Вода и грёзы. Опыт о воображении материи - Башляр Гастон

Если бы в голосе природы не было подобных «двойничеств» и звукоподражаний, если бы в водопадах не отдавались эхом звуки пения дрозда, мы, похоже, так и не смогли бы услышать природные голоса как своего рода поэзию. Искусство имеет потребность учиться по отражениям, музыка – по отзвукам. Изобретают только тогда, когда имитируют. Людям свойственно полагать, что они следуют реальности, а они переводят ее на язык человека. Подражая реке, дрозд как бы слегка проецирует на нее чистоту собственного голоса. Тот факт, что Вулф Солент стал именно жертвою подражания, а голос дрозда в ветвях оказался чистым голосом прекрасной Герды, придает миметизму естественных звуков еще больший смысл.

Во Вселенной нет ничего, кроме эха. Если некоторым языковедам-грезовидцам вздумалось сделать птиц первыми «озвучивателями», вдохновившими людей на речь, то сами птицы подражали голосам природы. Кине, в течение долгого времени вслушивавшийся в голоса Бургундии и Бресса^[471], обнаружил «прибрежный плеск в гнусавости болотных птиц, кваканье лягушек, в хрипе „пастушка“^[472], свист камышей – в пении снегиря, вопли бури – в голосе птицы-фрегата». Так откуда же ночные птицы взяли свои дрожащие, трепещущие голоса, похожие на многократный отзвук сейсмического толчка в руинах? «Так, все звуки природы, будь то одушевленной или мертвой, обладают в живой природе собственными отзвуками и созвучиями»^[473].

Арман Салакру тоже находит эвфоническое родство между песнями дрозда и ручья. Заметив, что морские птицы не поют, Арман Салакру тотчас же задается вопросом – по каким случаям раздается птичье пение в наших рощах: «Знал я одного дрозда, выросшего у болота, – пишет он, – и тот примешивал к своим мелодиям голоса хриплые и резкие. Может, он пел для лягушек? Или же превратился в одержимого?»^[474] Вода – это огромное единое пространство. Она сливает в гармонию колокольный звон жаб и дроздов. Во всяком случае, поэтическое ухо, покоряясь песне воды, как фундаментальным звукам, приводит хор нестройных голосов к единению.

Итак, и ручей, и река, и водопад ведут такие речи, которые понятны людям. Как сказал Вордсворт, все это – «музыка человечества»:

The still, sad music of humanity

Тихая, печальная музыка человечества.

(Лирические баллады)

Как же голосам, в которые вслушиваются со столь глубоко прочувствованной симпатией, не быть вещами? Чтобы вернуть вещам оракулическую значимость, с какого расстояния следует их слушать: с близкого или далекого? Нужно ли, чтобы они нас загипнотизировали, или же нам самим следует предаться их созерцанию? Подле предметов рождаются два великих движения воображаемого: все тела в природе «продуцируют» карликов и великанов, шум вод заполняет собою безмерность неба или пустое пространство раковины. Это и есть те два движения, в которых обычно живет живое воображение. Вслушивается оно только в приближающиеся либо в удаляющиеся голоса. Слушающему вещи хорошо известно, что говорят они или чересчур громко, или чересчур тихо. Так спешите же услышать их! Ведь водопад уже грохочет, а ручеек – лепечет. Воображение – это «шумовик», его задача – усилить или заглушить звук. Стоит воображению стать повелителем динамических соответствий, как образы начинают в самом деле говорить. Если медитировать над «этими тонкими стихами, где дева, склонившись над ручьем, чувствует, как в чертах ее сквозит красота, рождающаяся из шепчущих звуков», то станет понятным взаимное соответствие между образами и звуком:

And beauty born of murmuring sound

Shall pass into her face.

(Wordsworth. Three years she grew)

И красота, рожденная из шепчущих звуков,

Да засквозит в ее лице.

(Вордсворт. Росла она три года…^[475])

Эти соответствия между образами и речью поистине целебны. Свежесть ручьев или рек дает утешение психике болезненной, склонной к помешательству, опустошенной. Однако нужно, чтобы свежесть эта была выговоренной. Нужно, чтобы несчастная тварь поговорила с рекой.

Так отправляйтесь же, о друзья мои, ясным утром петь гласные ручья! В чем наше изначальное горе и застой? В том, что мы колеблемся – высказаться или нет… Страдание рождается в час, когда мы в самих себе нагромождаем друг на друга умолкнувшее. Ручей научит вас говорить вопреки всему, несмотря на горести и воспоминания; через эвфуизм^[476] он научит вас эйфории, посредством поэмы обучит энергии. Каждый миг он снова и снова будет говорить вам какую-нибудь идеально округленную острóту^[477], что катится по камушкам.

Дижон, 23 августа 1941 г.

notes

Сноски

1

Видимо, Г. Башляр имеет в виду поэта и эссеиста Жоэ Буске (Joë Bousquet) (1897–1950), раненного в 1918 г. в битве при Вайи и после этого прикованного к постели. – Прим. пер.

2

Башляр Г. Психоанализ огня. Пер. Н. В. Кислова. 1993. – 176 с. Первый том пенталогии «Психоанализ стихий». – Прим. ред.

3

Я исходил из того, что читатель знает, что лат. elementum соответствует греч. στοιχεῖον «стихия», и употреблял слова «стихия» и «элемент» как синонимы. – Прим. пер.

4

Лессий (Леонардус Лейс) (1554–1623) – фламандский теолог, иезуит. Опубликовал в Лувене «Theses theologicae». – Прим. пер.

5

Онирический (от греч. ὄνειρος; «сновидение») – имеющий отношение к сновидениям и «дневным грезам»; галлюцинаторный. – Прим. пер.

6

Tieck L. Werke. Т. V. S. 10.

7

Неологизм Башляра hydrant я передаю неологизмом «гидрирующий», образованным по типу «вибрирующий». – Прим. пер.

8

В «Трактате об ощущениях» (1754) Этьенна Бонно де Кондильяка (1714–1780) «героиней» является статуя. По мере того как ее наделяют различными органами чувств, у нее возникают идеи. «Если подарить ей розу, – говорит Кондильяк, – она ощутит себя ее запахом». Качество – атрибут субъекта. – Прим. пер.

9

Если задать вопрос, в каких отношениях в философии Башляра находятся материя и сознание, то ответом на него, видимо, будет эта формула: сознание так относится к материи, как запах к цветку. Только цветок этот скромнее, чем у Кондильяка. – Прим. пер.

10

Валлаж (Vallage) – от val, vallée «долина». – Прим. пер.

11

Baudelaire Ch. Journaux intimes, p. 79.

12

Claudel P. Cinq Grandes Odes, p. 49.

13

Там же, р. 64.

14

Бонапарт, Мари (1882–1962) – франц. психоаналитик; дочь принца Ролана Бонапарта. Соосновательница Парижского психоаналитического общества (1926) и «Французского психоаналитического журнала». Помогла Фрейду и его семье бежать от нацистов в Лондон. «Э. По, его жизнь и творчество. Психоаналитическое исследование» (1931). – Прим. пер.

15

Вода, как растение: бывает annuelle «однолетняя», а бывает и vivace «многолетняя». – Прим. пер.