Николай Конюхов - Экономический кризис: кто виноват и что делать
Иной результат получен, когда предприятия захватывали люди без опыта управленческой, руководящей деятельности. Они, естественно, делали все так, как и должны поступать общественники. Вариантов здесь не много:
— разворовать, что есть;
— перепродать другому лицу, особенно выгодно, когда покупают иностранцы;
— набрать кредитов, поделить их и обанкротить предприятие.
И такая деятельность захватила если не всех, то многих. На глазах менялись люди. Приходилось наблюдать как ранее патриотичные (хотя бы на словах) люди менялись и с гордостью говорили, что работают в структуре, которая захватывает наши предприятия для передачи их западному бизнесу. Свою подготовку в элитных подразделениях спецслужб они быстро поменяли на работу в интересах иных элит. Человек без собственности и без внутренней веры может быстро поменять свои ценностные ориентации.
Поэтому происходила быстрая смена одной группы лиц, занимающихся добычей дивидендов от приватизации, на другие группы. И речь чаще шла не о том, насколько это эффективно в интересах государства, а о своих личных перспективах. А что будет, когда отпадет нужда в тех, кто помогает продавать наши предприятия за рубеж? И в России, где так важна эмпатия, эти процессы шли порой в более безнравственной форме, чем на Западе. На Западе человека сдерживали законы, а у нас добрые, человеческие отношения с удачливым общественником уже достаточный психологический фактор, чтобы верить ему и следовать за ним. А ведь мы знаем, что общественники могут так своим обхождением обыграть предметников, что последние это не могут даже диагностировать на уровне сознания. И все оправдывалось словесно, нередко достаточно глубоко и всесторонне.
Очень немного научных исследований подходят к анализу процесса приватизации под углом мотивации новых собственников на эффективную предпринимательскую деятельность. Такой анализ становится возможным только чрез некоторое время. Один из них представлен в книге «Обучение рынку» [7]. Под ред. С. Ю. Глазьева. М.: Экономика, 2004. — 639 с.
Авторы спокойно сопоставляют методы, способы приватизации с ее результатами. И все становится на свои места. Где методы, способы приватизации были в интересах предметников, профессионалов — там результат выше.
Приватизация за деньги была эффективнее в тех странах, где таким образом выявлялись реальные собственники, обладающие профессиональными компетенциями, знаниями, соответствующими качествами личности. Так, иметь деньги на счетах могли или банкиры, или успешно работающие предприниматели. Банкиры обычно вкладывают свои деньги в финансовые операции, дают в кредит. Поэтому чаще предприятия выкупали те, кто получил свои накопления тяжким трудом, своим характером, за счет своей головы. Это те, кто привык к накоплению. А это чаще предметники, резонаторы. Это люди дела, кто реально мог произвести реструктуризацию предприятия. Дикая инфляция в России уничтожила такую возможность, так как банковские сбережения просто обнулились. При продаже активов за очень низкую цену — в дело вступают не самые конкурентные, не самые компетентные, а склонные к риску, знающие что и как надо сделать, чтобы получить свое. А это психотип общественника. Поэтому эффективность приватизации через продажу была там, где были потенциально способные к развитию собственники с деньгами. Это Великобритания, Чили. Их положительный опыт был перед глазами. И он копировался без понимания того, что покупают приватизируемые предприятия в зависимости от макроэкономической ситуации, от конкретных условий различные психотипы собственников. Не все, а определенный психотип. Но данную статистическую зависимость (приватизация ведет к росту эффективности производства) распространили на всех. В большинстве постсоциалистических стран (за исключением Китая и Германии) при раздаче собственности первыми были общественники. Отсюда и соответствующая эффективность приватизации.
Снижали эффективность приватизации и казалось бы внешне справедливые меры. Допустим, решения путем приватизации компенсировать ущерб пострадавшим в войне, как это делали в Хорватии. Но эти решения принимали люди, а люди найдут способ как сделать так, чтобы своим, родным было хоть чуть-чуть, но больше. К таким методам привыкают, надеясь и на дальнейшую помощь.
