Аллен Карр - Единственный способ бросить курить навсегда
Наконец Маргарет собралась пойти в туалет. Она взяла зажигалку и сигарету, посмотрела на меня и села обратно. Могу предположить только, что она подумала, что я сейчас скажу что-нибудь язвительное. Теперь я начал чувствовать себя неуютно. Вместо того чтобы разрядить ситуацию, я сделал только хуже. Я думал, как выйти из тупика, когда девушка, с которой я беседовал, вдруг сказала: «Все бы сейчас отдала за сигарету».
Я был потрясен, потому что знал, что девушка не курит. Точнее, я был убежден, что она никогда не курила. Она была хрупкой, как фарфоровая статуэтка. У нее был прекрасный цвет лица. Но, думаю, главное, что меня обмануло, это то, что она была женой викария. Почему жена викария не может курить, не знаю.
Большинство из них наверняка курит. Но существуют определенные стереотипы. Как я сказал раньше, в нашей клинике встречаются бывшие алкоголики, героинщики — кого только нет. Эти люди через многое прошли и многое преодолели, но только не курение. Вы думаете, это дергающиеся, нервные развалины. Наоборот, они всегда кажутся самыми спокойными, здоровыми и сильными членами группы. Один из моих главных помощников в борьбе с мерзким растением рассказывал мне, что был героинщиком и так слабо контролировал себя, что был вынужден обратиться в возрасте тринадцати лет в Weight Watchers[72]. Но сегодня он — один из самых стройных, уверенных в себе молодых особ, которых я встречал.
Я не могу представить себе курящих монахинь, но уверен, что некоторые это делают. Как-то в группе у нас был раввин. Это беспокоило меня, я думал: «Что он здесь делает? Раввины же не курят!» Несколько лет назад у нас побывали почти все балерины Королевского балета. Даже теперь, когда я смотрю «Лебединое озеро», не могу представить этих балерин с окурками в зубах. На самом деле они — одни из самых курящих. Мы думаем, что курильщики — умственно и физически слабые люди. На деле же совсем наоборот.
Но вернемся к тому ужину. Я сказал упоминаемой девушке: «Извините, я не знал, что вы курите, и если вы не закурите сейчас из-за меня, то я обижусь. Я когда-то был худшим курильщиком в мире». Она ответила: «Нет уж! Я не курила уже восемь лет и больше не закурю! Но когда-то я любила выкурить сигарету после ужина, и сейчас получила бы удовольствие». Тем временем Маргарет, которая поверила, что я увлечен разговором с женой викария, закурила и тайком затягивалась.
Этот инцидент убедительно иллюстрирует полную бесполезность курения. Вот Маргарет, принявшая виноватый и несчастный вид, тайком затягивается и надеется, что никто не заметил, что она закурила, и мечтает стать такой же свободной, как и все присутствующие. И вот другая девушка, которая не прикасалась к сигарете восемь лет, мечтающая о том, что сама же надеется никогда не иметь!
Смешная, и в то же время типичная для курения ситуация. Несколько глупо завидовать другому, даже если вы считаете, что у него трава зеленее, чем ваша, но никоим образом не можете это изменить. Но вот ситуация, когда обе девушки завидовали друг другу, но у каждой был выбор — курить или не курить. Меня раздражало то, что я потратил полчаса перед ужином, беседуя с Маргарет, совсем не в духе «святош», как вы понимаете, но, осторожно убеждая ее, как хорошо быть свободной и что она может этого достичь. Я будто обмотал веревку вокруг ее пояса и постепенно тащил ее из ямы. Маргарет была из тех курильщиков, которые ни дня не могут прожить без сигареты. Можете представить себе эффект, который произвела на нее фраза другой девушки, что та через восемь лет все еще мечтает о сигарете?
Одна национальная газета недавно отвела целую полосу статье о женщине, которая снова начала курить после восьми лет воздержания. Она подробно описывала депрессию этих лет и то, как набрала вес за это время. В статье говорилось, как прекрасно почувствовала себя женщина, приняв это решение, но больше всего дифирамбов она пела вкусу первой сигареты.
Теперь я очень хорошо понимаю эту даму. Я уже рассказывал о том, как тяжело было мне бросать курить при помощи волевого метода. Я также знаю, что преувеличиваю болезненность этого процесса. Я не сомневаюсь, что она не стала счастливой некурящей, но давайте вдумаемся в ее слова. Если она считала, что курить настолько приятно, то почему она бросила? Если восемь лет ей было так плохо, почему она не закурила раньше? То, что она так долго протянула, говорит о том, что она на самом деле ненавидела жизнь курильщика. Если она так страдала в течение восьми лет, то не могу поверить, чтобы она испытывала хотя бы какую-то радость, признаваясь себе, что восемь лет мучений были потрачены совершенно впустую!
