Карты нарративной практики. Введение в нарративную терапию - Уайт Майкл
Джеффри
Спускаясь вниз по лестнице из своего кабинета вместе с супружеской парой, только что посетившей терапевтическую сессию, я услышал, что из приёмной на первом этаже доносится шум. Администратор нашего центра пыталась успокоить, урезонить кого-то. Шум стих, и я предположил, что вызвавшие его сложности разрешены и всё теперь в порядке. Супружеская пара записалась на следующий раз, а я заглянул в своё расписание — с кем у меня сейчас будет консультация? Должна была быть встреча с семьёй — Бет, Эндрю и их сыном Джеффри. Они пришли к нам в первый раз, и я прошёл в приёмную... но там никого не было.
Тут я услышал, что на улице кто-то кричит, и решил выяснить, в чем же дело. Когда я уже стоял на пороге, меня чуть не сбила с ног женщина, бежавшая навстречу. «Простите, простите! — выкрикнула она. — Это вы Майкл Уайт?» Я на секунду усомнился, стоит ли действительно признавать, что я Майкл Уайт, — кто же знает, каковы будут последствия?.. Но потом всё-таки сказал, что это я. Женщина, пытаясь отдышаться, объяснила, что её сын, Джеффри, убежал вниз по улице, утащив из нашей приёмной лошадку-качалку. Джеффри откуда-то знал, что эта улица ведёт к ипподрому, и, естественно, хотел попробовать лошадку в деле. Бет, Эндрю и наша администратор побежали за ним, пытаясь убедить его, что сейчас не самое лучшее время, чтобы отправляться на такое приключение. Ситуация переросла в чемпионат по вольной борьбе, но Бет успокоила меня, что всё уже под контролем и весь отряд скоро вернётся обратно в центр.
И действительно, вскоре мы все уселись в моей комнате для консультаций. Бет и Эндрю сидели в креслах, а Джеффри на лошадке-качалке, у которой таинственным образом отросла дополнительная пара ног и развилась близорукость — лошадка врезалась во все, во что только можно было врезаться в этой комнате. Это показалось мне любопытным, но я сумел переключить внимание на Эндрю и Бет, чтобы расспросить их о цели визита. Я задал вопрос — и тут Эндрю прыгнул ко мне! Вначале мне показалось, что он прыгнул на меня, но промахнулся...
Я подумал: возможно, он тоже немного близорук?.. К счастью, оказалось, что Эндрю вовсе не желал мне зла; напротив, он спас меня от флип-чарта, падавшего из-за спинки моего кресла. Я был немного ошарашен, но тем не менее благодарен Эндрю за усилия. Через несколько минут Эндрю и Бет сумели установить в комнате некое подобие порядка, и я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы ещё раз спросить, в чем же, собственно, состоял повод их визита.
Эндрю: Ну, я думал, что вы быстро об этом догадаетесь.
Майкл: Не близорукость?
Эндрю: Что?
М.: Ничего-ничего. Мне кажется, вы лучше сформулируете, что вас сюда привело.
Эндрю: Хорошо. Я думаю, вы догадались, что у нас большие сложности с Джеффри. У него СДВГ — синдром дефицита внимания и гиперактивности. Это уже подтверждено двумя педиатрами и одним школьным психологом.
Бет: Это было практически в течение всей жизни Джеффри, и мы до последнего времени вообще не знали, с чем имеем дело. Мы только сейчас начинаем узнавать больше про СДВГ.
М.: Значит, диагноз поставлен недавно?
Бет: Мы точно знаем уже с начала этого года, то есть восемь или девять месяцев. Но мы уже давно подозревали.
М.: И каково вам было узнать, что у вашего сына такой диагноз?
Бет: Такое облегчение, правда, Эндрю?
Эндрю: Да, мы оба испытываем облегчение: по крайней мере мы знаем, как это назвать.
М.: Хорошо. А в чем вы видите мою задачу?
Эндрю: Ну мы недавно ходили к одному педиатру по поводу проблем, связанных с лекарствами, которые Джеффри принимает, и педиатр посоветовал нам обратиться к вам. Он сказал, что вы видели много таких детей, как Джеффри, и что вы, возможно, сумеете что-то предложить.
М.: А что вас беспокоит по поводу приёма лекарств?
Бет: Нам, конечно, от лекарств легче, и окружающим легче, но характер Джеффри изменился... и мы оба обеспокоены этим, правда, Эндрю?
