Морган Пек - Непроторенная Дорога
Родители могут многое сделать, чтобы помочь детям на пути созревания. Пока дети растут, тысячи случаев представляются сами собой: временами необходимо вмешательство, когда усиливается склонность детей избегать ответственности; в других случаях, наоборот, дети нуждаются в утешении и подтверждении, что они не виноваты. Но, как я уже говорил, для того чтобы своевременно улавливать ситуацию, родителям необходима чуткость к нуждам детей, а также готовность и желание потратить время и усилия, часто болезненные, на удовлетворение этих нужд. В свою очередь, это требует любви и готовности взять на себя ответственность за развитие своих детей.
С другой стороны, многие родители мешают процессу развития детей, и это еще хуже, чем обычная нечувствительность или пренебрежение. Невротики, в силу своей привычки брать на себя ответственость, могут быть превосходными родителями — если их неврозы относительно умеренны и если они не загружают себя различными ненужными видами ответственности до такой степени, что на родительскую ответственность просто недостает сил. Характеропаты, наоборот, оказываются очень плохими родителями, которые живут в блаженном неведении относительно того, сколь разрушительно и жестоко они обращаются с собственными детьми. Говорят, что «невротики делают несчастными себя, характеропаты — всех других». Самыми несчастными среди этих «других» являются родные дети. Как всегда и во всем, эти родители не могут осознать своей родительской ответственности. У них есть тысяча отговорок, чтобы отмахнуться от детей, вместо того чтобы уделить им необходимое внимание. Когда их дети становятся правонарушителями или у них возникают трудности в школе, родители-характеропаты автоматически возлагают вину на школьную систему или на других детей, оказывающих «дурное влияние» на их ребенка. При таком отношении истинная проблема, конечно, игнорируется. Уклоняясь от проблем, характеропаты служат образцовой моделью безответственности и для своих детей. В конце концов, в своем стремлении избежать ответственности всегда и везде, родители-характеропаты начинают возлагать эту ответственность на детей: «Вы, родненькие, меня в гроб загоните», или: «Я не развожусь с твоей мамой (твоим папой) только из-за тебя», или «Это из-за тебя мама превратилась в неврастеничку», или: «Я мог бы (могла бы) поступить в колледж и прекрасно его закончить, но надо было заниматься тобой». Фактически, такими фразами родители говорят детям: «На вас лежит вина за мой неудачный брак, за мое душевное нездоровье, за мою несчастливую жизнь». Дети часто принимают эту вину на себя, поскольку они еще не могут понять, что это неправда, а приняв на себя вину, становятся невротиками. Так и выходит, что у родителей-характеропатов почти неизменно вырастают дети-невротики или дети-характеропаты. Так грехи родителей сказываются на их детях. Люди, страдающие характеропатией, неэффективны и деструктивны не только в роли родителей; все особенности их характера обычно распространяются и на супругов, друзей, на деловые отношения — на любую область их деятельности, где они не способны взять на себя ответственность за качество этой деятельности. Это неизбежно, потому что, как уже говорилось, никакая проблема не может быть решена, если кто-то не возьмет на себя ответственность за ее решение. Когда характеропат обвиняет в создании проблем кого-нибудь (супруга, ребенка, друга, родственника, начальника) или что-нибудь (дурное влияние, школу, правительство, расизм, общество, распущенность, «систему»), то эти проблемы только нарастают. Ничто не решается. Отрицая свою ответственность, такой человек может чувствовать себя вполне комфортабельно, но он перестает решать жизненно важные проблемы, перестает расти духовно и превращается в мертвый груз для общества. Он сбрасывает свою ношу, перекладывает свои тяготы на общество. В 60-е годы возник афоризм (его приписывают Элдриджу Кливеру), актуальный всегда и для всех: «Если ты не часть решения, тогда ты — часть проблемы».
Бегство от свободы
Если психиатр диагностирует характеропатию у пациента, то лишь благодаря тому, что отчетливо видны примеры уклонения этого индивида от ответственности. А ведь почти каждый из нас время от времени пытается, применяя иногда очень тонкие и незаметные ухищрения, избежать болезненной акции — принятия ответственности за свои собственные проблемы. Излечением моей скрытой характеропатии (мне в то время было тридцать лет) я обязан Маку Беджли. Он был тогда директором амбулаторной психиатрической клиники, где я проходил курсы усовершенствования как психиатр. Я и мои коллеги получали пациентов по очереди, но, может быть оттого, что я был более заботлив с пациентами и более прилежен в занятиях, чем большинство моих товарищей, я обнаружил, что работаю намного дольше, чем они. Мои товарищи встречались со своими больными раз в неделю, а я — два или даже три раза. А в результате они заканчивали работу в клинике и отправлялись домой в половине пятого, а я возился со своими назначениями до восьми или девяти часов. Моя душа исполнилась возмущения, которое крепло по мере того, как я выматывался. Наконец я понял, что надо что-то делать. Я пошел к доктору Беджли и объяснил ему ситуацию. Я поинтересовался, можно ли мне выйти на несколько недель из этой бесконечной круговой очереди на пациентов, чтобы перевести дух. Считает ли он это возможным? Или он может подсказать другое решение проблемы? Мак выслушал меня, не перебивая, очень внимательно и доброжелательно. Когда я закончил, он еще какое-то время помолчал, а затем произнес сочувственно:
— Да, я вижу, что у вас есть проблема. Я засиял, радуясь, что меня поняли.
