Николай Козлов - Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности
А вот есть еще закон Вебера—Фехнера, эффект Зейгарник и кривая забывания Эббингауза. Выучите это, потому что это Основы науки психологии, а Основы Наук должны знать все!
Забыл выучить главу про Память? Поленился прочитать про Волю? Обманул, что учил про Порядочность? Садись, «два»!
Естественно, хороший предмет должен иметь и прикладной аспект. Психолог его ищет и находит. Теперь он развивает память, внимание и другие психические функции, учит языку общения и психологии сдачи экзаменов. А мог бы с не меньшей пользой развивать функции, например, физические, учить языку, например, английскому и психологии, например, забивания гвоздей.
Естественно, это всё вообще-то нужные вещи. Просто все они – мимо души.
Почему это грустно? Вот картинка, прочувствуйте ее: полуразрушенная, страдающая страна, в ней живет Волшебник, который мог бы остановить войны и эпидемии, который мог бы спасти страну, но он откладывает свою Волшебную Палочку. Никто не упрекнет его, он не бездельничает: Волшебник занялся выращиванием картошки… Хорошая вещь – картошка, но в груди не щемит?
Пошто приходила тетка к детям, или Совращение малолеток
Если вам не надоело, я хочу еще немного подержать вас в школе и познакомить еще с одним Психологом.
Говорят, что мужчина-психолог не мужчина, а женщина-психолог не психолог, но в данном случае это совершенно несправедливо.
Итак, в школу пришла тетя. Да не просто тетя, а настоящая тетя Психолог. Тетка грамотная, способна писать даже методические пособия, поэтому ставит задачу: детишек в психологию заманить, а когда те вляпаются, назвать это сформированным интересом и зафиксировать.
Весь этот лексикон – ее.
Чего хотят детишки? Они хотят много чего разного, но есть одно, чего хотят они всем своим нутром. Хотя многие из них и не подозревают об этом, хотя многие и откажутся признать это – все они хотят тепла и близости. Но этого у них нет. И когда тетя Психолог говорит: «Давайте овладеем Наукой Психологией!», они слышат: «Вас будут любить. Вы получите тепло. Вы будете счастливы!» У них рождаются надежды. Они идут к ней – к Психологу! – и садятся за парты.
Начинаются уроки: звучат тексты и ставятся вопросы. Чтобы совсем не затекали ноги и хоть как-то двигалась душа, Психолог даже ставит с ними некоторые сценки. Тогда становится интересно, почти как во дворе. Да нет, детишкам правда бывает интересно, потому что иногда тетя Психолог рассказывает что-то и про них. Она, например, дает тесты, и они, ответив на несколько сотен странных вопросов, потом при желании могут прочитать свою характеристику.
В которой говорится о них то, что они знали о себе и до этого.
Курс длинен, но детишки не ропщут. Ведь они в школе, то есть в месте строгого заключения для их души и ума. А тут есть возможность занять себя хоть чем-то интересным, иногда даже полезным. В классе тепло, привычно, можно разговаривать, и училка не ругается…
Дети живут по-прежнему в Джунглях и смертельно боятся, что кто-то с ними рядом, такой же озлобленный звереныш, как и они сами, увидит их рану и вопьется в нее. Поэтому на вопрос анкеты, которую заботливо предложит тетя Психолог, они судорожно ответят: «Нет, мы не хотим, чтобы здесь трогали наши душевные проблемы…» Тетя Психолог в связи с этим проконстатирует некоторую тревожность учеников и продолжит давать материал в русле их актуальной познавательной активности.
Они будут вместе избегать того, что детям так важно.
А у тети Психолога есть еще свои, неизвестные детям заботы. Ее, например, очень волнует, а научна ли преподаваемая ею Психология? Она беспокоится, соответствует ли научным ритуалам вводимая ею понятийная сетка и в рамках какой академической школы она нагружает детишкам мозги.
Она беспокоится о том, КАК СДЕЛАТЬ НАУКУ. Жалко, что нет рядом с нею никого, чьей заботой стало бы КАК СДЕЛАТЬ ЧЕЛОВЕКА.
Хотя бы такого же, как она. Потому что она сама – человек светлейший. И я ее нежно люблю.
Что я хочу
Что я хочу, когда работаю с людьми? Все, чего я хочу, – освободить внутреннего человека и осветить его внутренний мир. Залечить раны, открыть в нем самом источники энергии и любви, сделать человека сильным и добрым. Чтобы он не шатался от ветров настроений, не мотался от ожиданий окружающих, не склонялся под гнетом обстоятельств, а крепко стоял сам, твердо шел сам, по своему пути. Чтобы он открыл глаза и увидел мир, а не только картинки о мире. Чтобы сбросил тяжелый панцирь и стал открыт миру, воспринимая его в полноте, чутко и тонко, но при этом стал неуязвимым и не ранился – ничем.
