Кэрол Теврис - Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия
Их размышления бросали вызов многим представлениям, которые были «евангелием» для психологов и для обычных людей. Например, убеждению бихевиористов в том, что люди действуют в первую очередь для того, чтобы получать награды, воззрениям экономистов, предполагавших, что люди в целом принимают рациональные решения, или взглядам психоаналитиков, полагавшим, будто агрессивное поведение позволяет избавиться от агрессивных побуждений.
Задумайтесь о том, как теория когнитивного диссонанса изменила бихевиоризм. Было время, когда большинство ученых-психологов были убеждены, что действия людей управляются поощрениями и наказаниями. Это, конечно, верно, что, если вы будете давать крысе корм на выходе из лабиринта, она быстрее научится находить из него выход, чем в том случае, если вы ее кормить нe будете; или что, если вы будете давать вашей собаке печенье, после того как она подает вам лапу, она выучит этот трюк быстрее, чем в том случае, если просто сидеть и ждать, пока она научится давать лапу сама. И напротив, если вы будете наказывать щенка, когда он сделал лужу на ковре — он скоро научится не пачкать ковер. Бихевиористы далее утверждали, что все, что ассоциируется с наградой, становится привлекательнее: ваш щенок полюбит вас, потому что вы даете ему печенье, а все, что ассоциируется с болью, становится неприятным и нежелательным.
Бихевиористские закономерности, конечно, относятся и к людям тоже: никто не останется на скучной работе, если за нее не будут платить, а если вы дадите вашему маленькому ребенку конфету, чтобы он перестал капризничать, вы его научите устраивать капризы всякий раз, когда ему/ей захочется получить конфету. Однако, хорошо ли это, или плохо, ведь человеческий мозг сложнее, чем мозг крысы или щенка. Собака не может чувствовать раскаяние, если вы ее поймаете, когда она сделала лужу на вашем ковре, она не станет придумывать оправдания для своего проступка. А люди — думают, и поскольку мы думаем, теория диссонанса демонстрирует, что наше поведение может выходить за рамки эффектов, связанных с поощрениями и наказаниями, и часто им противоречит.
Например, Эллиот предсказал, что, если люди перенесут серьезную боль, дискомфорт, сделают существенные усилия или окажутся в неловком положении для того, чтобы что-то получить, они будут более счастливы, получив «это» в сравнении с теми, кому «это» досталось легко. Для бихевиористов такой прогноз выглядел нелепо. Почему вдруг людям понравится что-то, ассоциирующееся с болью? Но для Эллиота ответ был очевидным: самооправдание. Убежденность в том, что я — благоразумный и компетентный человек, диссонирует со знанием о том, что я прошел болезненную процедуру, чтобы достигнуть чего-то, допустим, вступить в дискуссионную группу, оказавшуюся скучной и бесполезной. По этой причине я неосознанно стану искажать мое восприятие этой группы в позитивном направлении, пытаясь найти в ней какие-то хорошие аспекты и игнорируя плохие.
Может показаться, что самый легкий способ проверить эту гипотезу будет таким: определить рейтинг нескольких студенческих братств по степени неприятности и тяжести испытаний, которые должны перенести новички, чтобы вступить в них, а потом проинтервьюировать их членов и спросить у них, насколько им нравится данное братство. Если члены группы с суровым обрядом инициации будут больше любить своих «братьев», чем члены тех братств, где испытания умеренные, это докажет, что суровость испытаний влияет на привлекательность группы? Нет. Направление причинной связи может быть обратным. Если члены братства считают его очень привлекательной элитной группой, они могут требовать суровых испытаний для новичков, чтобы воспрепятствовать вступлению в братство «всякого сброда». Только те, кого, действительно, очень привлекает группа с суровым обрядом инициации, попытаются в нее вступить. Те же, кто не очень заинтересован в данном конкретном братстве, но просто хотят вступить в какое-то братство, выберут братство с умеренными испытаниями для новичков.
Вот почему так важно провести контролируемый эксперимент. «Красота» такого эксперимента в том, что можно случайным образом распределять людей в группы, подвергающиеся воздействию разных условий. Независимо от изначального уровня интереса к группе, до того, как участники эксперимента вступают в нее, каждый из них будет случайным образом назначен в группу или с суровыми условиями инициации, или с умеренными условиями. Если люди, прошедшие для вступления в группу сложные испытания, находят ее потом более привлекательной, чем те, кому не понадобилось прикладывать усилия, мы будем знать, что это объясняется именно затраченными усилиями, а не уровнем первоначального интереса.
