Владимир Леви - Куда жить
У простожителя-пустожителя этой зависимости не наблюдается. От желудка или от пениса — дело другое.
Почуяв однажды, что простожитие — штука для нас смертельная, — мы, смыслюки, тоже спешим ухватиться за любой суррогат. От чего бы позависеть?.. Чем бы себя изнасиловать?.. Захотеть снова пожрать?.. Снова напиться, трахнуться, набить морду, получить Нобелевскую, на Эверест сходить, в туалет запроситься сильно?..
Когда тебя имеет судьба — это ж так классно! Не надо думать о заполнении этого чертова духовного вакуума.
А когда самому приходится искать Цель своих целей, Смысл смыслов — его еще именуют убитым словечком «идея», — это уже выше крыши!..
Мы — дети, которые, когда сыты, согреты и выспались, только и делаем, что придумываем себе желания — чтобы сгущаться вокруг какого-нибудь стерженька, чтобы не распадаться. (Мой пациент, наркоман, выдавил как-то на ломке: душа — болящая пустота, на х… она нужна!..)
Вот в организме у нас все устроено честь по чести и никто особо не рыпается. Хорошо быть каким-нибудь кровяным шариком. Рождение твое, жизнь и смерть — все запрограммировано и подчинено Цели — поддержанию жизнедеятельности и продлению рода. Живешь как по нотам. Смерть — высший миг…
Наш брат-смысленыш не хочет быть просто зависимой частью целого, какого бы то ни было, а желает и сам быть самоценным целым. Желает, чтобы то большее Целое, которому принадлежишь (семья, род, команда, нация, страна, человечество, дело, истина, мировой дух), подавало обратную живую связь — знаки и своей зависимости от тебя. Желает и нужным быть, и определять, как со своей нужностью поступать, — хочет, то есть, и зависимости, и свободы одновременно. Противоречие!..
Несколько писем, далее следующих, не очень выстраиваются под одну тему — у каждого свой поворот и акцент — но одно общее есть: этот вот гложущий и сосущий, непонятно куда зовущий смысловой вакуум, эта неосознанная — или уже и осознанная смыслозависимость, эта самая болящая пустота…
Вся моя жизнь — дом без хозяина…
B.Л., мне скоро 30, решилась написать вам, потому что жить больше невмоготу…
Я всегда была экспрессивной, склонной к эпатажу. Часто веду себя с неподобающей возрасту непосредственностью, могу прыгать на одной ножке, петь на улице. Но последнее время мне доставляет злое удовольствие вести себя по-идиотски: все время вскрикиваю, плачу, ругаюсь, дико хохочу…
Меня корежит от злого раздражения, и я кричу, чтобы заглушить почти физическую боль в себе. Раздражает все: голоса людей, обращение ко мне по имени, детское щебетание, включенный приемник, капающая вода…
Все это дома. Я живу с мамой и ее мужем, со своим мужем и сыном 2 лет и с братом в двухкомнатной квартире. Меня жутко грузит все это разнородное брожение кучи людей на маленьком жизненном пространстве, и, хотя остальные члены моей семьи предельно неприхотливы и уживчивы, я «отрываюсь» за всех. От меня заводятся и все остальные, и, по словам мамы, я за 15 минут способна превратить жизнь всей семьи в ад.
Я много раз спрашивала себя, хочу ли я вести себя иначе, и ответ один — НЕ ХОЧУ!
Причем я знаю, что МОГУ!..
Но у меня непрекращающееся чувство, что мне то ли насыпали песку за шиворот, то ли привязали в лесу голой на морозе…
Дома жуткая теснота. У меня нет личного пространства, некуда спрятаться, негде держать интимные вещи, везде бардак. Все краны текут, мама на грани помешательства, ребенок гиперактивный, проблемный…
На выходные родители уезжают, и я остаюсь один на один с шустрым и не признающим маму ребенком, который переигрывает меня по всем позициям. К вечеру воскресенья я раздавлена, вымотана и об утре понедельника мечтаю, как о спасении.
Ухудшились память и концентрация, начала и на работе съезжать в срывы, скалюсь и рычу на начальство…
Я понимаю, что со стороны я стерва и эгоистка, что остальные страдают по моей вине, что мной владеет демон разрушения, и я ему радостно отдаюсь… Но при этом я хочу жить! Я не хочу все потерять…
Мне отрашно! Терзает страх за ребенка, все лезут на глаза статьи и форумы то криминального, то онкомедицинского толка, при этом сама на него ору и руку поднимаю.
Муж совершенно неконтролируем, положиться ни в чем нельзя, может сделать, а может продинамить, меня от него просто трясет, все время хочу выгнать… Останавливает то соображение, что при всех моих достоинствах с мужчинами у меня никогда не ладилось — куча комплексов, чувствую себя хуже всех по жизни. Муж хороший человек — я плохая.
