И Кон - Любовь небесного цвета
Если судить о гомоэротике только по порнографии, может сложиться впечатление, что она воспроизводит и гипертрофирует самые опасные свойства мужской сексуальности: мачизм, культ господства и подчинения, милитаризм, расизм и т.п. Однако надо учитывать ее игровой, карнавальный характер. В "натуральной" мужской культуре гипермаскулинность ассоциируется с агрессивностью и презрением к женщинам, мачо - персонификация власти, насилия и принуждения. В гомоэротике, как во всех мужских отношениях, также присутствует мотив власти одного мужчины над другим, но эта власть состоит прежде всего в том, чтобы доставить - или не доставить - другому мужчине удовольствие. Это та власть, которой обладают и умело пользуются женщины.
Характерный пример многослойности гомоэротики - рисунки самого знаменитого геевского эротически-порнографического художника Тома Финляндского (Тоуко Ласканен, 1921-1991). Все его персонажи гипертрофированно маскулинны (огромные члены, мощные мускулы, черная кожаная одежда) и агрессивны, они связывают, подвешивают, порют и насилуют друг друга. С точки зрения официальной геевской идеологии, рисунки Тома политически некорректны, выглядят проповедью сексизма, мачизма и сексуального фашизма. Но все это изображается с юмором, как игра, которая допускает и даже предполагает смену ролей. Могучий мужик, перед которым благоговеет художник, - не вождь, который всегда "сверху", а "один из мальчиков", которого точно так же связывают, порют, трахают и т.д.
Противоположный архетип гомоэротического воображения - андрогин, существо неопределенного пола, полумужчина-полуженщина. Андрогинные образы широко представлены в мифологии и в религиозной практике (двуполые божества, гермафродиты, бердачи), им часто приписывалась особая магическая сила и сексуальная привлекательность. В быту такие люди не имеют выбора, им некуда скрыться от своей внешности и манер, так что их единственный выход - принять данную роль и сделать ее предметом гордости.
Женоподобный мужчина - единственный вариант гомосексуальной идентичности, который под разными именами существовал всюду и везде. В современном английском языке этот тип чаще всего обозначается словом queen (буквально - "королева", на самом же деле - искаженное quean - распущенная женщина, проститутка), которое первоначально применялось к женщинам, а потом его взяли в качестве самоназвания женственные мужчины. Если эта роль/идентичность включает переодевание в женскую одежду и усвоение женских манер, речи и поведения, ее называют также Drag-queen. В русском геевском жаргоне это передается словами "девка", "сестра", "пидовка", "королева" (ласковое или восхищенное), "мурка", "подруга", "хабалка" (агрессивная, скандальная "девка", афиширующая свою гомосексуальность и компрометирующая своих "подруг" в глазах окружающих ) и т. п.
Отношение к этому типу неоднозначное. Некоторые геи, которые по своему внешнему облику могут сойти за "натуральных" мужчин, видят в нем злую карикатуру на самих себя и относятся к "девкам" с презрением и ненавистью (типичная психологическая защита, по Фрейду). Другие находят их сексуально привлекательными, чужая женственность позволяет им чувствовать себя более маскулинными.
Различно и собственное самосознание "теток". Некоторые из них страдают комплексом неполноценности, потому что у них больше психологических проблем и трудностей. Другие принимают свою идентичность/роль с удовольствием: женское платье, парик, доведенные до гротеска женские манеры, разговор о себе в женском роде - их естественный способ существования в собственной среде. Для третьих это - психологическая компенсация, способ превратить слабость в силу: раз меня дразнят девчонкой, докажу всем, что я - не несостоявшийся мальчик, над которым смеются, а полноценная женщина, которой восхищаются.
Называть этих людей просто трансвеститами неправильно, потому что подавляющее большинство - 87% - обычных трансвеститов гетеросексуальны, переодевание в женскую одежду не меняет их сексуальную ориентацию
В отличие от транссексуала, который чувствует себя женщиной и мечтает сменить пол, гомосексуальный трансвестит
этого не хочет, его призвание и гордость - быть мужчиной, который способен затмить женщину и успешно соперничать с нею. Высший уровень этого имперсонаторы, мужчины, выступающие в женском облике на сцене. Волшебное "превращение парня в богиню" требует огромного терпения и искусства. Знаменитые имперсонаторы пользуются мировой известностью, ими восхищаются, в них влюбляются. Это не просто представление, а перевоплощение, открытие новых ипостaсей собственного Я:
"Переодевание позволяет мне исследовать новые обличья, постоянно изменяться, становиться таким, каким мне хочется. У меня нет осиной талии, но я могу сделать ее с помощью корсета. Я могу иметь огромные ресницы и сумасшедшую прическу. Могу стать элегантной красавицей или хиппи. Могу реализовать все мои дикие фантазии, а утром в своем обычном виде пойти на работу".
