Роберт Скиннер - Семья и как в ней уцелеть
Джон. А что известно о разнице в агрессивном потенциале?
Робин. Эта разница четко установлена и общеизвестна. Она явно связана с физиологией. Например, повышенное содержание мужского полового гормона в организме толкает мальчиков к подвижным, «далеко заходящим» играм, к воинственности, в то время как повышенное содержание женского полового гормона — а у обоих полов в наличии гормоны обоих типов: и мужские, и женские — делает мальчиков податливее, спокойнее, лишает неуемной живости и напора. Но даже здесь нельзя игнорировать обратную связь: этологии сообщают, что у самцов некоторых видов животных содержание мужского полового гормона «подскакивает», если рядом доступная самка, и падает, если в стычке с другим самцом он оказался побежденным или чем-то подавлен.
Джон. Вы хотите сказать, что раз оба пола имеют оба типа гормонов и гормональный баланс зависит от происходящего в окружающей среде, то мы возвращаемся на круги своя?
Робин. Но путь не так прост, как кажется…
Джон. Хорошо, врожденное это свойство или нет, мужчины все же, в целом, агрессивнее женщин — верно? Поэтому стремятся господствовать, им нужно больше власти, чтобы больше присвоить.
Робин. Да, поэтому не удивительно, что одна из главных забот женского движения — обретение женщинами большей уверенности. Но опять же не забывайте, мы говорим о различии между «средними» представителями полов. Женщина, с избытком наделенная агрессивностью, намного агрессивнее обделенного агрессивностью мужчины… С этим вопросом можно долго биться и крайне мало добиться. Я занимался им какое-то время и заметил, что в любом источнике аргументациия «кусает себя за хвост»: мужчины потому мужчины, что делают положенное мужчинам, а положено мужчинам, разумеется, именно то, что делают мужчины.
Джон. И не делают женщины…
Робин. А также наоборот… Иногда кажется, вот он, ответ, но схватить все равно не успеете — скрылся.
Джон. И Вы в глубоком невежестве, будучи чрезвычайно осведомленным специалистом. Не расстраивайтесь, экономисты еще как живут, смирившись с таким же вот неудобным положением.
Робин. Беда в том, что нам необходим ответ, ведь мы в самом «цейтноте» строящихся по-новому отношений между мужчиной и женщиной. Модель «Я — Тарзан, ты — Джейн» уже не устраивает большинство в нашем обществе, но мы пока не остановились на лучшей — пригодной для обоих партнеров… и для детей. Обе стороны, как мне кажется, стремятся занять жесткую позицию из-за боязни, что иначе противная сторона получит преимущество. Обе предвзяты в суждениях, ссылаются на не вызывающие доверия факты.
Джон.«Подгоняют» факты к своей точке зрения?
Робин. Да, хотя, я думаю, чаще всего ненамеренно, без умысла. Просто люди видят то, что хотят видеть, что отвечает их убеждениям и предрассудкам. Тут, в сфере отличий, обусловленных полом, как и в случае с тяжелыми расстройствами психики, наподобие аутизма и шизофрении, люди обнаруживают избирательную «слепоту» и принимают желаемое за действительное. Одни видят существенное различие между мужчинами и женщинами, другие не видят никакого. Об этом надо помнить и обращаясь к тщательнейшим, как кажется, исследованиям вопроса, покольку позиция автора определяет, что он будет «замерять» и как, а в конечном итоге — выводы, интерпретацию полученных данных. Поэтому, оценивая мнения и выводы «экспертов», прежде всего оцените, насколько открыта и непредвзята их точка зрения, а для этого познакомьтесь с их публикациями, поищите следы эмоционального «суждения» о предмете. Даже если факты с виду «упрямы», за ними может скрываться спорная позиция.
Джон. Вы считаете, что, как сказал бы ученый, «доказательства по вопросу о причинах различия полов в психологическом плане сегодня особенно сомнительного качества»?
Робин. Как обычно в науке, если открытия имеют важное для общества значение, — тут примешивается политика. Но в одном я сегодня абсолютно уверен: и традиционная «незыблемая» позиция, и крутая феминистская одинаково ошибочны, ответ надо искать где-то посередине, однако на поиски уйдет время.
Джон. Но Вы ежедневно сталкиваетесь с супружескими парами, с семьями, пускай Вы не можете как ученый безукоризненно обосновать ответ — нутром Вы же чуете?
Робин. Моя единственная «догадка» близка к уже «запатентованной» — и нами обсуждавшейся — гаттмэновской. Я имею в виду родительское «чрезвычайное положение».