Добавлю еще, что я поправилась через год после родов и теперь себе жутко не нравлюсь, постоянные боли в спине, хронические проблемы с кишечником, астма — в общем, классическая психосохматика.
Как повысить психический болевой порог и отстроиться от ситуации, не выходя из нее?
Отдаю себе отчет, что пока мне некуда выпрыгнуть, надо СОБРАТЬСЯ И ИЗМЕНИТЬСЯ, чтобы изменить жизнь. Но иду по порочному пути саботажа, неврастении и истерик. Вся моя жизнь — заброшенный, загаженный дом без хозяина… Отражение меня самой.
АнджелаАнджела, и в самом деле по первости смотрится ваше состояние как неврастения и истероидность.
..много раз спрашивала себя, хочу ли я вести себя иначе, и ответ — НЕ ХОЧУ!
А вот тут что-то не сходится. Если «не хотите иначе», то кто же и зачем написал мне это письмо?..
Другое дело, хотите ли измениться, приложив собственные усилия, или надеетесь, что кто-то или что-то нажмет в вас другую кнопку…
Фрейда читали? А Берна? Буйствует у вас фрейдовское «Оно», примерно то же, что берновский внутренний ребенок. На его ролевую кнопку нажимает ситуация, в которой вы живете. Любыми средствами я пожелал бы вам с мужем и ребенком в скорейшем будущем отделиться пространственно от родительской семьи.
Тогда есть шанс, что проснется в вас спящая летаргическим сном взрослая личность.
Но и сейчас, пока уйти некуда, можно многое изменить. И лучше даже — начать из наличного.
Как повысить психический болевой порог, отстроиться от ситуации…
Ложный вопрос. Ответить можно было бы: пейте таблетки или водку, в лучшем случае занимайтесь тонопластикой по моей книге «Ближе к телу». Но вам не отстраиваться надо, а достраиваться до человека в себе.
Я сорок лет прожил в большой семье внутри огромной восьмисемейной коммуналки, все жили в одном коридоре с общей кухней, ванной и туалетом. Потом коммуналка осталась позади, родительская семья повымерла…
Наступили годы, в сравнении с которыми прожитой коммунальный, как тогда ощущалось, ад, показался раем.
«Что имеем, не храним, потерявши плачем»…
Как можно чаще вспоминайте: все те, кто вас сейчас раздражает, одни раньше, другие позже, уйдут из вашей жизни, уйдете и вы, это совершенно определенно. Мы все проходим, все временно друг дружке сопутствуем.
Краткое время для жизни вместе… Зачем портить его?.. И почему бы не украсить цветами радости?..
Судя по многому, в вас бурлит творческая натура, возможно, вы интересная художница или актриса… Вот и постарайтесь направить бесовский свой эпатажный заряд в созидательное русло: выдумывайте игры с сыном, сочиняйте приколы, дурачьтесь весело, а не зло, пойте, пляшите, устраивайте цирк, детские спектакли — вот чем вам нужно заниматься!!!
Уверен, все это у вас получится — и прямо с сегодняшнего дня!.. Пожалуйста, напишите мне и побыстрее, как это будет выглядеть и каково будет самочувствие.
В.Л., вы правы, я и правда хочу, но не вести себя иначе, а ХОТЕТЬ вести себя иначе.
Хочу хотеть… И профессия моя близка к тому, о чем вы догадываетесь — я дизайнер (по образованию химик) и немножко художник…
Сегодня мои демоны оставили меня в покое, и я почти забыла, как они выглядят…
..Это было давно, в детстве… Чистый стол, прозрачная вода в стакане, кисти, краски.
Белый лист. Все готово к таинству. Звучит Моцарт… Погружаюсь, как в темную воду, сжимаюсь до каменной твердости, музыка втягивает в водоворот, бьет, гонит, как истлевший лист, пластает и рвет тонкую материю на тысячу лоскутков… Что-то происходит со временем. Часы тикают все медленнее и глуше, и вот останавливаются совсем…
Из белого листа, змеясь тонкими дрожащими линиями, набухая цветом, наполняясь тайной жизнью, проступает… Проступает, живет, дышит образ, рожденный этой музыкой, этим дождем, этим мгновением… Спешу поймать, ухватить, трепетными пальцахми огладить, уговорить остаться… В сладкой борьбе неумения и наития незаметно проходят часы, равные последующим годам… Последний мазок, штришок… Отдыхаю, глядя на сохнущий лист… Все.
Так же было со школьными сочинениями.
Я глохла и слепла, уходя далеко-далеко тропой воображения, рука автоматически вывязывала ряды слов… И пробуждалась от бесстыдно громкого звонка.