Эффективность использования собственности падает.
Раздача права на собственность всем членам коллектива так же имела негативные отдаленные последствия. Ведь в любом трудовом коллективе есть свои общественники. Есть люди со способностями понимания систем управления, систем взаимоотношений между людьми, а есть лица см чертами истероидности. Для них поговорить важнее, чем сделать. Наличие многих собственников, порой мало понимающих в сути принимаемых решений, было не последним фактором того, что умные менеджеры, в том числе из зарубежных компаний, просто не рекомендовали покупать акции таких предприятий. Ими было невозможно управлять. Наряду с отсутствием рыночной инфраструктуры это сдерживало реализацию данных предприятий крупным, опытным зарубежным компаниям. Продать свои предприятия внешним инвесторам удалось только в Восточной Германии. Но в этом заслуга и Западной Германии, и психологические особенности немцев, в частности — согласие восточных немцев на сокращение рабочих мест на продаваемых предприятиях и др. В результате предприятия Восточной Германии оказались в руках достойных собственников, которые имели за спиной десятилетия успешной работы на аналогичных производствах.
Реализация акций приватизируемых предприятий на биржах была возможна только по отношению к хорошо работающим предприятиям. Но те, кто покупал эти акции не всегда был заинтересован в такой же успешной работы этих предприятий и в дальнейшем. Покупался конкурент и для его законного уничтожения. Рынок научил представителей успешных предприятий выживанию, победам самыми различными способами, в том числе и покупкой с последующим банкротством своих конкурентов.
Передача права собственности коллективам предприятий оказалась более эффективной, нежели раздача собственности своим людям, общественникам. Вот итоговое мнение авторов данной монографии. Это мнение в высшей степени психологично, оно выходит за рамки собственно экономической терминологии. «Подводя итоги плюсов и минусов, имеющих место в случае продажи или передачи государственной собственности трудовым коллективам, можно отметить, что для собственности менеджеров/рабочих характерна высокая степень адаптируемости к требованиям держателей акций. Значительно менее эффективна эта форма при выработке механизмов корпоративного управления или в привлечении новых капиталов и знаний. Особенно проблематично использование этой формы на предприятиях, не способных выжить без соответствующей реструктуризации: возникающие в коллективе конфликты интересов в этом случае блокируют возможность серьезных преобразований. Создание предприятий в собственности рабочих и менеджеров более эффективно в случае хорошо работающих компаний, способных генерировать внутренние источники инвестирования, либо мелких предприятий (как это имеет место, например, в Словении). В интересах сохранения фирмы в этих случаях, как показывает практика, рабочие иногда готовы пойти даже на болезненное сокращение заработка. Однако, маловероятно, чтобы в отношении и крупных фирм, требующих значительных дополнительных капиталовложений, форма коллективных предприятий способствовала аккумуляции необходимых ресурсов, генерированию стимулов, знаний и навыков, важных для проведения крупномасштабной реструктуризации» (стр.147–148).
В этих словах заложены достаточно фундаментальные психологические закономерности. А именно. 1. Динамические стереотипы, привычки, в том числе и в форме профессиональных компетенций, большинства работников имеют свойство самосохранятся. Так, рабочие привыкли подчиняться руководителям, они эту привычку переносят на держателей акций, на собственников. Но рабочие не привыкли управлять, не привыкли заниматься накоплением средств для развития производства. У них это и выходит хуже. 2. Внутреннее накопление выступает одним из важнейших признаков того, что здесь имеются людские ресурсы для развития, это признак присутствия предметников. Использование кредитов — удел в развитии общественников. Они легко и естественно борются за более низкий процент платы за кредит, за списание процентов за кредит и т. д. А вот предметники — копят. Они более надеются на себя. По приведенной таблице личностных особенностей резонаторов и постпострезонаторов видно, что у последних более развита внешняя референция, а у резонаторов, у предметников — внутренняя. Им более привычно развиваться за счет внутренних накоплений, собственных решений и т. д.
