Дмитрий Узнадзе - Психология установки
Дальнейшие исследования должны показать, как широко и в каких направлениях и формах находит свое отражение этот основной сдвиг в психике шизофреника. Они же должны сосредоточить внимание и на разрешении проблемы о специфике зтого сдвига.
3. Типологические основы шизофрении. При попытке типологической классификации людей, ведущих жизнь в нормальных условиях, мы остановились на мысли о необходимости разделить их в основном на три большие группы: па группу динамичных, группу статичных и группу вариабельных людей. Строго говоря, истинно нормальными следовало бы признать группу динамичных людей, тогда как статичных вместе с вариабельными нужно было бы отнести к категории субъектов, в той или иной мере отступающих от обычной нормы.
Однако анализ поведения последних показывает, что течение их жизни обычно не выходит из нормального русла и они остаются в общем вполне приспособленными людьми. Более того, не исключена возможность, что в кругу этих лиц встречаются люди, которые по уровню своей одаренности и степени талантливости нередко превосходят обычных средних представителей группы динамичных людей. Поэтому, конечно, нет оснований исключить их из числа нормальных субъектов, строителей общечеловеческой жизни.
Это обстоятельство, однако, не исключает вопроса об отношении того или иного типа нормального человека к той или иной форме психического заболевания. Перед нами возникает именно этот вопрос в отношении шизофрении: не встречаются ли среди здоровых типов и такие люди, которые по структуре своего характера особенно близко стояли бы к шизофрении и в случае заболевания должны были бы в основном пополнять ряды шизофреников?
Выше, при изучении типов людей, достаточно ярко отличающихся друг от друга, мы имели случай говорить относительно той группы субъектов, которых коротко можно бы было назвать группой лиц статической установки. В результате изучения их фиксированной установки выяснилось, что все они характеризуются прочной, константной, грубой, статической, стабильной, иррадиированной установкой.
Это значит, что группа нормальных испытуемых со статической установкой является носительницей в общем такой же фиксированной установки, как и основная группа больных шизофреников: их установка, как мы видели выше, также прочна, константна, груба, статична, стабильна и иррадиированна.
Но, само собой разумеется, можно констатировать и существенную разницу, которая имеется между ними. При анализе субъектов со статической установкой мы обратили внимание, что они обычно отличаются достаточно резко выраженной объективацией — способностью, на базе которой вырастают специфически человеческие функции интеллекта и воли. Вмешательство этих могучих видов активности, покоящихся на базе объективации, открывает субъекту возможность нормального руководства своей жизнедеятельностью.
Но допустим, что способность объективации поражается.
В таком случае мы должны допустить и факт снижения интеллекта и воли. Можно сказать, что в этих условиях функции эти снижаются и субъект остается в распоряжении лишь тех форм фиксированной установки, которые вообще характеризуют людей этой группы. Это значит, что поведение их в основном будет развиваться непосредственно на базе представленной у них фиксированной установки, т. е. точно такой, которая характерна для лиц, пораженных шизофренией.
Таким образом, становится понятным, что основной фонд, из которого пополняются ряды шизофреников, это прежде всего люди статической установки.
Эпилепсия
Результаты нашего анализа шизофрении и выводы, к которым мы пришли, ставят перед нами вопрос: не следует ли искать основ и других психических заболеваний в том же направлении, что и в случае шизофрении? В частности, этот вопрос мы ставим прежде всего в отношении эпилепсии. Гиляровский, заканчивая главу о сущности этого заболевания, спрашивает: «В каком отношении к существу болезни находятся особенности характера эпилептика? Что между этими сторонами клинической картины существует определенная связь, не подлежит никакому сомнению. Можно думать, что характер, как и вообще психические особенности, это — что-то основное, фон, на котором развивается наклонность к судорожным формам реакции»[42].
Имея в виду понимание проблемы типологической структуры человека, мы, естественно, вполне поддерживаем предлагаемую здесь постановку вопроса и спрашиваем себя: не следует ли искать основы интересующего нас заболевания в том же направлении, в котором мы ее нашли в случае шизофрении? Иначе говоря, нет ли каких-нибудь специфических изменений в установке эпилептика, которые могли бы иметь отношение к сущности его заболевания?
