Павел Ковалевский - Психиатрические эскизы из истории. Том 1
Такой светлый промежуток длится 3–8 месяцев. Наступает новое ожесточение болезни. В эти новые приступы болезненное сознание берет все больший и больший перевес пред обычным сознанием, пока обычное сознание не станет соподчиненным болезненному.
Разумеется, борьба этих двух жизней длится годы и десятки лет. Умственные силы и энергия человека падают. Он постепенно теряет свой резкий характерный облик и мало-помалу опускается к слабоумию.
Итак, нам жизнь дает такие случаи душевного состояния, когда человек, в одно и то же время, может быть и умным и сумасшедшим, и деловым человеком и душевнобольным, и исполнительным общественным деятелем и преступником. Это бывает в тех случаях, когда человек живет двойственной жизнью сознания, или когда в его обычном сознании внедряется частичное поражение в виде однопредметного помешательства. Такие случаи в жизни нередки и мономаниаков можно находить во всех жизненных положениях, от кирки работника и до царского жезла.
Для людей, незнакомых с этим болезненным душевным состоянием, мономаниаки представляют собою неразгаданность, – для психиатрии же – это обычное явление.
Однако для полноты картины умственного бытия параноика мы должны сделать кое-какие дополнения.
Будучи замкнутым и сосредоточенным в себе, параноик обладает необыкновенно богатою фантазиею. И замкнутость и фантазия являются у него развитыми болезненно и заставляют больного жить преимущественно в этой области. Устраняясь от людей и замыкаясь в самих себе, больные покидают представления действительной жизни и тяготятся строгим мышлением на основании обычных представлений и понятий. Они с величайшим удовольствием погружаются в картины фантазии и воображения, целыми часами строят воздушные замки, создают целые истории, пропускают пред собою фантасмагории самого причудливого характера, причем во всем этом главным героем, центром всего фантастического происшествия служат они сами, а около них их враги. Здесь-то они своими глазами видят все козни врагов, слышат все их заговоры, хулы, порицания и злодейства, принимают меры предупреждения и пресечения преступления, побивают, уничтожают и истязают лютыми казнями своих врагов и видят в мире только себя и все только для себя.
Вторая особенность параноиков та, что нередко они неспособны бывают отделить пережитого в картинах фантазии от действительного и образам воображения приписывают предположение, что все это так было и на деле. Этим дается основа для составления ошибочных и ложных представлений и понятий, а равно и для бессмысленных действий и поступков.
На основании столь сильно развитых фантазии и воображения, мы видим, что параноики в делах обыденной жизни неспособны бывают к строгому и глубокому мышлению и продолжительному сосредоточию внимания на одном и том же предмете. Они могут быть находчивы, даже остроумны, и, на вид, как бы с солидным образованием, – но все это у них слишком легковесно и поверхностно. Их знания могут быть обильными, но без уменья применить на деле. Параноики очень чутки ко всему происходящему вокруг них, но при этом они не могут проникнуть в сущность дела, а живут мыслями других, – за исключением своего бреда. Иногда понимание окружающих событий принимает неправильную, ошибочную и ложную окраску, так как они нередко на все окружающее смотрят не действительными глазами, а сквозь очки своей фантазии и воображения.
Такая неустойчивость ума параноика, его легковесность и неспособность сосредоточия на одном и том же предмете легко объясняются основным качеством неврастеника – быстро на все накидываться и еще быстрее все покидать, вследствие быстрого истощения запаса сил и энергии.
Кроме того, мы не должны забывать, что такой человек живет двойственным сознанием, причем в то время, когда он сам с собою, он живет болезненным сознанием, оставляя в стороне и бездеятельности здоровое сознание, а так как параноик сам с собою большую часть времени, то уже в силу этого здоровая умственная сознательная деятельность должна стоять ниже нормы.
Если в умственном отношении параноик представляет человека неустойчивого и больного, то в нравственном отношении параноики еще более отделяются от здоровых людей и представляют резкие болезненные отклонения.
Уже в силу болезненного логического мышления, параноик в мире является одиноким, так как все остальные люди – его враги. Отсюда весьма естественно, что он живет не только в себе, но и исключительно для себя.
