Дэрил Шарп - Кризис среднего возраста. Записки о выживании
C этой точки зрения регрессия — не аномальный симптом, а столь же необходимая стадия процесса развития, как и прогрессия. Может показаться, что это концептуальное описание прогрессии энергии — адаптации к внешним условиям — аналогично экстраверсии, а регрессия — необходимая адаптация человека к своему внутреннему состоянию — сопоставима с интроверсией.
Согласно Юнгу, это не так: «Прогрессия это поступательное движение жизни вперед, по смыслу аналогичное поступательному течению времени. Это движение может происходить в двух разных формах: либо в экстравергированной, когда на прогрессию преимущественно влияют внешние объекты и окружающая обстановка, либо в интровертированной, когда нужно адаптироваться к состоянию Эго(или, более точно, — к „субъективному фактору“). Точно так же двояко может происходить регрессия: либо как уход из внешнего мира (интроверсия), либо как стремление к повышенному ощущению внешнего мира (экстраверсия). В первом случае неудача приводит человека в состояние слепого подчинения, а во втором случае она приводит к его самоуничижению».
Теперь видно, в какой мере взгляд Юнга на невроз как на попытку самоисцеления основан на его убеждении, что психика это саморегулирующаяся система.
Этот взгляд соответствует общеизвестной истине, например, что в конфликтной ситуации совет и внушение не оказывают на человека продолжительного воздействия.
«Подлинное решение проблемы, — пишет Юнг, — приходит только изнутри, и только из-за появления у пациента другой установки».
На практике конфликт следует разрешать на уровне характерологии, когда противоположностям уделяется достаточно внимания, «и опять же это возможно только в процессе изменений личности… В таких случаях внешние решения оказываются хуже, чем отсутствие решений вообще».
Ниже кратко описаны психологические явления, которые можно наблюдать у человека в ходе кризиса среднего возраста. В последующих главах темы, которые были затронуты во введении, получат дальнейшее развитие, и читатель может увидеть, как протекает процесс саморегуляции психики у конкретного человека.
Саморегуляция психики1. Затруднения в адаптации. Затруднения в прогрессии энергии.
2. Регрессия либидо (депрессия, отсутствие свободной энергии).
3. Активизация содержания бессознательного (инфантильных фантазий, комплексов, архетипических образов, подчиненной функции, противоположной установки, тени, анимы/анимуса и т. п.).
4. Формирование невротических симптомов (смятения, страха, тревоги, плохого настроения, эмоциональных реакций и т. п.).
5. Бессознательный или полуосознанный конфликт между Эго и активизированным содержанием бессознательного. Внутрен нее напряжение. Защитные реакции.
6. Активизация трансцендентной функции, включающей в себя Самость и архетипические паттерны целостности.
7. Формирование символов (нуминозность, синхронизм).
8. Обмен энергией между содержанием бессознательного и сознанием. Расширение диапазона действия Эго, более адекватная прогрессия энергии.
9. Интеграция содержания бессознательного. Процесс индивидуации.
Начальная трудность
Когда человек не осознает свое внутреннее состояние, оно воспринимается им как внешнее воздействие судьбы.
К.Г. Юнг. AiomСтадии роста окружают препятствия. Они похожи на затруднения, которые возникают при рождении человека. Однако причина этих препятствий и затруднений заключается в огромном изобилии всего, что борется, чтобы обрести свою форму.
Все находится в движении: а значит, если упорно идти к цели, в будущем можно добиться великих успехов…
Точно так же очень важно не оставаться в одиночестве; чтобы преодолеть хаос, нужны помощники.
И Цзин. Гексаграмма 3, «Начальная трудность»Норман сидел у меня в приемной и плакал. Позже я узнал, что он находился там почти целый час, ожидая, пока я приглашу его в кабинет. Секретарь принесла ему чашку чая. Его руки тряслись, и часть содержимого чашки попала ему на брюки.
Я пригласил его войти, он сел в глубокое кожаное кресло и затих.
Это была наша первая сессия. Его нельзя было назвать самым странным пациентом за все пятнадцать лет моей аналитической практики. Но, с другой стороны, этот случай нельзя было считать и обычным. У Нормана были длинные волосы; усы и борода его были аккуратно пострижены. Наверное, ему было лет под сорок, но выглядел он лет на десять моложе. Однако спокойствие ему изменило. Его глаза распухли и покраснели.
