Олег Бахтияров - Активное сознание
<В продолжение нашего таганрогского разговора> я живу, не переставая трудиться все время, находя эмоциональные реакции, раскручиваю их, опираясь на соматику, до предела. Пределы я ищу как свои, так и заимствую их из теории нагуализма и ментальной картографии. В этом деле нет полностью отвоеванных территорий, все время приходится быть начеку, что дает эффект расширения сознания и качественного скачка. Сейчас начала понимать, что значит "разворачивать", и исполняю этот прием в повседневности, в основном, для облегчения страданий, которые несут плоды сталкинга. Пришло ощущение огромной ответственности, свободы и равнодушия».
Из отчетов С.Б.:
«Задача: удерживать внимание на свойствах и на формах: переключение и попытка воспринять одновременно и то, и то.
Глубокое погружение и разотождествление с пластами сознания. Очень толстый слой сознания. Добраться до переживаний вне его было трудно из-за того, что пришлось нырять на большую глубину. Происходили постепенные углубления, путем проникновения в не-восприятия, в том числе и тела. Тогда все становилось непривычным, и в сознании возникал страх, но, идя на страх и переживание, удавалось погружаться глубоко. Из-за того, что остановка сознания — это послойный процесс, удавалось постепенно находить слой активности и выходить за него. Возникло странное переживание поля зрения: все было как капли, совершенно маленьким и дрожащим. Затем, при наблюдении объектов, получилось переживать все процессы и предметы внутри себя. Это были не внешние процессы, а внутренние. Я пережил по-новому ситуацию, окружение, предметы. Появилось переживание и красоты в тот момент, и того, что вокруг меня было уродливым, при этом оставалось стойкое понимание, что это все во мне, моя часть, оценка части и целого. Получилось менять точку восприятия, удалось сделать так, чтобы не я "смотрел в телевизор", а "телевизор смотрел на меня". Получилось, потому что это все происходит в одном месте. Получилось как бы листание, когда точка восприятия сдвигается и воспринимает мир из разных других мест. Достигалось это тем, что все время шел поиск "не-восприятия".
Как мне показалось, даже в сердечных ритмах есть не-восприятие — остановки сердца. В эти моменты, пока сердце расслаблено, есть возможность попасть в более глубокий режим.
Изменялось восприятие звуков. Звуки отделялись от смыслов и от картинок, не были связаны с ними. Появилась тишина как звук, как категория. В какой-то момент все процессы стали лишними и стали сильно раздражать. То, что виделось и звучало, реально переместилось туда, где у меня обычно "думалось". При этом оно оценивалось как красивое или нет.
Воспринималась суть того, что происходит. Суть вещей, переживание этого как базовой идеи и оценки всего на уровне этих базовых идей. Развертка содержаний и просмотр красоты этих содержаний. Понимание предметов как сути их. Был зацеплен какой-то процесс, который преобразовывал реальность в то, что воспринимается. То, что воспринимается, было толстым слоем. В этом слое воплощались свойства. Например, я увидел свойство "Форма", а потом "Цвет" как категория до окраса. И что сам по себе цвет воплощается через свойства "оранжевости, желтости" и т.д. Из интересных визуальных восприятий — черный воспринялся как отсутствие цвета.
Удалось сохранять тишину внутреннюю. В какой-то момент удалось сделать так, что, отвечая на вопросы других людей, я сохранял внутреннее молчание. Т.е. у меня внутри не было никакой активности и мысли. А разговор шел на автомате, сознанием. Это оно жило отдельной социальной жизнью. И в этот момент удалось отследить разнесенность меня как активности с этим образованием — что эти точки могут действовать раздельно. Удивительное переживание молчания в разговоре. Молчание мысли. Фраза не рождалась в мыслях, в том режиме, в котором это происходит обычно. Полная разнесенность.
Делалось это погружение постоянным поиском не-восприятия. В любой момент я искал "не-форму", то что "не-воспринимается", и проваливался во все более глубокие слои.
Красота и безобразность предметов в том восприятии очень сильно отличается от обычной красоты и не-красоты. Это какие-то глобальные категории вне оценки. И откуда-то оттуда порождается сострадание и желание изменить эти содержания в приятный для себя материал.