Первое, что заметно у первично-помешанных, это крайний эгоизм и себялюбие. Они знают только себя и заботятся только о себе. Общество, человечество, интересы ближнего, даже интересы семьи для них не существуют. Следовательно, при этом в основе подрывается идея общественности и идея любви к ближнему. Первично-помешанные держат себя совершенно замкнуто и обособленно, – самый бред преследования очень характерен для таких случаев, он вполне согласуется с их одиночеством и с их подозрительностью. Нередко эти больные – крайне жестоки и требовательны по отношению к своим родным. Любовь к родителям это для них если не пустой звук, то законный повод к предъявлению всевозможных подчас совершенно нелепых требований. Не лучшее отношение и к братьям и сестрам. Почти всегда первыми врагами и преследователями больных в их бреде преследования являются братья и сестры. Опять знаменательное сочетание болезненного бреда с болезненно-нравственными отношениями. Очень часто под влиянием бредовых идей братья и сестры становятся первыми жертвами преступления этих несчастных, – и даже во время затишья бредовых идей эти больные очень далеки от братской и дружеской любви. Но особенно несчастными являются в семействе таких больных жена и дети. Жена – это полная раба, дети – это какие-то щенки, служащие лишней семейной обузой. Вот отношения таких больных к людям самым близким и самым дорогим. Здесь нарушаются нравственные черты, не только присущие человеку, но даже многим высшим животным.
Параноик не имеет друзей, он не имеет близких людей. Все служат для него, он ни для кого.
Это есть первое нарушение общественных условий существования человека.
Это сухие жестокие себялюбцы, задумывающие все сделать для себя.
Словом, это какие-то отщепенцы из общества, это какие-то одиночки, живущие вне общества, сами в себе. Это лица, не понимающие, что такое общество, тяготящиеся обществом и избегающие его.
Такое положение одиночек человеческого рода вполне противоречит общепринятому положению, что человек есть общественное существо, т. е. живущее общественно, не могущее жить без общества и живущее для общества. Они совершенно не подходят под это положение.
Рассматривая жизнь животных, стоящих ниже человека, особенно живущих стадами, нам нередко приходится встречаться с такими явлениями, что и среди этих обществ встречаются особи, которые точно так же живут одиноко, чуждаются общества себе подобных и преследуют свои личные интересы. Это явление представляется немало интересным и может служить большим подспорьем для изучения подобного же проявления в человеческом роде. К сожалению, в биологической литературе оно мало разработано еще и нам приходится ограничиваться отдельными только данными. Брем говорит, что в семействе слонов существуют отщепенцы, живущие одиноко, вне семьи, – они даже носят особое название – гундасы и рогесы, смотря по тому, будут ли они относительно доброго нрава или злы. Точно так же и в семействе свиней существуют кабаны-отшельники, которые проводят жизнь одиноко. В других семействах можно найти также таких одиночек, так даже между рыбами находятся таковые (И. О. Фесенко). Я. Тарлецкий, занимавшийся довольно усердно изучением жизни рыб, о таких одиночках делает предположение, что эти «блуждающие рыбы» принадлежат или «к рыбам чем-либо или кем-либо обеспокоенным, или больным».
Но помимо отсутствия этих положительных свойств, присущих каждому животному, живущему общественною жизнью, у первично-помешанных являются отрицательные свойства: злость, ненависть к обществу и животный эгоизм.
Обыкновенно мы привыкли думать, что проявление злости и зверства есть явление аффективное, явление, находящееся в противоречии с здравым рассудком. В данном случае злость и зверство являются основною чертою характера, проявляющеюся нередко с детства и до старости. Будучи детьми, они любят мучить животных, вырывать птенцов из гнезда и раздирать их, – мучить котят, щенков, поросят и пр. Вырастая далее, они нередко производят подобные опыты и на младших членах семьи, или чужих детях, – женившись – производят опыты на женах, имея детей – на собственных детях. Бессердечие, холодность и рассчитанность (нередко самая нелепая) – основная черта их характера. Редко можно видеть среди первично-помешанных человека сердечным, человеколюбивым, искренно проникнутым любовью к ближнему и отечеству, а также идеями чести и справедливости. Во всех поступках параноиков скользит подозрительность, осторожность, недоверие, скрытность и жестокость.