Эллиот и его коллега Джадсон Миллс провели именно такой эксперимент [14]. Студентов Стэндфордского университета пригласили участвовать в дискуссионной группе, темой которой была психология секса, но перед тем, как стать се членами, им требовалось пройти вступительные испытания. Некоторые студенты были случайным образом назначены в группу, в которой процедура вступления требовала от них делать то, что вызывает неловкость: они должны были громко читать вслух экспериментатору отрывки с описанием откровенных эротических сцен из романа «Любовник леди Чаттерлей» («Lady Chatterley's Lover») Дэвида Лоуренса и других «колоритных» романов. (Консервативных и добропорядочных студентов 1950-х гг. это очень смущало). Другие, тоже отобранные случайным образом, проходили «мягкий» отбор, который их смущал лишь слегка: они должны были вслух читать сексуальные термины из словаря.
После процедуры «отбора» каждый из студентов слушал одну и ту же магнитофонную запись дискуссии, которая, как ему сообщалось, проходила в группе, к которой он только что присоединился. На самом деле эта запись была приготовлена заранее, и «дискуссия» намеренно делалась как можно более скучной и бессмысленной. Ее участники говорили сбивчиво и с долгими паузами о вторичных половых признаках птиц, в частности об изменениях оперения самцов в период ухаживания и т. п. На записи участники дискуссии хмыкали, говорили невнятно, часто прерывали друг друга, останавливались посередине фразы и так и не заканчивали ее.
Наконец, студенты оценивали дискуссию по ряду критериев. Те, кто прошел легкую процедуру «отбора», реалистично оценили дискуссию как бессмысленную и скучную, а ее участников также сочли неинтересными и скучными. Один из юношей в записи дискуссии, запинаясь и бормоча, признавал, что он не подготовился к обсуждению и не прочитал статью о ритуале ухаживания какого-то редкого вида птиц, и у слушателей, прошедших легкую процедуру отбора, он вызвал раздражение. Что за безответственный идиот! Он даже не прочитал обязательную статью! Он подвел группу! Кто захочет быть в группе вместе с таким человеком? Но те, кто прошел грудную процедуру отбора, оценили дискуссию как интересную и захватывающую, а участников группы посчитали привлекательными и умными. Они простили «безответственного идиота». Его искренность им понравилась! Разве это не замечательно: оказаться в группе вместе с таким честным парнем? Трудно поверить, что все слушали одну и ту же запись. Вот какова сила когнитивного диссонанса.
Этот эксперимент был несколько раз повторен другими учеными, использовавшими разные приемы воздействия и «отбора», начиная с электрошока, заканчивая тяжелыми физическими упражнениями [15]. Результаты были всегда одинаковы: трудная процедура вступительных испытаний приводила к тому, что группа нравилась больше. Эти результаты вовсе не означают, что людям нравятся неприятные ситуации, такие как заполнение налоговой декларации, или какие-то ситуации, связанные с болью. Они показывают, что если человек добровольно проходит сложные или болезненные и неприятные испытания, чтобы достигнуть какой-то цели или получать что-то, то цель или объект его усилий становятся более привлекательными. Если по пути на семинар дискуссионной группы вам на голову из открытого окна упадет цветочный горшок, после этого дискуссионная группа не станет больше нравиться. Но, если вы сами согласитесь на то, чтобы вас стукнули по голове цветочным горшком, чтобы стать участником группы — определенно, группа окажется после этого для вас более привлекательной.
Верить, чтобы увидеть [*]«Я буду искать все новые доказательства, чтобы подтвердить то мнение, которое у меня уже есть».
— лорд Молсон, британский политик (1901–1991 гг.)
Теория когнитивного диссонанса также подорвала льстящую нашему самолюбию идею, будто мы, Homo sapiens, логично анализируем информацию. Если новая информация согласуется с нашими взглядами, мы думаем, что она обоснованная и полезная: «Именно то, что я всегда говорил!». Но если новая информация не согласуется с ними — мы считаем ее предвзятой или глупой: «Что за глупый довод!». Наша потребность в согласованности наших представлений настолько сильна, что, когда людей заставляют рассматривать, противоречащие их взглядам доказательства, они находят способ критиковать, искажать или отбросить, их, чтобы иметь, возможность поддерживать и укреплять свои уже существующие представления. Это интеллектуальное смещение называется «ошибкой подтверждения» [16]. Ленни Брюс, легендарный американский юморист и социальный обозреватель, ярко описал эту тенденцию, когда смотрел в 1960 г. знаменитую дискуссию между Ричардом Никсоном и Джоном Кеннеди — первые в истории США теледебаты кандидатов в президенты:
