Георгий Бовт - Есть ли жизнь после Путина
Впрочем, если деградация нашего образования и дальше пойдет такими же темпами, то, может, проблема рассосется сама? В том смысле, что «мозги» кончатся и утекать будет нечему.
Хотя трудно себе представить, что в такой большой и славной талантами стране совсем не останется «мозгов».
По сети гуляют разные цифры. Кто-то говорит о 200 тыс. покинувших Россию в течение последних двух лет. Официальная статистика переехавших на ПМЖ раз в десять меньше. Переезд каждого публичного лица сопровождается подчас злорадными (или завистливыми?) возгласами, что, мол, вот еще один выпал из нашего гнезда, «выбрав свободу». Так, мол, и надо «кровавому режиму». Опросы намерений молодежи (якобы в большинстве своем настроенной валить) призваны иллюстрировать тезис, что у страны нет будущего. Хотя между декларацией намерения и его осуществлением – дистанция огромная. Для многих это всего лишь пассивно-протестная или ленная поза, за которой нет никаких приготовлений.
Но ведь и аналогичные опросы молодежи в благополучных, скажем, европейских странах выдают такие же или близкие цифры. Мир изменился. И сегодня «валить» – это совсем не то, что в конце XIX века, когда спасавшиеся от голода ирландцы или от погромов российские евреи целовали землю, спускаясь с корабля на остров Staten Island с видом на статую Свободы, где был фильтрационный пункт иммигрантов (там теперь трогательный музей, советую посетить всем, кто будет в Нью-Йорке). Они уезжали навсегда.
А теперь можно поехать пожить туда, поработать там-то, учиться в разных странах в поисках себя лет до тридцати, а на старости лет осесть в тихом и теплом месте на берегу океана (ну ладно, моря).
Но у нас многие по-прежнему оценивают все эти путешествия по-советски, когда отъезжающих на ПМЖ лишали гражданства. В этом смысле закон об уголовном наказании за недонесение о втором гражданстве или виде на жительство показателен – не фактом появления, а имплементацией, когда на практике ведет к ограничению прав граждан на работу (я не говорю о госслужбе). В это время, к примеру, наш союзник по Евразийскому союзу Казахстан задумался о разрешении принимать иностранцев на госслужбу.
Проблема утечки мозгов связана с уровнем технологического развития страны, ее глобальной конкурентоспособности и местом в мировой экономике. Мы сейчас переживаем сложный этап.
С одной стороны, с самого верха постоянно напоминают о том, что мы не собираемся отгораживаться от мира. Проблема повышения конкурентоспособности страны, отраженная во всяческих рейтингах, остается важной номинальной задачей правительства.
С другой стороны, когда внешнее окружение в силу известных причин рисуется и во многом воспринимается как враждебное, и создателям политических смыслов, и авторам законов трудно избежать искушения вставить свой кирпич в Стену, отделяющую нас от «врагов». Это нынче в тренде. Касается ли это открытости научных и образовательных обменов или нетерпимости по отношению к проникающим к нам «чуждым» ценностям.
Под воздействием пропаганды в народе усиливаются позиции сторонников автаркии, изоляционизма в варианте «осажденной крепости», замешенные к тому же на обиде, что нас никто «там» не любит и не понимает. Зато хотят «поработить».
Крепнет мода на архаику, подаваемую как патриотический традиционализм, под лозунгом «У нас свой путь».
И не нужно нам «оттуда» ничего перенимать, особенно в части общественно-политических практик и институтов. Разве что технологии допустимо позаимствовать или украсть. Чтоб делать ракеты и грозить ими врагам.
Несовременность, ставшая главным руководящим и направляющим принципом властей чуть ли не всех уровней, словно берет реванш у петровских реформ.
Люди, принимающие решения, утрачивают понимание (и желание узнать это), как устроен современный мир, какие тенденции определяют будущее, какие проблемы надо ставить и решать на опережение, а не в порядке реакции на «свист рака на горе».
Несовременность и есть один из источников утечки мозгов, не видящих возможностей для самореализации.
Мой любимый пример для иллюстрации – закон об обработке персональных данных на российской земле (вступит в силу в сентябре). Он написан исходя из столь дремучих представлений о современных информационных процессах, будто неандертальцы писали инструкцию по пользованию паровым двигателем.
Рано или поздно все это – подобный далекий от современной научности управленческий подход – будет признано величайшей исторической ошибкой нашего времени.
