Владимир Леви - Ошибки здоровья
Да все затем же: чтобы выдерживать вынужденные нагрузки. Природное насилие предусмотрено нашей генопрограммой, и мы испытываем в нем потребность, хотя и не осознаем ее. Нам нужны напряжение и борьба!
Нам нужна усталость!..
И спорт выдуман был затем, чтобы заменить вынужденный, природный труд жизни. До спорта ли было охотникам, пахарям, пастухам, воинам?..
Массовый факт: мы физически недогружены, мы психически сужены, мы душевно простужены, мы духовно скукожены... Мы разучились двигаться и неудержимо переедаем: мы отравляем свою кровь, свой мозг и свою душу: мы ленивы и избалованы... А какой самый взрывчатый материал в мире, знаете?.. Скука!
Пять минут назад себя завыли, заболели, сели и завыли..
Если бы прежде, чем начать ходить, дети спрашивали у взрослых: «А как ходить?», и просили: «Научите меня ходить, помогите мне научиться ходить», — они бы никогда не пошли. Им не помогли бы даже наиквалифицированнейшие руководства и справочники по ходьбе. Они бы не ходили, а только читали и изучали этот немыслимо трудный предмет — ходьбу...
Перестав жить, как мы жили тысячи и миллионы лет, исторически всего минут пять назад насильственно перестав жить по Природе в связи с появлением денег, автомобилей, телевизоров и т.д., — перестав быть собой, мы тут же забыли, как это делается: как есть, как спать, как дышать, как двигаться...
Но не забыли о том наше бедное тело и наша глупышка психика, стараются нам напомнить, бьются, стучатся в наше сознание изо всех сил, что-то лопочут на языке наших болезней, недомоганий, всяческих отклонений...
А мы тупы и глухи...
Если дело делать лень, дело сделает ремень
Как вы поступаете, когда ваш маленький сын делает что-то неподобающее, тем паче опасное для здоровья, или не делает что-то необходимое? Вы его уговариваете — уговоры не действуют. Вы приказываете — не слушается. Остается одно: заставить, не так ли?.. Вы постараетесь сделать это как можно спокойнее, мягче, достойнее, безболезненнее — но сделаете обязательно, потому что вы любите своего ребенка и за него отвечаете, правильно?.. А потом приложите все усилия, чтобы его понимание возросло и чтобы он сам сознательно и свободно поступал как ему лучше. Чтобы заставлял себя сам...
Зрелый человек — тот ребенок, в котором пророс Родитель — любящий, действующий, отвечающий.
На астению руку положа, пошел гулять по лезвию ножа..
Скажу теперь нечто скучнейшее. Чтобы получить четыре, необходимо два умножить на два. Чтобы получить тонус, надо его заработать.
Заработать движением.
Обычнейшее возражение втянутых в порочный круг астении: «Чтобы иметь тонус, надо работать, двигаться?
А где взять энергию, чтобы двигаться? Где взять тонус, чтобы работать?.. Ответ: начать работать без тонуса, через «не могу». Извлечь первоначальную энергию из себя, волевым усилием — из скрытых резервов.
Совершить подвиг: за шкирку себя взять — и двигаться, черепашьими шажками, но двигаться, двигаться всячески - создавать потоки усилий, поток движения — и энергия начнет нарастать. Повторяющимися усилиями преодолеть инерцию, раскачаться, некоторое время помучаться — и тонус придет.
«А если резервов нет?..» Всегда есть, даже у свежеумерших. - «А если не придет тонус?..» — Придет обязательно. — «Пробовал - не приходит. Делается еще хуже, валюсь с ног...» Не допробовал. Не распробовал. Не домучился, пожалел себя, сдался. Недосовершил подвиг.
Скажите, положа руку на астению: из прожитых 30 лет посвятили ли вы хотя бы 30 дней целиком врабатыванию в новый энерготонус? Провели ли с такой задачей хотя бы один отпуск? Уверены, что установили точные границы между астенией и ленью? Это трудно: много раз сам переходил из лентяев в астеники, из астеников в депрессивники. из депрессивников в лучше-не-вспоминать...
Несмотря на дохлый тонус, лотихоньку с места тронусь
Если вы:
- ежедневно двигаетесь, физически работаете любым способом — копаете землю, играете в теннис, плаваете, танцуете, пилите доски — примерно в два раза больше, чем хочется (а это значит, округляя, в два раза меньше, чем можете), и притом хоть единожды разогреваетесь до пота;
- едите что хочется — раза в полтора меньше, чем можется, то есть следуете своим желаниям, но не до полного насыщения, не до отвала;
- и точно так же относитесь к интимным общениям;
- проводите на свежем воздухе хотя бы 14 часов в неделю (лучше всего по два-три часа ежедневно или, хуже, только полные выходные);
- спите и пьете (минус апкогопь) ровно столько, сколько вам хочется;
- ежедневно купаетесь в прохладной воде или принимаете контрастный душ с интенсивным обтиранием и самомассажем;
- один раз в день, а лучше два-три, в течение 5 минут в состоянии покоя и расслабления медитируете, настраиваетесь на уверенность, бодрость...
