Гунтхард Вебер - Практика семейной расстановки. Системные решения по Берту Хеллингеру
Харальд (кивает и тихо говорит): Спасибо.
Б. X: Теперь это другие образы. Чувствуешь?
Харальд кивает.
От пары к семье: когда должен родиться ребенок.
Системная работа и семейные расстановки с «беременными парами».
Марианне Франке-Грикш
Когда пара «беременеет», наступает время слияния двух родительских семей в будущем ребенке. Место новорожденного в семье определяется неосознанными потребностями обеих родительских систем. Как бы молодые родители ни старались, воля системы сильнее, и часто она подчиняет своей невидимой власти всех участвующих. Рассмотрение обеих систем — и их признание — может дать парам успокоение и уверенность во время беременности и силы для родов. При этом, как не раз описывалось в работах Берта Хеллингера, речь идет об обнаружении душевной реальности, то есть некоей глубины, лежащей по ту сторону рационального или эмоционального уровня. Родители должны получить возможность разработать для себя представление о том, где у ребенка будет его хорошее и защищенное место, и сами развязать существующие переплетения, соглашаясь со своим происхождением.
Системное консультирование беременных
В своей практике я сознательно декларировала сферу «работы с беременными парами» как «системное консультирование беременных», иногда я еще называю это системным свиванием гнезда. В конце концов, когда ребенок дает о себе знать, происходит настоящее чудо. Никакой терапии для этого не нужно!
Консультирование подразделяется на две фазы
Первая фаза посвящена системному рассмотрению и системной работе, вторая включает в себя работу с трансом для самих родов. Она начинается только на последних неделях беременности и, как и первая часть, проводится по возможности с участием будущего отца.
Системное рассмотрение. Когда я только начинала системное консультирование беременных, у меня были опасения, что конфронтация с неразвязанными переплетениями, знакомыми нам по работе Берта Хеллингера, может стать слишком большим потрясением для беременной и ребенка, а изображение места для нерожденного ребенка является непозволительным забеганием вперед. В процессе работы я убедилась в том, что во многих случаях именно беременные пары/беременные женщины намного чувствительнее к душевной реальности внутри своих семей. Они очень открыты для работы над целительным образом, который в их новой, молодой семье дает ребенку защищающее место и позволяет течь любви партнеров. Когда я спрашиваю о слишком рано умерших или вычеркнутых, о тяжело больных или презираемых членах семьи, то чаще всего встречаю у них большое понимание, так что могу предположить, что именно беременность повышает как чувствительность для распознания переплетения, так и открытость к исцелению. У большинства женщин заметно уменьшается страх перед родами. А потрясения, происходящие во время работы, снимают напряжения в теле и могут быть только положительными для развития ребенка, для его снабжения кислородом и питанием. К тому же после системной работы будущие матери всегда чувствуют себя ближе своему ребенку.
Когда пара приходит на консультацию, для участия в группе по семейной расстановке обычно уже слишком поздно. Так что мне не остается ничего иного, как переносить свой опыт семейной расстановки на индивидуальную работу или работу с парой. Я начинаю с анамнеза, намеренно короткого. Здесь должна стать ясной проблема, пара/беременная женщина или отец должны сформулировать вопрос.
Прежде всего на первых месяцах беременности у многих пар появляется и растет неуверенность в том, могут ли они остаться вместе. Многие мужчины отдаляются, поскольку им кажется, что в последнее время они получают недостаточно любви от своей партнерши, или потому что чувствуют себя слишком связанными. Женщины могут впасть в диффузный страх, а иногда и в депрессию. Другие пары сталкиваются с тем, что с наступлением беременности в их жизнь слишком сильно вмешиваются родители мужа и/или жены.
Когда тема обнаружена, я знакомлю пару с методом. Семья - то есть пара и нерожденный ребенок — изображается с помощью разложенных на полу помеченных листов бумаги формата А4. Если из анамнеза следует, что происходит активное вмешательство со стороны родителей, я прошу для них тоже подписать и положить листочки. То же самое относится, естественно, и к отсутствующим лицам, как это подробно описано у Берта Хеллингера. Затем следует работа по абсолютно аналогичным законам, что и в семейной расстановке с заместителями. При этом на практике оказывается очень полезно, если клиенты имеют возможность встать на каждый отдельный листок и посмотреть на семью глазами всех членов семьи и нерожденного ребенка.
При этом я внимательно слежу за тем, чтобы их высказывания, например, с позиции партнера или одного из родителей, относились исключительно к их изменившимся телесным ощущениям. Самым глубоким потрясением для обоих партнеров иногда становится занятие позиции нерожденного ребенка. У них возникает спонтанная потребность привести в порядок отношения с собственными родителями, выразить уважение и благодарность, включить слишком рано умерших. Едва ли в какой-нибудь другой позиции потребности семейной системы в порядке проявляются столь отчетливо, как в позиции нерожденного ребенка. Каждый раз, вставая на такой листок, я снова и снова переживаю удивление, а порой и потрясение.
