Александр Боженов - Двое во едину плоть: Любовь, секс и религия
Человек – это особое существо, которому свойственна постоянная свобода в принятии решений, несмотря на жизненные обстоятельства. Эта свобода включает в себя возможность быть как «нечеловеком», так и святым. В сущности, свобода как непременный атрибут личностности бытия – это как раз свобода по отношению к чему-либо: «свобода от» чего-то и «свобода для» чего-то.
Свобода может быть явлена в основном по отношению к трем вещам: к влечениям, к наследственности и к среде. Что касается наследственности, то серьезные исследования в этой области показали, в какой степени человек обладает свободой по отношению к своим задаткам. В качестве примера можно привести жизнь однояйцевых близнецов, один из которых был ловким преступником, в то время как его брат-близнец – столь же хитроумным криминалистом. Что касается среды, то и здесь обнаруживается, что она не определяет человека. Влияние среды больше зависит от того, что человек из нее делает и как он к ней относится. Так, среди американских солдат, находившихся в северокорейских лагерях для военнопленных, найдется достаточно примеров как альтруизма, так и примитивнейших форм борьбы за выживание.
Очевидно, человек свободен лишь условно. Свобода не тождественна всемогуществу (в силу ограниченности естества) и произволу в силу ее органической связи с ответственностью. Ответственность включает в себя то, за что человек несет ответственность, прежде всего это осуществление ценностей и реализация смысла. Франкл утверждает, что «человек – существо, ориентированное на смысл и стремящееся к ценностям, в противоположность ходячему психоаналитическому представлению о человеке как о существе, обусловленном влечениями и стремящемся к наслаждению»[15].
Так, уязвимым местом антропологии, основанной на учении Фрейда, является постулирование стремления к наслаждению вместо стремления к ценности, которое присуще человеку в действительности. Но принцип наслаждения противоречит сам себе, т. к. он отменяет сам себя. Ведь тот, кто провозглашает наслаждение как принцип, не дает ему быть тем, чем оно должно быть, т. е. результатом. Чем больше человек нацелен на наслаждение, тем больше оно от него ускользает, и наоборот: чем больше человек стремится избежать неудовольствия, избежать страданий, тем больше он ввергает себя в дополнительные страдания. «Предположение Фрейда, что устранение напряжения и стремление к равновесию есть первичная и единственная тенденция живого существа, просто не соответствует действительности. Принцип гомеостаза не имеет объяснительной силы даже в биологическом измерении, не говоря уже о психологическом и тем более духовном»[16].
Франкл пишет: «В отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек, похоже, утратил ясное представление о том, чего же он хочет»[17].
В действительности нормальная ситуация такова: человека не побуждают влечения, но притягивают ценности. Выбирая свободу и ответственность ради осуществления ценностей, он открывает себя миру ценностей. Очень важно понимать, что смысл нельзя дать, его нужно найти. Смысл должен быть найден, но не может быть создан. В поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть – это орган смысла. Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации.
Ни один психиатр и ни один психотерапевт не может указать больному, в чем заключается смысл. Он вправе, однако, утверждать, что жизнь имеет смысл и даже, более того, что она сохраняет этот смысл в любых условиях и при любых обстоятельствах благодаря возможности найти смысл даже в страдании.
Человек не только ищет смысл в силу своего стремления к смыслу, но и находит его тремя путями:
• он может усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо;
• он видит смысл в том, чтобы переживать что-то или чтобы кого-то любить;
• даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он при известных условиях способен видеть смысл.
В жизни не существует ситуаций, которые были бы действительно лишены смысла. Это можно объяснить тем, что негативные стороны человеческого существования (страдание, вина и смерть) также могут быть преобразованы в позитивное достижение, если подойти к ним с правильной позиции и с адекватной установкой.
Все вышесказанное важно для дальнейшего развития темы. Виктор Франкл исходит из того, что человек – свободное существо, призванное к ответственности за свою жизнь. Никакие инстинкты, в том числе родовой, не могут определять человека полностью, без остатка. Человек обладает влечениями, однако влечения не владеют им. Влечения не исчерпывают его.
