нее была менструация, ее высказывание восприняли как бредовое и поставили ей диагноз «расстройство мышления». Из госпиталя ее направили на семейно-ориентированную терапию, и она вернулась в школу и на работу, но у нее случился прогнозируемый рецидив, когда ее родители собрались разводиться.
На встрече с семьей девушка заявила, что убьет себя, если родители разведутся, потому что «эти восемь детей нуждаются в вас». На сеансе девушка вела себя странно и оскорбляла терапевта. (Нужно заметить, что для молодых людей в рецидиве типично нападать на одного из родителей и на терапевта, независимо от того, насколько хорошими были до этого их отношения.) Супервизор, озабоченный угрозой суицида в случае развода родителей, вызвал терапевта из кабинета. Он спросил терапевта, не сердится ли он на девушку. Терапевт, которого она оскорбляла, полагал, что сердится. Супервизор предложил терапевту сказать девушке, что она не имеет права угрожать родителям самоубийством и что они, точно так же как и она, вправе делать то, что считают нужным. Так как обучающийся был интеллектуалом, его попросили выразить свой гнев как его личное переживание, а не просто как интеллектуальное наблюдение. Обучающийся вернулся в кабинет и после нескольких оскорблений со стороны девушки (которые ему очень помогли) сумел выразить свой гнев на нее за то, что она лишает родителей их прав. На это тут же среагировала мать, которая твердо сказала дочери, что вопрос о том, разведется она с мужем или нет, — не ее дело, и решение она примет сама. С этого момента дочь начала вести себя более рационально и даже шутила с терапевтом.
Метафора беременности близнецами во время терапии ни разу не обсуждалась. Предполагалось, что она означает что-то связанное с множественностью рождений. Эта идея оказалась приемлемой интерпретацией, когда обнаружилось, что у матери было восемь детей и она была измучена и печальна. Когда эта дочь захотела начать жить самостоятельно, мать впала в депрессию и стала спать с дочерью в одной постели. После этого дочь начала вести себя странно и говорить о множественности рождений. Супервизор и обучающийся решили, что дочь поняла свои метафоры и не нуждается в их интерпретации. Терапия была сконцентрирована на возвращении дочери в школу и на работу, а также на разрешении разногласий между родителями, но не на ее воображаемых идеях.