— Спасибо вам. Что же можно сделать, как вы думаете?
— Я же сказал вам, Скотт, что у вас есть проблема. Такого ответа я никак не ожидал.
— Да, — сказал я, слегка досадуя, — я знаю, что у меня есть проблема. Я поэтому и пришел к вам. Что, по-вашему, мне следует делать?
— Скотт, — отвечал Мак, — вы, кажется, не слушали того, что я говорил. Я вас выслушал, и я с вами согласен. У вас действительно есть проблема.
— Господи, да знаю я, что у меня есть проблема. Я знал это, еще когда шел сюда. Вопрос в том, что мне с нею делать!
— Скотт, — сказал Мак, — я хочу, чтобы вы меня выслушали. Я повторю еще раз, а вы внимательно послушайте. Я с вами согласен. У вас действительно проблема. Если сказать точнее, у вас проблема со временем. Вашим временем. Не моим. Это не моя проблема. Это ваша проблема с вашим временем. Вы, Скотт Пек, имеете проблему со временем. Вот и все, что я хотел сказать на эту тему.
Я выскочил из его кабинета в ярости. Ярость не проходила. Я ненавидел Мака Беджли. Я ненавидел его три месяца. Я чувствовал, что у него серьезная характеропатия. Чем еще можно объяснить такую бездушность? Я прихожу к нему и смиренно прошу крохотной помощи, хотя бы совета, а этому типу даже в голову не приходит, что надо хотя бы попытаться помочь мне, не говоря уже о его обязанностях директора клиники. Если он не помогает решать такие проблемы как директор клиники, то какого черта он вообще там делает?
Но прошло три месяца, и я как-то незаметно понял, что Мак был прав и что не он, а я страдаю характеропатией. Мое время — это моя ответственность. Мне, и только мне, решать, как использовать и как организовать свое время. Если я пожелал вложить в работу больше своего времени, чем мои коллеги, то это был мой выбор, и следствием этого выбора была моя ответственность. Мне, может быть, неприятно наблюдать, как мои товарищи уходят домой на два или три часа раньше меня, неприятно выслушивать упреки жены за то, что я недостаточно внимания уделяю семье, но эти неприятности есть следствие выбора, который я сделал. Если я не хочу их терпеть, то я волен сделать другой выбор, организовать свое время иначе и не работать так много. Моя напряженная работа не была ношей, наваленной на меня безжалостной судьбой или бессердечным директором клиники; я сам выбрал уклад своей жизни и расстановку приоритетов. И раз уж так, то я выбираю — не менять образа жизни. И теперь, когда изменилось мое отношение к этому, исчезла и обида на коллег. Просто не осталось ни малейшего смысла злиться на них за то, что они избрали другой образ жизни, отличный от моего; притом я же совершенно свободен изменить свой выбор и стать таким, как они, — стоит лишь захотеть. Злиться на них означало бы злиться на собственный выбор — но ведь я сделал его с радостью!
Трудность принятия ответственности за свое поведение заключается в том, что мы хотели бы избежать неприятностей, возникающих как следствие этого поведения. Понуждая Мака Беджли взять на себя ответственность за мое расписание, я пытался избежать тягот многочасовой работы, несмотря на то что эти тяготы были неминуемым следствием принятого мною решения посвятить себя пациентам и учебе. К тому же я невольно стремился усилить власть Мака Беджли надо мной. Я отдавал ему мою силу, мою свободу. Фактически, я говорил ему: «Возьми меня на свои плечи. Будь главным!» И так всегда: если мы ищем способа избежать ответственности за свое поведение, то норовим передать эту ответственность другому человеку, организации, обществу. Но получается так, что мы при этом отдаем и свою силу, и не так уж важно кому — «судьбе», «обществу», правительству, корпорации или начальнику. Вот почему Эрих Фромм дал столь удачное название своему исследованию нацизма и авторитаризма: «Бегство от свободы». Стремясь избежать тягот ответственности, миллионы и даже миллиарды людей ежедневно бегут от свободы.
