В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - Сойта Марина
Я ушла с одной работы, затем со второй. Постепенно мое расписание стало переполнено, уже почти два года я официально[33] не беру новых клиентов и никого не записываю в лист ожидания.
Но, если честно, я до сих пор не знаю: я являюсь достаточно компетентным профессионалом в своей области или мне просто удалось убедить других людей (и, возможно, вас в том числе) в этой мысли? На этот вопрос, связанный с популярным ныне синдромом самозванца, неизменным спутником успеха, я стараюсь отвечать себе с помощью рациональных доводов.
Я говорю себе: «Это решать не только мне. Есть определенные стандарты профессии, и я им соответствую».
Я стараюсь увидеть фактор доверия:
• Со стороны моих клиентов: многие из них сменили достаточно большое количество специалистов, прежде чем попасть ко мне и остаться на долговременную терапию; возвращение тех клиентов, которые были у меня на сессиях несколько лет назад, – с запросами точечного характера, а также с запросами на новый виток терапии; их частые рекомендации меня своим знакомым.
• Со стороны моих коллег: многие из них проходят терапию у меня.
• Со стороны врачей из доказательной медицины: и то, что они направляют ко мне клиентов; и то, что у меня на терапии приличное количество профессионалов из этой сферы, которой я сама доверяю.
А еще я применяю свой классический метод: использование чисел. В пользу моей профессиональности говорит:
1. Уровень моей подготовки (и количество денег, потраченных на него, – в этом году, например, на него ушло больше 300 000 рублей, и я планирую пойти еще на два обучения после окончания работы над книгой; при этом 2023 год был не самым впечатляющим по уровню затрат на профессиональное самосовершенствование).
2. Количество моего опыта (например, за последний год у меня было около 25 сессий в неделю, убираем из 52 недель в году пять недель отпуска / больничных и получаем больше 1000 часов опыта только за 2023 год).
3. То, что я продолжаю свою личную терапию и супервизию (в этом году я старалась ходить на них раз в две недели).
4. Количество изучаемой литературы (в качестве примера: если посчитать затраты на литературу для работы над этой книгой, то выйдет больше 60 000 рублей).
5. Количество времени, которое я регулярно вкладываю в свою работу, – а ведь я работаю в этой сфере уже больше 10 лет.
Я делюсь этим с вами, потому что уязвимость – это важно. Наверное, мне хочется валидизировать как свои сомнения, так и сомнения многих из вас. Это нормально – сомневаться время от времени, но также нормально – иметь лекарство от этих сомнений, иметь опоры в виде нежного диалога с самим собой и связи с реальностью. Мой способ связаться с ней вы увидели выше, в рациональных аргументах, о которых я себе довольно регулярно напоминаю. В те моменты, когда мои рациональные доводы не помогают, я говорю себе: «Даже если ты всех разыгрываешь, что ж, значит, ты действительно отменный, великолепный, высококлассный жулик. А значит, ты точно в чем-то преуспеваешь!» И если моя избивающая часть, мой защитник, отвечающий за реакцию «бей», умудряется ответить и на это: «Высококлассный жулик? Что ты о себе возомнила?», я говорю ему: «Спасибо, что пытаешься помочь мне, но, кажется, ты сам загнал себя в логическую ловушку – либо я профессионал, либо жулик, уж сам решай, что тебе ближе. А вообще, давай-ка лучше я позабочусь о тебе, о себе и о тех, кого ты пытаешься защитить, пойдемте варить какао».
Я совершенно несовершенный профессионал. Помните, я говорила о том, что идеальность – весьма хрупкое явление? Кем я точно не являюсь, так это идеальным специалистом. Я знаю, что многие мои коллеги в огромном количестве вопросов гораздо более трепетно подходят к себе. Я восхищаюсь их уровнем осознанности, но при этом понимаю, что каждый из нас проходит свой путь.
