Вадим Макишвили - Большая книга манипуляций
Только с марта по июль 1943 года отряды УПА убили, казнили, расчленили, сожгли до 80 тысяч поляков и евреев, проживавших в селах Волынской области. Этот эпизод Великой Отечественной войны, известный под названием «Волынская резня», на протяжении всей Новейшей Истории советских государств рассматривался как однозначный факт геноцида и этнической чистки территорий под лозунгом: «Украина только для чистокровных украинцев!»
Однако в 2005 году на праздновании Дня Победы президент Украины Виктор Ющенко предлагает боевиков УПА считать героями, что и делает официально два года спустя, когда присваивает руководителям УПА звание Героев Украины посмертно. После этого в школьных учебниках истории Украины появляются новые параграфы, в которых этническая чистка в Волыни предстает как борьба УПА за освобождение Украины от «коммунистической заразы» и необходимый акт защиты своих территорий. Массовое убийство беззащитных стариков, изнасилования женщин, расчленения детей, выкалывание глаз и извлечение внутренних органов и другие явные зверства умалчиваются, но выпячивается идеологическая необходимость той резни.
А спустя 10 лет, в апреле 2015 года, Верховная рада Украины признает всех боевиков УПА борцами за независимость Украины. История переписана — руководители УПА официально героизированы, их портреты висят в государственных кабинетах и в коридорах школ, дети изучают по учебникам историю УПА и ОУН и осознанно считают Бандеру, Шухевича и Мельника героями своей страны, при этом Великую Отечественную войну считают попыткой оккупировать Украину «красной заразой».
Новые религии
Точно так же предпринимаются попытки переписать религию. Террористическая организация «Исламское Государство» пытается изменить мировой порядок прямо сейчас, как больше полувека назад это пробовала сделать фашистская Германия.
Во время первой и второй чеченских войн происходила попытка сменить религиозный строй республики. В Чечне издавна исповедуется суфистский ислам, проповедующий аскетизм и повышенную духовность. Ислам — религия мира, милосердия, социальной справедливости и духовного совершенства. Но во время войны, пользуясь хаосом в стране, непрекращающимся кровопролитием и страхами людей, суфистский ислам стал подменяться ваххабизмом.
Ваххабизм, как совокупность идеологий исламского происхождения, проповедует крайнюю нетерпимость к инаковерующим и инакомыслящим и оправдывает их убийство. Проповедующие ваххабиты говорили о будущей свободе народа (которую надо добыть кровью русских), о борьбе за чистоту ислама (ради которой нужно истреблять на землях Чечни неверных, особенно русских), о милости Аллаха (который хочет, чтобы чеченцы уничтожали всех, кто против Аллаха, тем более русских). В умы людей насаживались те же идеи, которые звучали из уст немецких нацистов, только приправленные религиозным соусом. Неспроста Джордж Буш-младший, со свойственной ему манерой говорить «странные» вещи, назвал однажды ваххабизм исламским фашизмом. Его трудно упрекать в этой неточной формулировке, поскольку и ваххабизм и фашизм использовали одни и те же методы манипуляции сознанием.
Глава 2. Как это работает?
Принцип социального подтверждения
Житель Москвы, привыкший к быстрому темпу главного мегаполиса России, попадая в столицу соседней Белоруссии, первое время удивляется: почему в Минске пешеходы ждут зеленого сигнала пешеходного светофора, даже если на дороге нет ни одной машины? Пустая же дорога в оба конца? Но белорусы ждут, а вместе с ними ждет и москвич. Удивляется, но ждет.
Когда мы не знаем, как себя вести в незнакомой ситуации, мы смотрим на незнакомых людей вокруг и берем с них пример. Считается, если что-то делает множество людей, это поведение правильное. Принятие этого «факта» дает человеку большое преимущество — нет необходимости каждое свое действие анализировать на предмет: можно или нельзя, прилично или вульгарно, культурно или неэтично. Так же и в незнакомых ситуациях: мы охотнее подражаем поведению знакомых нам людей, ожидая, что от такого поведения добьемся точно таких же результатов. Эти два принципа — социальной неопределенности и социального сходства — Роберт Чалдини объединяет в единый принцип «социального подтверждения».