Эндрю: Да. Мы беспокоимся о том, что мы что-то теряем, упускаем, так что мы немножко притормозили сейчас с приёмом лекарств. А ещё мы чувствуем, что ещё не все возможности проверили. Вот поэтому мы здесь.
М.: А Джеффри знает, что у него СДВГ?
Бет: Да. Мы ему рассказываем все, что знаем сами. Мы думаем, ему важно это знать, потому что это же его жизнь.
М.: Но вы говорите, что чувствуете, что ещё не все возможности опробовали и использовали...
Эндрю: Мы много чего попробовали, в частности, так называемые поведенческие методы. Мы пришли к вам, потому что надеемся, что есть что-то ещё.
Бет: И возможно, вы сумеете достучаться до Джеффри...
М.: Я понял.
Джеффри в этот момент оказался у меня под креслом. Он подпрыгивал под ним и спиной пихал сиденье, изображая лошадь на родео. Меня беспокоило, что он мог повредить себе спину, да и моя собственная позиция в этом сценарии была несколько неустойчива... Поэтому я отвлёкся на некоторое время от разговора с Бет и Эндрю, чтобы убедить Джеффри превратиться в верблюда. Я надеялся, что это будет всем удобнее и безопаснее. По ходу дела я спросил у Джеффри, правда ли, что у него СДВГ. Он не ответил на этот вопрос, но хотел узнать больше о том, что ему делать, если он превратится в верблюда. В этот момент Эндрю спросил: «Ну и что же мы будем делать?»
М. (поворачиваясь к Бет и Эндрю): Прямо сейчас я не знаю, что можно сделать.
Эндрю: Что бы мы могли ещё рассказать вам, что было бы полезно? Что бы вы ещё хотели знать? Нам нужно найти способ как-то справиться с этим, и мы слышали о том, что вы видели много таких детей, как Джеффри.
М.: Для начала мне было бы полезно узнать, что за вид СДВГ у Джеффри, какая именно форма.
Бет: Какая форма СДВГ? Вы имеете в виду, что их много?
М.: Да, их много, и пока мы не выясним, какая именно форма СДВГ у Джеффри, мы почти ничего не сможем сделать. Будем, как говорится, облаивать не то дерево...
Бет (поворачиваясь к Эндрю, с возмущённым видом): Они нам этого никогда не говорили! Ни разу никто ничего подобного нам не сказал!
Эндрю: Ну может быть, нам Майкл скажет?
М.: Я диагнозов не ставлю, это не моя специализация.
Эндрю: Но вы, наверное, много такого видели, и вы можете...
М.: Да, я видел много детей, которым был поставлен диагноз СДВГ. Но моя работа с ними не заключалась в том, что я ставил им этот диагноз.
Эндрю: Вы серьёзно? Нет, вы серьёзно, точно? Поворачиваясь к Бет: Что же нам делать дальше?
М.: У меня, однако, есть идея, каким образом мы можем обнаружить, какая форма СДВГ создаёт вам такие сложности.
Бет (с выражением на лице «о, вот это уже интереснее!»): Да, давайте послушаем.
М. (поворачиваясь к Джеффри, который только что вывалил на пол карандаши из коробки): Джеффри, что у тебя за СДВГ?
Джеффри пожимает плечами.
М.: Хорошо, Джеффри, скажи мне вот что: какого твой СДВГ цвета?
Джеффри, несколько ошарашенный, поворачивается к родителям. Оба родителя пожимают плечами. Джеффри поворачивается обратно ко мне.
Джеффри: Не знаю.
М.: Угу. Я так и думал! Теперь я знаю, почему СДВГ Джеффри свободен носиться везде и всё крушить! Как может Джеффри что-то сделать с ним, если он даже не знает, как выглядит его СДВГ? Джеффри, как ты можешь помешать СДВГ, когда он что-то замышляет?
Джеффри смотрит на меня с озадаченным видом. Эндрю и Бет обмениваются взглядами, в которых отражается молчаливый вопрос: туда ли они пришли за консультацией? После этого Бет пожимает плечами, будто говоря: «Ну ладно, мы уже здесь, давай подыграем, что ли, —узнаем, куда это всё движется».
М.: На самом деле, я думаю, кое-что я узнаю. Мне это уже знакомо. Да, я думаю, что я знаю, какой у Джеффри СДВГ. Я уверен, что уже видел его раньше.
Эндрю: Хорошо, хорошо. Это воодушевляет. И что же это?