Если все это присутствует в вашей жизни, то вы уже делаете для своего тонуса все зависящее от вас — притом, что это лишь ничтожная часть возможного, только минимум миниморум, реальнейшее из реального. Семь струн можно довести до 70 и до 700!..
Самочувствию в прибыток создавать лоток попыток
«Все это тяжело, неприятно» неинтересно.
Все это надо, а мне не хочется. У меня нет воли. Мне себя не заставить...
Переведем:
Я себя не знаю и знать не хочу. У меня нет опыта движения к здоровью.
Мне незнаком вкус свободы. Я боюсь шагнуть в неизвестное. Я предпочитаю жаловаться, стонать, скрипеть, гнить, заживо разлагаться. Я рассчитываю получить благодать на халяву, задаром...
Отсутствие силы воли?.. Скорее, недостаток здравого смысла. Самопринуждение?.. Нет! Всего лишь начало — и продолжение, продолжение, продолжение!.. Возобновляющийся поток, поток новых и новых начал!..
Самопринуждение развивает волю, как физический труд развивает мышцы.
Главная беда наша в том, что начатое не продолжается. Невозобновленная попытка — попытка наоборотная, вклад в копилку самопрезрения. Нет, не безволие, а ошибка трусости, ошибка недоверия к жизни. Ошибка здоровья.
Все эти начинающие и бросающие подобны тем, кто, задав вопрос собеседнику, отворачивается и не слушает...
Самоаптека несверхчеловека
По сравнению с некоторыми своими пациентами я выгляжу образцовым сапожником без сапог. Но вкус целительного самопринуждения мне, слава Богу, знаком, и, познав этот эликсир, я уже не откажусь от него до конца дней. В моей жизни было несколько кризисов, когда все казалось законченным на самой печальной и некрасивой ноте. И столько же выкарабкиваний, возрождений, позволивших сделать то, что удалось...
Родился я, можно сказать, повышенно-здоровым, развивался превосходно, был крупным, отлично сложенным, неугомонно подвижным, веселым ребенком.
Война нанесла первый и самый сильный удар по телу и по душе, оставила пожизненный след, в сущности, глубинную инвалидность...
В эвакопоезде под бомбежкой (мне было два с половиной) ошпарило кипятком — еле выжил. Потом разлука с родными, какой-то чужой интернат — тяжелейшая депрессия с деградацией, онемел, впал в ступор, почти паралич. Далее голод, болезни, тяжелый рахит, дистрофия.
Несколько состояний на грани смерти... К шести годам выправился, но был уже далеко не тем, чем обещал.
Любимые мои родители, замороченные, как все советские папы и мамы, старались уберечь меня от болезней.
Старались, как понимали: перекармливали, перегревали, ограничивали подвижность.
С первого класса начал опять киснуть, часто болеть, хиреть, а с третьего — рыхлеть и толстеть. Вот фотография одиннадцатилетнего сутуловатого рохли с пустым взглядом, неприятно смотреть...
Из этого времени я не вынес, кажется, ничего, кроме отупелой тоски и комплексов.
Но помнится и другое: каждое лето я вырывался на волю и воскресал на воздухе; сумел стать звездой нападения одной детской футбольной команды...
В 12—13 лет — первое восстание против судьбы: решил стать сильным, смелым и волевым, научиться драться и стать мужчиной...
Гимнастика, лыжи, коньки. Вместо гантелей (их редко тогда продавали, да и не было денег) качался тяжелыми железными утюгами. Пошел в секцию бокса. Возлюбил танцы. Играл на фортепиано...
17-летний амбал, переполненный самоутверждением, ужасно гордился своими мускулами и талией и при всякой возможности и даже без таковой ходил на руках.
Ко второму курсу мединститута достиг неплохих результатов в боксе, нокаутировал парочку тяжеловесов.
Подрабатывал одновременно грузчиком и натурщиком.
Но начала ощущаться тревожащая пустота в черепной коробке...
Следующий десяток лет посвятил продвижению на интеллектуальном уровне, а на физическом, как безумный, транжирил добытое. Образ жизни сидячий и аритмичный, заброшенный спорт, антипитание (колбасы, консервы), бестолковое пьянство, психованная основная работа плюс ночная писательская, оголтелая курёжка, запутанная личная жизнь...