Примерно так в конце советской эпохи отстало от времени дряхлое Политбюро.
Еще недавно государство, признав, что нам есть чему учиться за границей, запустило программу кредитования обучения наших студентов в престижных (225 позиции) зарубежных университетах по нужным стране специальностям. Поступивший в такой университет студент получает право на госпомощь с обязанностью вернуться на родину и отработать по полученной специальности. На два года было выделено 4 млрд руб. На 1500 мест.
Недавно с удивлением узнал, что, оказывается, места эти не разобраны. Не хватает желающих. Сейчас число мест урезают до 750, правда, размеры помощи каждому получателю удвоятся. При том что многие предприятия, приписанные к программе, вовсе не горят желанием принимать на работу прошедших ее студентов. Ведь они – о, ужас! – учились за границей!
Китай ежегодно отправляет за госсчет учиться за рубеж 250 тыс. студентов (принимая и у себя 300 тыс. иностранных учащихся), еще примерно столько же обучаются за свой счет. Только в США учатся сотни тысяч китайцев. Технологический рывок КНР, осуществленный в последние годы, стал возможен благодаря в том числе этим усилиям. А еще привлечению высококлассных иностранных профессоров в свои университеты. У нас, кажется, такая программа окончательно заглохла, а факт наличия в вузе иностранного профессора скоро будет приравнен к госизмене (см. недавний случай в Нижнем Новгороде).
Кстати, в странах СНГ первым у себя программу обучения за границей за госсчет – еще в 1993 году – запустил тот же Казахстан. Ее прошли уже тысячи, этих людей охотно принимают на госслужбу. Они едут учиться, зная, что будут востребованы на родине.
Востребованы ли современные мозги в нашей нынешней экономике и управленческой системе?
У нас за свой счет за рубежом обучались в прошлом году примерно 50 тыс. человек. Поток вырос по сравнению с 1990-ми раза в три. Говорят, стали больше возвращаться, хотя для многих это по-прежнему способ «зацепиться» там. Будет ли этот поток возрастать и дальше? Не уверен. Речь о мозгах, а не о неквалицифированных работниках, которых с лихвой можно взять в других странах, кроме России.
Первая причина – это упадок нашего образования. Главное – высшего. Оно все больше превращается в профанацию, когда преподаватели, получающие издевательски смешные зарплаты, не имеют ни возможности повышать свой уровень, ни мотивации. Вузы превратились в синекуры отставников, отстойники для малокомпетентных специалистов либо в клубы альтруистов, которые тянут лямку, опираясь на помощь супругов или иные источники доходов. Качество абитуриентов год от года не улучшается (спасибо ЕГЭ), а качество выпускаемой вузами «продукции» падает. Кому нужны такие неконкурентоспособные «мозги»?
По мере нарастания технологического отставания мы все больше будем разбегаться по разным мирам с передовыми странами. Между нами будет пропасть.
То, что уже сейчас научные институты и вузы отрезаны (во многих ли имеются подписки на профильные научные журналы?) от актуальной научной информации, технологий и оборудования (многие ли учебные заведения оснащены современным оборудованием, что сделано для превращения их в реальные, а не на бумаге исследовательские центры?), не пройдет даром.
Вторая причина – идеологическая и психологическая. Здесь проще и понятнее. Не надо «рвать пупок» в гонке за успехом. Не надо встраиваться в чужую и оказавшуюся на деле (вопреки розовым мечтам конца 1980-х) жесткой западную жизнь. Сложная демографическая ситуация дает шанс на работу всем, включая самых тупых и ленивых. Общий низкий уровень компетенции во все сферах, какую ни возьми, позволяет совершенно не напрягаться за такие деньги, которые в иной конкурентной среде такие «спецы» никогда в жизни даже близко не получат. Понятная и привычная среда господства «неформальных отношений», когда можно договориться по понятиям, а не по этим занудным «западным» правилам, дает простор для сносного существования без особых хлопот.
А ресурсов государства (не будет нефти и газа – будем торговать водой, найдем что продавать) хватит еще вопреки алармистским прогнозам на десятилетия такой незамутненной жизни.
Можно пристроиться в госаппарате, который по популярности давно превзошел в умах молодежи всякие там Гарварды с Йелями. И стричь административную ренту. Карьера в госкорпорации, где правят вовсе не принципы меритократии, – вот мечта. Принцип «на наш век хватит» никто не отменял.