«Человек – это существо, которое всегда может сказать «нет» своим влечениям и которое не должно всегда говорить им «да» и «аминь». У человека есть влечения – животное само есть влечения»[18].
Половые отношения в свете теории В. ФранклаУченый призывает: «Давайте отбросим все более или менее туманные рассуждения о любви и рассмотрим ее в свете смысла человеческого существования. В этом свете она оказывается областью, в которой ценности «переживания» особенно легко реализовать. Любовь – это «переживание» другого человека во всем его своеобразии и неповторимости»[19].
Любовь не заслуживают, любовь – это просто милость. Любимый человек воспринимается по своей сути как единственное в своем роде и неповторимое существо, он воспринимается как «Ты». Как человеческая личность, для того, кто его любит, он становится незаменимым существом, без которого невозможно обойтись, причем ничего не делая для этого со своей стороны. Человек, которого любят, «не может не быть» своеобразным и неповторимым, т. е. ценность его личности реализуется.
Кроме счастья быть любимым и восторга для того, кто любит, в любовь входит еще и третий фактор: чудо любви. Благодаря любви свершается непостижимое: в жизнь входит новый человек, сам по себе уже полный таинства своеобразия и неповторимости – ребенок!
Оказывается, что любящий человек через переживание собственной любви может по-разному воспринимать многослойную структуру личности другого человека. В точности так же, как существуют три «слоя» человеческой личности, существуют и три возможных способа отношения к ней.
Самый примитивный подход относится к самому внешнему слою – это сексуальное отношение. Физическая внешность другого человека оказывается сексуально возбуждающей – это возбуждение вызывает половое влечение к сексуально привлекательному партнеру.
На ступеньку выше стоит эротическое отношение. Вот что о нем говорит Франкл: «Мы разграничиваем эротику и сексуальность. Эротика проникает в следующий, более глубокий слой, в психическую сферу другого человека. Такое отношение к партнеру соответствует тому, что обычно называют «сильным увлечением». Увлеченный человек находится уже не просто в состоянии физического возбуждения. Скорее возбуждается его психологическая эмоциональность. Она возбуждается особой психической организацией партнера, скажем, какими-то конкретными чертами его характера»[20].
Эти виды отношений не проникают в сердце другого человека. Такое возможно только на третьем уровне отношений: на уровне самой любви. Любовь представляет собой вступление во взаимоотношения с другим человеком как с духовным существом. Таким образом, любовь является вхождением в непосредственные отношения с личностью любимого, с его своеобразием и неповторимостью. По мнению Франкла, «тенденции, с которыми мы встречаемся в сексуальности и в «увлеченности», резко ограничивают возможность перехода к истинной любви»[21].
Личность является носителем тех психических и телесных характеристик, которые привлекают эротически и сексуально расположенного человека. Если сексуально расположенный или увлеченный человек чувствует привлекательность физических характеристик и психических черт партнера, т. е. того, что этот другой человек «имеет», то любящий любит самого любимого: не что-то такое, что «имеет» любимый, а то, чем является он сам. «Взгляд того, кто любит, проникает через физическое и психическое «одеяние», проникает до самой сердцевины другого существа. Его уже больше не интересует обольстительный физический «тип» или привлекательный темперамент; его интересует человек, единственный в своем роде, незаменимый и не сравнимый ни с кем»[22].
Можно попросить скептика представить себе, что его любимая женщина потеряна для него навсегда (она умерла либо уехала), а затем предложить ему двойника любимого существа, т. е. человека, который телом и темпераментом в совершенстве напоминает ее. Если после этого задать скептику вопрос, может ли он переключить свою любовь на другую женщину, то ему придется признать, что он не сможет этого сделать. Такой «перенос» истинной любви, с точки зрения Франкла, немыслим, потому что тот, кто любит по-настоящему, меньше всего задумывается о каких-то психических и физических характеристиках любимой, он задумывается не о какой-то черте ее характера, а о том, чем она является в своей неповторимости. Но тот, кто просто сильно увлечен, мог бы, вероятно, найти какого-нибудь двойника для своих целей. Его привязанности без труда могли бы быть перенесены на двойника, потому что его чувства связаны только с физическими данными и темпераментом партнера, а не с его духовной сущностью.