Для знаменитого черного шоумена, танцора и имперсонатора РуПола, переодевание - прежде всего работа, представление, униформа ("Мы рождаемся голыми, а все остальное - маскарад"), но также и самовыражение, проявление "способности открываться людям. Это моя женственная сторона". Эта женская энергия имеет очень мало общего с женственностью, понимаемой как мягкость и хрупкость.
Но не всем удается театрализовать свои гендерно-сексуальные роли и добиться таким образом общественного признания. Кроме того, эти роли и маски не снимают некоторых личных проблем, в том числе сексуальных. Как сказал один знаменитый американский имперсонатор, "мужчины влюбляются в мисс Адриану. У нее есть все, чем хочет быть мальчик Адриан: она общительна, дерзка, популярна. Любима. Но беда в том, что мисс Адриана никогда не появляется в спальне. Я горжусь тем, что на моих простынях никогда не было следов косметики. Мисс Адриана остается позади, после представления она смывается вместе с гримом. Но ведь это в нее влюбляются мужчины. Это ее они хотят. И когда она уходит, они обычно тоже уходят". Хотя геи восхищаются талантливыми имперсонаторами, в обыденной жизни большинство из них предпочитает более маскулинных мужчин.
Гипермаскулинный мужчина и женственный андрогин - полюсы гомоэротического воображения. Образ "мальчика" стоит как бы посредине, и его черты, как с точки зрения возраста, так и со стороны его телесных и психических свойств, наиболее размыты.
"Мальчик" - не столько существо определенного хронологического возраста, сколько символ молодости, зависимости, незавершенности. Обычные подростки не любят, когда их называют мальчиками, обращение "мужики" своего рода социальное притязание. Напротив, геи охотно называют себя и своих любимых мальчиками, им кажется, что это делает их моложе. Поэтому часто приходится уточнять, о чем конкретно идет речь.
В медико-психологических терминах, большинство "бойлаверов" - гебефилы или эфебофилы. Поскольку сексуальные контакты с подростками моложе определенного возраста запрещены законом (в разных странах легальный возраст согласия колеблется от 12 до 18 лет, в России он установлен в 14 лет), эти люди часто оказываются в конфликте с законом, во-первых, как изготовители, заказчики и потребители детской порнографии и, во-вторых, как клиенты подростковой проституции и совратители несовершеннолетних. "Бойлаверы" широко используют в своих интересах различные подростковые организации, от спортивных школ и летних лагерей до религиозных клубов включительно. Консервативная общественность склонна считать их всех сексуальными маньяками и потенциальными серийными убийцами.
На самом деле диапазон отношений между мужчинами и мальчиками очень широк и эти привязанности могут иметь разные психологические основания. Общеизвестно, что мужчины, независимо от своей сексуальной ориентации, предпочитают общаться с мальчиками, нежели с девочками. Отцы, как правило, уделяют больше внимания сыновьям, чем дочерям, но при этом многие отцы не умеют общаться с собственными сыновьями.
Как писал Франсуа Мориак, "между отцами и детьми высится стена робости, стыда, непонимания, уязвленной нежности. Чтобы эта стена не выросла, требуются усилия, на которые еле хватает человеческой жизни. Но дети родятся у нас в ту пору, когда мы еще переполнены собой, сжигаемы честолюбием и от детей просим не столько доверия, сколько покоя. Отцов отделяют от детей их собственные страсти".
Некоторые мужчины компенсируют этот эмоциональный дефицит привязанностью к чужим детям, в которых они видят собственное подобие или нереализованные возможности и которым пытаются передать свой невостребованный жизненный опыт. "Что зрелая мужественность ласково тяготеет к красивой и нежной, а та, в свою очередь, тянется к ней, в этом я не нахожу ничего неестественного, вижу большой воспитательный смысл и высокую гуманность" (Томас Манн). Так называемый "педагогический эрос" не надо считать эвфемизмом для обозначения гомосексуальности.
