Азиз Ансари - В активном поиске
Вот как-то на мой день рождения мы поехали в Киото, и я спросила. А он сказал: «Не думаю, что хочу рассказывать тебе об этом в твой день рождения».
Я подумала: «Что ж, по крайней мере я знаю, что что-то есть». И предложила: «Ну почему бы тебе хотя бы не сказать, сколько их?»
А он ответил: «Дай мне секунду».
Ему нужно было их посчитать. Потом он сказал мне цифру. А надо вам заметить, что к этому моменту мы были женаты 13 месяцев.
Двадцать шесть. 26 женщин. Я ожидала одну, ну двух. И никак не ожидала 26.
Да уж… с днем рождения, Райна!
Вскоре после этого они расстались.
Я сказал Сэвиджу, что боюсь пробовать с кем-либо открытые отношения потому, что это может оказаться опасно скользким склоном. Может, и не обязательно попадешь в положение Райны, но легко себе представить, как ситуация выходит из-под контроля. Каждый раз, когда я слышу о парах, которые экспериментировали в этом направлении, оказывается, что в итоге они распались.
Сэвидж не согласился с моей точкой зрения.
«Когда прекращаются открытые отношения, все винят отсутствие моногамии; когда прекращаются моногамные отношения, никто не обвиняет моногамию», – ответил он.
Сэвидж также объяснил, что открытые отношения, которые работают, обычно основаны на прочном фундаменте.
«Судя по моим наблюдениям и собственному опыту, условно моногамные отношения или такие отношения, которые допускают некоторые вольности, многие годы являются моногамными», – сказал Сэвидж. И добавил, что за открытые отношения должны выступать оба их участника, никто не должен колебаться. Если же это явно желание лишь одного из партнеров, ничего не получится.
Похоже, что в конечном счете эта модель учитывает тот факт, что страстная любовь не может длиться вечно и что прочные отношения не могут быть основаны на постоянном возбуждении и интенсивных переживаниях, а скорее на сильных эмоциональных связях, становящихся с годами все прочнее. Иными словами, на дружеской любви.
Призыв Сэвиджа не обманывать самих себя и признаваться в своих желаниях звучит убедительно. Но большинству людей, по крайней мере в США, довольно трудно представить, что можно совместить сексуальные связи на стороне с романтическими отношениями с постоянным партнером. Когда я упоминал об этом в частных разговорах и на встречах фокус-групп, то сталкивался со скептическим отношением к этой идее. Парни боялись, что навредить отношениям способно даже ее обсуждение с партнером.
«Если я заговорю о чем-то подобном со своей женой, то в наших отношениях все изменится. Если она это не примет, я не смогу просто отступить со словами: “Да нет, я просто пошутил и вовсе не думал о сексе с другими. Меня это совсем не привлекает”. Скорее я посею семена сомнения и ничего хорошего из этого не выйдет. Неприятности так и посыплются на мою голову», – сказал он.
Другие понимают разумные причины, лежащие в основе открытых отношений, – в теории, но сомневаются, что смогут так жить. «Лично я считаю, что вряд ли смогу относиться к этому спокойно, – сказала нам одна женщина из фокус-группы. – Мне хотелось бы, но, скорее всего, не получится».
Многие женщины, с которыми мы познакомились, говорили, что, если бы их мужчины предложили им более открытые отношения, они засомневались бы в том, насколько те серьезны. «А в такой ситуации зачем вообще быть с кем-то? – задалась вопросом одна женщина, которой явно не пришлась по вкусу идея условно моногамных отношений. – Не хочешь брать на себя обязательства? Иди и дрочи!» (Поясню: она обращалась к своему гипотетическому партнеру.)
Специалисты, даже согласные с Сэвиджем теоретически, тоже не уверены в реализуемости его идей на практике. «Конечно же, я вижу, каким привлекательным может казаться предположение о возможности иметь открытые отношения, в которых оба партнера будут иметь одинаковые условия, – сказал Кунц, изучающий теорию брака. – Сомневаюсь только, что это сработает».
Барри Шварцу, непререкаемому авторитету в области выбора и принятия решений, тоже не нравится такая возможность: «Когда мне было столько лет, сколько вам, открытые браки как раз вошли в моду. Все интеллектуалы и властители дум были уверены, что могут любить своих партнеров и при этом спать с другими. Они были выше жалкой морали своих родителей. И буквально все эти браки в течение года распадались. Так что, по крайней мере тогда, это не сработало. Моногамия несовместима с беспорядочными половыми связями».