Резко возникло понимание, что окружающая меня жизнь — это порождение моего сознания. Все, что происходит, происходит в результате моих действий. Было переживание возможности действовать, не порождая цепочки событий. Так же стало понятно, что именно надо изменять в содержаниях сознания для дальнейшего действия.
У меня происходит, возможно, подмена термина: подсознанием я понимаю все воспринимаемое, весь этот толстый слой воплощения мира, в котором я сейчас нахожусь. И работа с ним позволит получить доступ к тому, что за этой толщиной находится. Каким-то образом необходимо расплавить эту субстанцию, чтобы она стала менее структурной, податливой. Изменения во внешней среде — это изменения и во внутренней. Создание красоты как категории. Также стало понятно, что подразумевается под культивированием божественного. Это создание в этой толщине структуры божественного характера.
И, конечно, для этого нужен стабильный выход в точку, из которой наблюдалась вся эта толщина. В точку можно попадать путем не-восприятия. Но удержаться там долго мне не удалось».
Далее в отчете речь идет о практике изменения личностной структуры. В данном случае это не техника развертывания альтернативных структур, а попытка активизации менее дифференцированных (в отчете они именуются «фоновыми») и ослабления доминирующей позиции более сильных функций. Отчет хорошо иллюстрирует ту внутриличностную борьбу, которая сопровождает процесс личностной трансформации.
«Была предпринята попытка действия на фоновой функции. В процессе была отрефлексирована мощная активность, направленная на сопротивление реализации действия. Возник режим диалога между двумя частями сознания, между обычной частью и волевой, продавливающей свое решение. Причем сознательная часть (так С.Б. называет личностные структуры — "организм сознания "в противовес "Я" — прим, авт.) применяла весь арсенал приемов, боялась, пугала, торговалась, осторожничала, логически аргументировала, т.е. всячески сопротивлялась. В какой-то момент эти реакции вызвали злость, причем эта злость и ярость пришли из какой-то другой части сознания. Разворачивая ярость, удавалось сбивать навязчивые состояния, вызванные сопротивлением. Но при этом пробужденная активность сознания все равно оставалась вне контроля. Борьба продолжалась порядка суток, постепенно усиливаясь к назначенному для окончательного преобразования моменту. В этой борьбе обозначились контуры некоего образования в сознании, обладающего собственной конфигурацией. Стало понятно, что осознанное развертывание любых структур возможно лишь, когда они резонируют с этой конфигурацией. Это очень созвучно с практиками, описанными выше — сопротивление порождалось из той же толщи сознания, которая была обнаружена раньше. Таким образом, четко было отфиксировано два типа активности. Моя личная, вне этого образования, и активность этого образования, которое противостояло воле. Эта конфигурация, возможно, подвержена изменению, но обладает какой-то ригидностью».
Приведенные выдержки интересны тем, что показывают процесс выхода на фундаментальное противопоставление волевой активности «Я» и организмически обусловленной жизни личностных структур. Действующая воля противопоставляется жизненному ядру личности, за которым стоит столь же абстрактная не-форма, как и «Я». Здесь угадывается паритетность жизни и воли и предстоящее выяснение, какая из реальностей — воля или базовая организмичность — станет доминирующей. Противопоставление достаточно драматично по своим проявлениям:
«Я вышел на какую-то границу — границу контроля. За нее разум отказывается заходить. Там находится что-то очень хаотическое, и осознание просто отказывается туда распространиться ... в той тьме таится какое-то безумие».
Далее описывается соприкосновение с глубинными слоями сознания в контексте противопоставления воли и организма. С.Б. активизирует глубинные слои, используя технику спонтанных движений:
«Начала накатывать тьма. Стали приближаться симптомы дезориентации в пространстве, потери осознанности и контроля.
Началась борьба между этим состоянием и намерением выйти за его пределы. Выразилось это в падении на пол, в физиологических реакциях и отключении сознания. В этот момент стало понятно, что то, что запускало тело, действовало через эту структуру (С.Б. имеет в виду описанное выше "образование в сознании, обладающее собственной конфигурацией " — прим, авт.) — как только она затихла, тело упало, то есть, выключилась управляющая структура. Должен заметить, что в момент вращения и дезориентации я пытался найти какие-то точки опоры, на которые можно опереться без этой отключающейся структуры. У меня не получилось...»