Помню огромное облегчение, когда я наконец прекращал борьбу во время тех провальных попыток бросить курить волевым методом. Но я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь думал: «Здорово! Я снова курю! Разве не великолепна на вкус эта сигарета!» Наоборот, чувство облегчения всегда сопровождалось ощущением поражения и мрачных предчувствий, первые сигареты всегда имели странный вкус. Диарея не вызывает радости у большинства людей, но она станет блаженством для того, кто страдал восемь лет от запора. Не сомневаюсь, что если вы восемь лет мечтали о сигарете, то облегчение будет огромным, но не вкус! Я уже говорил: «Все наркоманы лгут. Они просто вынуждены лгать». Замечание девушки на ужине было достаточно безобидным, но даже при этом впечатление, которое оно произвело на Маргарет, было очевидно. Можете представить себе, как подействовала статья на того, кто только что бросил курить и проходил через муки отвыкания от никотина? Можете представить себе, как подействовала она на всех курильщиков, которые подумывали бросить курить?
Сейчас любят говорить, что средства массовой информации интересуются только плохими новостями. Известный журналист попытался защититься, сказав, что если бы они были обязаны включать и хорошие новости, то это было бы равносильно пропаганде. Но разве не пропаганда то, что они их исключают? Широкое освещение в новостях получила история о том, как несколько подонков-протестантов осквернили католическую церковь. Но ничего не было сказано о более приятном и созидательном продолжении истории, когда несколько протестантских семей пришли навести там порядок.
Я могу понять и даже простить ту даму. Естественной реакцией всякого наркомана, не сумевшего выбраться из ямы, является желание убедиться, что в яме они не одни, особенно если для побега были приложены такие огромные усилия. Это зло, которое несет наркотик. Чего я не могу простить, так это полной безответственности журналиста, опубликовавшего упомянутую статью. В конце концов, это даже новостями назвать нельзя. Почему мне не дали опубликовать статью о том, что было бы действительно сенсацией:
КАК ЛЕГКО И ПРИЯТНО СТАТЬ НЕКУРЯЩИМ!
Вы вскоре им станете. Мысль о том, что вы можете стать «святошей» или «сожалеющим» может вас смутить. Еще сильнее может тормозить мысль о том, что вы никогда полностью не освободитесь от зависимости. Обещаю, вы не будете испытывать больше ни потребности в табаке, ни страха. Давайте обратимся к самой первой категории — бывшим курильщикам, которые стали полностью свободны, к тому типу курильщиков, о котором я и не подозревал, пока не прозрел. Я был уверен, что все бывшие курильщики иногда мечтают о сигарете. Но я никогда не спрашивал у них, скучают ли они по сигаретам. Скорее, я просто не хотел слышать ответ. Если бы они скучали, это подтвердило бы мою уверенность в том, что нельзя стать полностью свободным. Если же нет, это значило, что освободиться можно и мне пришлось бы снова пройти через месяцы или даже годы мучений отвыкания. Это был типичный пример борьбы двух страхов, которая заставляет курильщиков блокировать свое сознание.
Первого встреченного мной курильщика этого типа звали Патрик, он был огромного роста, добрый, и как можно понять по имени, ирландец. Я очень благодарен Патрику. Событие, о котором я сейчас расскажу, — одно из немногих, которые произошли не так давно и позволили мне выбраться из ямы. Мы встречались раз в год у общих друзей на Гудвудских скачках[73]. Я только что перенес один из особенно жестоких приступов кашля, и Патрик удивленно смотрел на меня, будто говоря: «И что вы находите в этом приятного?» Пытаясь скрыть смущение, я сказал: «Патрик, повезло вам, что вы никогда не курили». Он ответил: «Да вы что, я когда-то выкуривал по 40 сигарет в день!»
Я не мог поверить. Я знал его уже пять лет и был уверен, что он никогда не курил. Почему я был уверен, не знаю, но такие вещи заметны. Теперь я понимаю, что, возможно, потому, что он не был ни «святошей», ни «сожалеющим». Должно быть, я почувствовал, что он не скучает по сигаретам, потому что он был первым бывшим курильщиком, которому я задал этот вопрос. Его ответ был для меня откровением:
«СКУЧАЮ? ДА ВЫ ШУТИТЕ!»