1. Фиксированная установка эпилептика. Вопрос этот приводит нас к необходимости поставить наши опыты фиксированной установки над больными-эпилептиками. Это уже сделано несколько лет назад нашим сотрудником И. Т. Бжалава[43], и мы коснемся здесь лишь основных результатов его опытов, поскольку они имеют непосредственное отношение к поставленному здесь вопросу.
Исследованию подверглись 100 больных генуинной или эссенциальной эпилепсией. Результаты этих опытов оказались не во всех случаях одинаковыми. Определенно выяснилось, что среди больных следует различать три группы, из которых каждая дает в основном особую картину протекания фиксированной установки. Причем выяснилось, что группы эти представлены в количественном отношении среди испытуемых больных далеко не одинаково: в то время как одна из них включает в себя 72% всего состава испытуемых, другая ограничивается 20%, а третья — 8%.
Какова же картина фиксированной установки первой группы испытуемых? Иначе, какова картина установки громадного большинства больных эпилепсией?
Если проследить полученные данные но отдельным сторонам установки, мы получим следующую картину.
Возбудимость фиксированной установки. Она оказалась у наших больных довольно неодинаковой. Первая, основная, группа больных (72 человека, т. е. 72% общего числа больных) на 2-3 установочные экспозиции дает статическую установку, но эта установка в 45% всех случаев оказывается пластичной, т. е. она меняет свою форму, проявляясь то в виде контрастной, то в виде ассимилятивной иллюзии. Это число установочных опытов указывает нам на нижний порог возбудимости установки у нашей группы испытуемых. Если мы увеличим число установочных экспозиций до 5, то получим во всех случаях (100%) сплошь грубую статическую установку. При этом оказывается, что дальнейшее увеличение числа установочных экспозиций — вплоть до 15 — нисколько не меняет этой картины: установка остается грубой, статической. Это обстоятельство дает нам основание считать, что оптимальная возбудимость установки у этой основной группы эпилептиков достигается 5 установочными экспозициями.
Вторая группа больных (20% общего числа испытуемых) обращает на себя внимание тем, что у нее нижний порог возбудимости совпадает почти в полной мере с ее оптимальным порогом; у этой группы больных установка фиксируется в результате 2-3 экспозиций, и этого вполне достаточно для того, чтобы фиксация оказалась оптимальной. Таким образом, порог оптимальной возбудихмости здесь несколько ниже, чем у лиц первой группы испытуемых.
Наконец, остальные 8 испытуемых показывают несколько своеобразную картину: 37% из них, т. е. 3 субъекта, дают типичную для себя фиксированную установку на 2-3 установочные экспозиции. Для остальных пяти лиц для первых признаков фиксации, т. е. ее нижнего порога, необходимо по крайней мере пять установочных экспозиций, а для установления оптимального порога число этих последних должно быть доведено до 10.
Это значит, что данная группа больных занимает особое место — она включает в себя лиц различной меры возбудимости фиксированной установки: у одних она не выше 2-3 экспозиций, а у других она доходит до 10.
Таким образом, мы находим, что основная масса наших больных (72%) достигает типичной формы своей фиксированной установки уже в результате 5 установочных экспозиций. Остальные две незначительные группы имеют другие показатели — 2-3 и 10 экспозиций.
Ликвидируемость фиксированной установки. Вопрос о ликвидации установки в результате повторного воздействия критических экспозиций представляет самостоятельный интерес. Как всегда, так и в этом случае ликвидируемость установки измеряется числом критических экспозиций, необходимых для того, чтобы испытуемый освободился от фиксированной установки и перешел к адекватному восприятию действующих на него раздражений. В наших опытах оказалось, что ликвидируемость установки не у всех эпилептиков одинакова. Из трех групп наших испытуемых первые две дают сплошь одинаковые показатели, а именно: если давать испытуемым этих групп оптимальное число установочных опытов (обычно 15 экспозиций), то все они окажутся носителями статической установки. Это значит, что ни один из наших больных не оказывается в силах пробиться к констатированию равенства критических объектов, т. е. ни один из них не оказывается в силах освободиться от действия фиксированной у него установки и получить возможность адекватного восприятия действующих на него раздражителей. Нужно при этом иметь в виду, что это положение остается в силе если не при всяком числе критических экспозиций, то во всяком случае при 50-100 экспозициях.