— Простите, что я плачу, — сказал он, шмыгнув носом, — я стал плакать, когда сел в автобус. С тех пор никак не могу остановиться и не знаю, почему. Я пришел раньше, потому что больше некуда было идти.
Я промолчал.
— Я очень несчастлив, — сказал он. — Несколько дней назад я проснулся, плача, и с тех пор с трудом могу остановиться. Я буду очень рад, если вы сможете понять, что со мной происходит. Я не знаю, во что теперь можно верить. Я совсем запутался. Иногда мне кажется, что лучше было бы умереть. Я не знаю, что делать. У него с собой была кожаная папка. Он открыл ее и вынул оттуда тетрадь.
— Я действительно жил прекрасно; у меня была семья: жена и двое детей. В них заключается весь смысл моей жизни. Если бы не они, меня бы давно уже не было на свете.
Норман снова заплакал.
— Происходит полный распад моей личности, — сказал он. Шесть лет мы жили очень счастливо. Я любил жену и не мог себе представить, что могу от нее уйти. — Норман пожал плечами. — Правдa, у меня были другие женщины, но эти связи для меня ничего не значили. Без своей семьи я не мог жить. — Он вызывающе посмотрел на меня. — Я сюда пришел не из-за них. Проблема заключается по мне. У меня прекрасные дети. Моя жена — лучшая в мире мать. Она любит меня и никогда меня не бросит, я точно это знаю.
Какое то время мы сидели в молчании. Я смотрел на него. Он смотрел па стену перед собой. Я прикидывал, как можно было бы работать с этим мужчиной. Он был погружен в свои иллюзии.
— По моему, все это началось года два назад, когда жена мне сказала, что ей не нравится заниматься со мной любовью.
Он шмыгнул носом.
— Я совершенно не понимал, почему, — сказал он. — Наверное, это не совсем так. Мне кажется, я понимал, что она потеряла к этому интерес примерно через год после начала нашей супружеской жизни. Но, узнав это от нее, я был страшно поражен. Тогда я был в Детройте, чтобы закрыть там свой бизнес. Я позвонил домой из отеля — хотел поговорить с ней и с детьми. Я очень любил с ними разговаривать. Я был с девушкой, сейчас даже не помню, как ее звали. Жена сказала: «Пожалуйста, приезжай домой, нам надо поговорить». — «О чем?» — спросил я. — «О сексе, — сказала она, — у нас с тобой его нет». Она заплакала, я тоже заплакал. Я все бросил и сразу же вылетел домой.
Норман заглянул к себе в тетрадь.
— С тех пор больше не было ничего подобного. Мы говорили на эту тему, но в общем-то сказать было нечего. Я перестал встречаться с другими женщинами (не считая, правда, стюардессы и официантки в Цинциннати) и прочел несколько книг о технике секса. Это ничего не изменило. Но она никогда не отказывалась заниматься со мной сексом. Не отказывалась и не отказывается. Она всегда меня принимала. Но это не доставляло ей наслаждения.
Он шмыгнул носом.
— Я могу с этим жить. Это нелегко, но я смог бы справиться. Мы одинаково думаем, мы все делаем вместе. Я знаю, секс не так уж важен. Мы — прекрасная пара, и все нам завидуют.
Он посмотрел на меня даже с некоторой гордостью.
— Но примерно год назад она стала встречаться с другим мужчиной. Он — великий человек, художник. Борис и его жена несколько лет были нашими друзьями. Мы вместе играли в бридж. Я чувствовал, что между ними что-то есть, но жена сказала, что это только мои фантазии. Затем я нашел несколько любовных писем, — но не мог ей об этом сказать, так как она пришла бы и ярость, узнав, что я рылся в ее вещах. Вместе с тем я верю, что она имеет право получать какое-то удовольствие. Конечно, я ревную, но это моя проблема. Я знаю, что нашей совместной жизни ничто не угрожает. Я сделал бы все что угодно, чтобы поправить нашу жизнь.
По его лицу потекли слезы. Он не обращал на них никакого внимания.
— Несколько месяцев я за ними следил. Прятался в кустах, подслушивал их телефонные разговоры. Мне действительно очень стыдно за это, но я ничего не могу сделать. Представляя их вместе, я постоянно чувствую узел у себя в желудке. При всем ее нежелании заниматься со мной любовью, я просто не мог себе представить, что у нее может быть кто-то другой. Именно поэтому я пришел к вам. Я не могу с этим смириться. Я не хочу быть таким собственником. Со мной происходит что-то неладное.