Возможно, лучше всего раскрыл эту тему рэпер Питбуль. Пожалуй, самым любимым моим открытием, сделанным во время подготовки этой книги, а может, и вообще в жизни, стало его интервью, в котором он описывал свой опыт открытых отношений со своей подружкой. Питбуль жил по принципу ojos que no ven, corazon que no siente, что примерно значит «с глаз долой – из сердца вон».
«Люди заморочены на тему того, что нормально, что хорошо, что плохо, – сказал он. – Но то, что хорошо для тебя, может быть плохо для меня… По большому счету главное, чтобы все были счастливы»{77}.
Заключение
Когда я приступал к работе над книгой, современная любовь вызывала у меня множество мучительных вопросов. Многое из того, с чем я сталкивался, сбивало меня с толку, расстраивало и злило. Попытки отыскать свою любовь (или даже временное увлечение) в романтическом климате, для которого характерны бесконечная переписка и проблемы вроде молчания Тани, оказались довольно серьезным испытанием на прочность.
Наконец у меня сложились отличные, здоровые отношения с любящим партнером, но появились новые вопросы. В частности, меня беспокоило, не пора ли остепениться. Надо ли мне закрывать все доступные в наше время холостяку двери? Если романтическая жизнь станет однообразной и не такой волнующей, сможет ли ее оживить секстинг? Если я заподозрю, что у моей девушки есть кто-то еще, этично ли проверять ее Facebook и телефон, чтобы выяснить это? И если в конечном счете страстная любовь уходит, нужно ли мне стремиться к долгосрочным моногамным отношениям?
Я написал эту книгу, потому что хотел лучше разобраться со всеми головоломками современной любви. Так что же именно я узнал, объединив усилия со знаменитым социологом, проведя интервью с тысячами людей, проконсультировавшись со всеми мировыми светилами в области любви и романтических отношений, проведя полевые исследования в пяти странах и прочитав гору исследований, книг, новостных сообщений и научных статей?
Много чего на самом деле.
Вот что я вынес из этой истории:
Найти кого-то в наше время, похоже, гораздо сложнее, чем представителям предыдущих поколений, – но при этом вы с гораздо большей вероятностью встретите человека, с которым будете по-настоящему счастливы.
За очень короткое время методы поиска подходящего человека – и даже наши представления о том, что это понятие означает, – изменились самым радикальным образом.
Если бы я был молодым человеком несколько поколений назад, то женился бы довольно рано. При этом, скорее всего, взял бы в жены девушку, жившую неподалеку от меня в моем родном городе Беннетсвиль, и было бы мне тогда около 23 лет. Она была бы еще моложе, то есть попала бы из-под опеки отца под мою опеку, не успев обрести свои собственные интересы в жизни.
Скажем, ее родители могли бы владеть одним из сетевых ресторанов Hardee’s[28].
Ее родители могли заметить меня некоторое время назад и решить, что я подходящий парень с приличной работой, на убийцу не похож. Мы бы недолго встречались с этой девушкой, а потом сыграли бы свадьбу.
Я бы начал управлять рестораном и, вероятно, преуспел бы в этом. Может, даже напал бы на след одного нашего работника, который организовал масштабную аферу с похищением сэндвичей и их контрабандой в соседнюю Джорджию. Суть аферы состояла бы в том, что этот парень со своим подельником крали сэндвичи с нашего склада и продавали их по низким ценам на черном рынке сэндвичей. Заподозрив неладное из-за частых отлучек работника в Джорджию, я бы спрятался в кузове его Ford F150 под горой сэндвичей и в момент, когда они добрались бы до конечного пункта, драматически выскочил бы с криком «Верните наши сэндвичи!».
Вся семья гордилась бы мной.
В идеале мы с женой развивались бы в одном направлении и были счастливой парой. Но могло оказаться и так, что со временем мы стали бы слишком разными людьми и поняли бы, что наши отношения не сложились. Возможно, жена негодовала бы из-за необходимости играть роль домохозяйки, имея цели и желания, которые не могли себе позволить реализовать женщины той эпохи. А я превратился бы в вечно недовольного нытика и в конце концов оказался в доме престарелых, где вместе с Альфредо мошенничал с пончиками во время опросов.
Но я живу в другое время. Когда мне было 23, я вообще не думал о женитьбе. Вместо этого у меня была возможность наслаждаться «начальным взрослением» и развиваться как личности. В этот период своей жизни я знакомился с людьми из всех уголков планеты. И не был ограничен лишь теми, кого знал в своем Беннетсвилле. Взрослея, я строил карьеру, встречался с женщинами в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, а потом влюбился в прекрасную девушку, шеф-повара из Техаса, с которой познакомился через нью-йоркских друзей.