Я горжусь последними годами своей практики. Но до них в моей жизни – и профессиональной в том числе – было множество сомнительных решений. Я не начала свою личную терапию так скоро, как могла бы. Я долгое время не проходила те действительно стоящие обучения, которые могла бы. Я начала практиковать сразу после университета – не уверена, что была к этому готова.
Но допустим, и вы, и я признаем меня достаточно компетентным профессионалом. Что я могу порекомендовать вам с этой позиции?
Пробуйте, экспериментируйте, получайте новый опыт. Признайте неотвратимость неудачных попыток. Не приравнивайте эти попытки к самому себе. Вы не сумма ваших неудач. Будьте готовы к их неизбежности и не делайте из них своего врага. Возможно, вы чему-то научитесь из них. Возможно, однажды это станет отличной историей. А возможно, это станет одним из тех дискомфортных моментов, который нужно будет храбро принять.
Я стараюсь смотреть на неудачи как на непредвиденные расходы, которые все-таки желательно предвидеть. И когда мы заранее выделяем на них «эмоциональный бюджет», это становится чем-то довольно предсказуемым, а значит, не таким опасным.
С удовольствием поделюсь с вами самыми разными неудачами из своей практики:
1. Начнем с базового: невозможно нравиться всем! У меня были клиенты, которым совершенно не подошла работа со мной. Кому-то не понравился когнитивно-поведеческий подход, включающий в себя психообразование, а значит, довольно много моей речи, – а кто-то хотел говорить исключительно сам, что является вполне закономерным желанием и приветствуется в других терапевтических подходах. Кому-то не понравилось то, что мой подход все же интегративный, а не исключительно КПТ-шный (последние годы – особенно). Кому-то не понравилась моя манера говорить – я часто говорю довольно-таки быстро, стараюсь не использовать сверхнаучный язык и не казаться кем-то, кем я не являюсь, – сначала я человек, потом психолог. Кому-то не понравилась я сама. Кто-то дал мне обратную связь об этом, кто-то написал об этом в соцсетях (а соцсеть выдала мне этот пост в рекомендованных), кто-то просто исчез. И это нормально и неизбежно! Плюс, когда я начинала работать, я не снимала кабинет и принимала клиентов в кафе. Тогда я была ориентирована больше на консультативный формат, нежели на долговременную терапию, и это казалось мне уместным. Мне нравилось то, что можно сделать в короткие сроки. Последние годы я предпочитаю долговременную терапию, но рада, что прошла и тот этап своего пути. И конечно, это тоже подходило далеко не всем.
2. Моя частная практика строилась постепенно: помню, еще года три-четыре назад я подумала, что мне все-таки нужна параллельная работа. В то время я смотрела сериал «Миллиарды», и персонаж Венди очень меня вдохновил. Мой друг работал в одной из топовых IT-компаний, и у них была должность психолога. Я подумала, что это интересное направление для поиска, составила список компаний и написала в каждую из них. Угадайте, сколько мне пришло ответов? Ровно ноль. Но я была довольна собой: неудачная попытка – это тоже попытка, и меня согревала мысль о том, что я сделала все, что могла. Спустя несколько месяцев необходимость в дополнительной работе отпала.
3. Один раз в начале пути я провела сессию с подругой своей подруги, и этот опыт был красноречивым свидетельством того, почему не стоит нарушать границы терапевтической этики.
4. К слову об этих самых границах: они тоже формировались постепенно. Помню, был любопытный момент с соцсетями: сначала я была растеряна и какое-то время подписывалась на всех своих клиентов. Сейчас я практикую это в тех случаях, когда считаю полезным поддержать их в силу исключительных индивидуальных обстоятельств. Мои границы гораздо более гибкие и при этом гораздо более устойчивые.
5. Моя первая сессия с клиентом, пришедшим благодаря рекламе в блоге, была откровенно провальной (уточню: в моей картине мира). Но я вспоминаю об этом с теплом.