Джон. С рождением детей родители берутся за различные роли в срочном порядке.
Робин. Да, потребности детей — не что иное — толкают мужчин и женщин к разным ролям, вынуждают рассчитаться «на первый — второй». Ребенку, как мы выяснили, нужен кто-то, близкий по эмоциональной настроенности, чтобы с радостью лелеял его, без устали заботился, подолгу не отходя. Это «номер один» при ребенке. Кто бы ни «подключился» к ребенку — он в какой-то мере «отключается» от суровой реальности внешнего мира. Совершенно очевидно, что в примитивных условиях такое «отключение» — риск, если нет еще кого-то, кто бы сосредоточился на внешних делах и внешней угрозе, кто мог бы позаботиться о «номере один», чья прямая забота — ребенок. «Второй», в отличие от «первого», должен уметь воевать и добывать пищу, значит, ролью ему «назначены» физическая сила, агрессивность, предусмотрительность. Поскольку ребенка вынашивает и вскармливает грудью женщина, естественно, что она будет играть при нем «первую» роль, а мужчина — «вторую».
Джон. Значит, в прошлом мужчин и женщин с раннего возраста готовили к разным ролям, чтобы они могли «сыграться» с ходу, когда появлялись дети. Роли «отрабатывались», вошли в общественную привычку, крепнувшую век за веком. Хорошо, но ведь со всем этим более или менее согласятся и «освободительницы» из женского движения — разве нет?
Робин. Они действительно усматривают в отношении полов своего рода приспосабливание, считают, что в значительной степени мужчины и женщины приучены к разному поведению, — и тут они правы. Но они не хотят замечать очевидной цели, которой служит — по крайней мере, служило в прошлые времена — это приспосабливание. А цель — выживание и благополучие детей. В чем феминистки совершенно неправы, так это в выводах относительно преступного сговора мужчин. Мужчины обучаются своей роли, как и женщины своей, — в силу обстоятельств; система не давала сбоев потому, что оба пола обучены удерживать друг друга на «своем» месте.
Джон. Все как в системе под названием «семья», которая противится любой перемене, «затеянной» кем-то из членов семьи. Откуда и настоятельная необходимость лечить семью целиком — налаживать систему, а не выбирать одного, «за всех» виноватого; кто-то один отвечает за неполадки в системе в той же мере, что и остальные. Наверное, самым воинственным «освободительницам» надо бы хорошо запомнить Ваше заключение опытного врача: Вы не раз повторяли, что, обвинив кого-то одного, только помешаете выздоровлению семьи как системы!
Робин. А в системе, называемой «общество», до сих пор действовал свой отрегулированный механизм: мужчины удерживали женщин внизу — они так обучены. Женщины — они обучены так — удерживали мужчин наверху, чтобы мужчины могли удерживать их внизу. Круг. Не размыкаемый на «причину» и «следствие».
Джон. Понятно, почему большинство женщин, как Вы отметили раньше, внутренне испытывают сопротивление, если надо осадить мужчину… И, знаете, меня радует, что теперь, научившись у Вас, я скажу: «Ищите систему!» — вместо известной французской фразы, когда нужно найти виноватого в такой, примерно, ситуации:
Женщина. Ты, мужское создание, мне не нравится твоя выходка.
Мужчина. А ты, женская твоя суть, что натворила?
Женщина. Но послушай, ты большой, сильный, могущественный, поэтому ты свободен: что захочешь, то и сделаешь. А я слабая, приниженная, затоптанная, я не выбираю. Делаю, что должна, на что толкнули. По этой причине и не несу ответственности.
Мужчина. Значит, я отвечаю за то, что делаю, а ты за то, что делаешь, не отвечаешь.
Женщина. Долго же до тебя доходило!
Робин. Ну, мужчины не лучше. Вспомните про мужа-подкаблучника, постоянно удерживающего жену в боевой готовности. Он расписывается в собственной беспомощности, он требует от нее снисхождения.
Джон. Вы правы. Значит, нам следует смотреть на общество как на систему и не вступать в отдающую паранойей конфронтацию двух полов, которые выискивают на противоположной стороне заговор. Но, возвращаясь к теории о «чрезвычайном положении» родителей… Если отличие мужчин от женщин обусловлено потребностью вырастить потомство, тогда, конечно, все проясняется, тогда понятно, почему девочки и мальчики во младенчестве такие похожие, почему, подрастая, расходятся каждый в свою сторону.