В этом смысле конечная цель моей работы с людьми всегда одна, общая. Но исходная недоделанность и боль у каждого своя, соответственно помощь каждому нужна разная.
Одного нужно только поддержать, чтобы он не падал на острые камни. У другого – выбить костыли, чтобы учился стоять на собственных ногах. Третьему – разбить скорлупу, чтобы он вылупился в мир: вначале будет дрожь, но на свежем ветру пух быстро подсохнет. Того, замерзшего, надо отогреть. А вот этого, такого запыленного, очень хочется протереть мокрой тряпочкой.
Но только, пожалуйста, не называйте меня психотерапевтом.
Я – не психотерапевт
Наблюдая за работой моих коллег, я убедился, что совершенно не хочу быть психотерапевтом.
Я понял, что психотерапия – это очистка души от дерьма, а глубинная психотерапия – это глубокое копание в дерьме.
Наблюдая за тем, как мои коллеги деловито чистят эти набитые грязью души, я понял, что не хочу быть таким же ассенизатором. Не желаю. Возможно, эта работа очень благородна, но я не любитель человеческих помоек.
Замечание из зала: «Врете, Николай Иванович, ведь как раз этим и занимаетесь. И здесь – в книге, и в Клубе».
Да, я понимаю, что эта работа очень нужна. Действительно, если человеческие души раз за разом изначально уродовать обычным семейным воспитанием, а потом оттачивать злой и переживательный идиотизм сериалами типа «Просто Мария…», то такой человек не только постоянно наполняется дерьмом – от жизни, он сам же это дерьмо в жизнь и несет. И тогда ему и армии подобных ему нормальных, то есть душевно искалеченных, людей требуется армия внимательных психотерапевтов.
Я не буду психотерапевтом, потому что это тупиковая работа. Чисто не там, где метут, а там, где не сорят.
Я не психотерапевт. Я строитель и настройщик души. Я люблю это. Люблю настраивать душу – свою или чужую – так, чтобы она все больше и больше была открыта свету… Чтобы все больше вбирала в себя тепла… Чтобы, работая без отходов, она не только хранила в чистоте себя, но и делала мир вокруг красивее и чище.
Конечно, меня трудно назвать добрым человеком. Я не люблю слабых, которые считают своим правом быть слабыми. Не люблю калек, которые нашли в этом свое призвание, и не хочу заниматься душевным протезированием. Я не люблю больных, которые не умеют быть здоровыми, и не увлечен перспективой помогать им благополучно переползать от одной болезни к другой. Они болеют потому, что их душевное или физическое тело болеть всегда готово. Эти всегда больные не болеют только тогда, когда еще не успели заболеть в очередной раз. И вылечив текущую болезнь, они с открытыми болезням дверями просто ждут следующую.
Здоров не тот, кто лечится, а тот, кто умеет быть здоровым.
Я не врач. Я – мастер душевного здоровья.
«Синтон», или Сказка о Кулинарии
Сказка сия писана для теоретиков психологической науки.
Подсказка, чтобы они понялиПриглашение на Кухню
Искусство подготовки и проведения тренинговых психологических занятий есть искусство высокое, сродни искусству кулинарному.
Суть вроде бы проста: народ приходит голодный, и его надо накормить – доброй теплотой, красивыми переживаниями, сильными мыслями. Но «Синтон» не забегаловка, и мы устраиваем не закусон, а Трапезу, поэтому у нас важным оказывается всё: и ЧТО есть, и КАК есть, и ВО ИМЯ чего.
Ведь просто иметь чем накормить – мало. Чтобы все это было усвоено, надо еще подготовить к Трапезе того, кто эту пищу будет в себя принимать.
Если человек не готов к приему, например, знаний, а мы его неумеренными порциями грузим и грузим, что будет в результате? Плохо переваренные знания у одних породят научный понос, у других – рвоту протеста, что повсеместно и наблюдается в академических учебных заведениях.
У меня никогда не было проблем ЧТО давать людям, но всегда был и остается вопрос: КАК это дать? Как дать так, чтобы люди это съели и чтобы это было ими усвоено?
Поэтому самое главное в «Синтоне» – это синтоновская Кулинария, подбор и состав блюд: тем, игр и упражнений. Вот чем я сегодня занимался? Да как всегда, готовкой. И сделал оч-чень аппетитное занятие: и пожевать есть что, и попереживать, и поразвлечься. А вкусно, а сытно, а полезно-то как!