Пример
На консультацию пришли женщина на пятом месяце беременности и ее угрюмый друг. Молодая женщина плакала. Во время беременности друг от нее отдалился, влюбился в другую женщину, а с ней собирался расстаться. Он сказал, что пришел исключительно ради ребенка, а так он вообще не знает, что здесь делает. В последние месяцы подруга его забросила, занимается только собой и своим физическим состояниям. У него нет ощущения, что она хочет его участия как будущего отца Но он чувствовал, что ему нужно больше любви, которая у его подруги с наступлением беременности иссякла.
На вопрос о его отношениях с матерью молодой человек сказал, что она его очень любит, уж точно больше, чем его подруга. В дальнейшем я узнала, что у него очень рано умер отец, и пока его подруга не забеременела, они. жили вдвоем с матерью.
Мы говорили совсем немного. Я придерживаюсь мнения, что предложить что-то сделать эффективней, чем объяснять. Итак, я сказала молодому человеку. «Вы не боитесь? Вы хотите знать, осталось ли еще что-нибудь в вашем партнерстве?». А затем предложила ему пойти вместе с матерью на могилу отца и там, так сказать, перед лицом отца, поблагодарить ее за все, что она сделала для него, своего сына, выразить ей свое сожаление, что место рядом с ней пусто, и сказать ей, как он рад, что у него еще есть мать, и что как мужчина он любит и уважает свою подругу, и что у них будет ребенок.
Для ушей молодого человека все это звучало слишком патетично. Дня два спустя мы без его подруги положили на пол три листочка и представили эту ситуацию у могилы так, что под моим руководством он смог все это громко произнести. Он почувствовал, насколько важна была каждая из предложенных фраз. Эта сессия стала для мужчины глубоким потрясением, поскольку он впервые понял, как помогал своей матери нести ее судьбу и насколько велика была для него опасность занять место собственного отца. После этой сессии вся ситуация предстала для него в новом свете. Ему удалось проделать этот поход с матерью и найти слова у могилы. Через три недели они пришли снова, уже вдвоем. Связь на стороне была забыта. Оба радовались ребенку, даже прозвучали слова о женитьбе.
Как это могло произойти, «безо всякой терапии»? Может быть, для молодого мужчины благотворной оказалась возможность разобраться с непреложным порядком: признать у могилы обоих родителей, поблагодарить их за собственную жизнь; но еще и признать тяжелое положение матери, одинокой вдовы, и относиться к ней однозначно как ее сын. Лишь тогда он смог всем сердцем перед лицом обоих родителей обратиться к партнерше и ее беременности.
Второй пример
На консультацию приходит молодая пара: женщина на седьмом месяце беременности в сильном волнении. Они ссорились все выходные, мужчина был очень агрессивен, не принимал во внимание ее положение, и теперь ее брюшная стенка очень напряжена. Ребенок не шевелится, и она боится, что он умер или что начнутся преждевременные роды.
Анамнез показал следующее: у молодого человека было ощущение, что она не хочет его слушать. Он беспокоился о ней и постоянно давал советы, как ей себя вести. Он был и против ультразвука, на который она тем не менее пошла. Молодой человек все больше отстранялся от ее беременности. Но агрессия его все росла, пока не выплеснулась в те выходные.
Я дала ему три листочка, он должен был положить их на пол так, как он видит себя, свою жену и ребенка. Он заколебался и сказал: «Мне нужен четвертый листок. У нас был аборт». Мы положили четвертый листок. Оба супруга заплакали. Я посоветовала им встать на свои листочки и сказать абортированному ребенку: «У тебя есть место в нашем сердце». Оба чувствовали скорбь в связи с абортом и любовь к этому нерожденному ребенку. Еще я посоветовала им в течение года показывать ребенку, которому сейчас было бы три года, их мир и где-нибудь в хорошем месте поставить ему памятник или посадить на природе куст. Я рассказала им, как в Австрии от одной крестьянки слышала, что с тех пор, как она оплакала своего абортированного ребенка, она почувствовала, что на небе у нее есть ангел-хранитель. Тут лицо молодой женщины просветлело, она почувствовала, что груз вины исчез, а в животе зашевелился ребенок. Теперь оба супруга были в состоянии осознанно дать место нерожденному ребенку. Неделю спустя женщина еще раз пришла одна и рассказала, насколько важно для нее теперь слушать советы мужа, думать об этом и во все его включать.