Когда мы не уверены в себе и ситуация представляется неясной или двусмысленной, мы склонны оглядываться на других и признавать их действия правильными.
Проданные аплодисменты
В 1820 году двое завсегдатаев Парижской оперы, Саутон и Порчер, заставили «работать на себя» эту особенность человеческой психики. Открыв фирму «Страхование театрального успеха», Саутон и Порчер стали торговать аплодисментами. Они сдавали в аренду самих себя и нанятых работников певцам и театральным администраторам, которые хотели обеспечить признание спектакля зрительской аудиторией. Саутону и Порчеру настолько хорошо удавалось вызывать бурные овации аудитории своими искусственными реакциями, что вскоре клакеры (от французского le claque — хлопок) превратились в устойчивую традицию повсюду в мире оперы. «Неискушенный зритель не верит себе, зато верит окружающим», — могли бы нам сказать Саутон и Порчер, если бы мы взяли у них интервью. — Когда зритель слышит аплодисменты и восторженные выкрики “Браво!”, он думает, что происходит нечто особенное, а он недостаточно разбирается в теме, чтобы распознать исключительность момента. Не желая выглядеть простофилей, такой зритель присоединяется к аплодисментам».
Мы настолько склонны ориентироваться на реакцию других людей при определении того, что является грустным или смешным, что нас можно заставить реагировать просто на звук плача или смеха, а не на сущность реального явления.
Стоит одному ребенку разреветься, как остальные дети в детсадовской группе подхватывают этот плач. «А вы-то все чего расплакались?» Дети не ответят, они плачут помимо своей воли.
Стоит при ребенке рассказать анекдот, который ребенок в силу возраста понять не способен, — политический, к примеру, — ребенок будет хохотать вместе со взрослыми. Вопрос «А ты-то чего смеешься?» поставит его в тупик — ребенок и сам не знает. Он среагировал на звук смеха.
Наша склонность считать, что действие является правильным, если его совершают другие, проявляется в самых разнообразных обстоятельствах.
Мнение эксперта
В 1972 году психологи Смит и Фаллер в ходе исследований выяснили, что записанный на магнитофонную ленту смех заставляет аудиторию смеяться дольше и чаще, а также заставляет оценивать этот материал как более смешной. А в 1974 году психологи Лайтстоун и Носанчук выяснили, что закадровый смех наиболее эффективен именно при неудачных шутках. Неудивительно, что телевидение непрерывно создает множество ситуационных комедий, в которых используется фальшивый закадровый смех. Телевизионные продюсеры, знакомые с психологическими исследованиями, знают, что зритель смеялся и смеяться будет. Вот почему телекомпании не перестанут включать закадровый смех.
Буллинг от новенького
В сложившийся рабочий коллектив приходит новенький. Он ни с кем не знаком и вообще не в курсе сложившихся правил общения внутри группы. В первые же дни он замечает, что все без исключения участники коллектива подтрунивают над одной девушкой-коллегой — когда по-доброму, но чаще не очень. Не имея для подобной травли никаких собственных оснований, новенький включается в эту «игру» и становится в короткий срок самым активным ее участником — отпускает в адрес девушки самые колкие и неприятные шутки, открыто потешается и даже издевается над совершенно незнакомым человеком.
В психологии за этим поведением закрепился термин «буллинг». По результатам опроса 1998 года до 53 % служащих Великобритании страдали на работе от различных форм буллинга. Много печальнее обстоят дела с травлей в детских коллективах — согласно опросам, проведенным в разных странах, каждый четвертый ребенок подвергается издевательствам со стороны одноклассников! Как только в детском коллективе появляется «жертва», дети молниеносно вовлекаются в травлю помимо своей воли. «Ну ладно, он — хулиган, начал задирать одноклассника. Но ты-то зачем подвизалась? Ты же хорошая девочка!» — на этот вопрос толком не может ответить ни один ребенок, примкнувший к группе агрессивных детей. Дети считают, что поступают правильно, если точно так же поступают другие дети. Иными словами, как только группа детей начинает какую-то деятельность, пусть даже нехорошую, другие дети начинают воспринимать эту деятельность как правильную.
