Шекия Абдуллаева - 11 интимных вопросов. Секс большого города
— Вот зачем ты сейчас об этом сказала? Ты же прекрасно понимаешь, что я не брошу курить после твоих слов и что я знаю о вреде курения все, что ты можешь мне сообщить. И много больше того… Тогда к чему эта бессмысленная дидактика? Вот любят женщины воспитывать мужчин, хоть что с ними делай — любят!
Ладно, у нас с тобой, во-первых, не те отношения, а во-вторых, я доктор и понимаю, что ты хотела мне всем этим сказать. А другой — который не доктор, он-то поймет?
— А что я хотела этим сказать? — кокетливо спрашиваю я.
— Ты хотела сказать: «Дорогой Курпатов, если ты заболеешь или умрешь — это ужасно! Очень хочется, чтобы ты был здоровым и жил долго, потому что ты замечательный. И вообще хочется сказать или сделать тебе что-нибудь хорошее». А что сказала? Что сделала? Ничего позитивного.
…
Ну прав он, конечно, этот доктор…
Да, мечтательно думаю я, если бы мы снимали фильм, а не писали книгу, то сейчас мы бы вместе со зрителями перенеслись в ресторан «Амадеус» на Суворовском.
Это было три года назад. Меня пригласил поужинать молодой хирург (где же мы с ним познакомились? A-а, в Москве: я спросила у него дорогу, и оказалось, что мы оба — из Питера).
Мы болтали обо всем. И вот он обронил, что не вставал на горные лыжи после того, как прошлой зимой получил травму: «Ничего особенного, но иногда побаливает».
И тут, естественно, я выступила: «Обязательно надо делать массажи. Может, остеопатия? И, конечно, нужно плавать, укреплять мышцы спины».
«Замечательно, когда журналистка учит хирурга, как ему лечить спину» — услышала я в ответ. Неблагодарный тип.
Так что вернемся в «Гоанат».
— Знаешь, женщин, которые не торопятся замуж, нередко упрекают в излишней разборчивости. Но как иначе? Почему умная, красивая, сильная и добившаяся очень многого женщина должна подарить себя черт знает кому?
— Здесь я согласен, только ты прими к сведению, пожалуйста, что чем дальше, тем этой героине с каждым годом все труднее и труднее будет выглядеть героической. Потому что чувство, которое должно ее захлестнуть, уже не сможет возникнуть. Давай не забывать о возрасте: чем старше мы становимся, тем меньше вероятность слепой любви, уничтожающей все рациональное. Да и потребность в ней меньше — в такую любовь уже попросту слабо верится. Взрослые люди мелодрамы смотрят, но то, что это только кино, понимают отчетливо. К тому же и наша личная организация становится сложнее и устойчивее, а потому ее готовность к самоуничтожению, к тому, чтобы сгореть или утонуть в любви, неуклонно снижается.
Если же я не слепну от любви, то начинаю внимательно рассматривать «объект», и еще тут всплывает в памяти весь прошлый опыт, которого к этому времени тоже немало накопилось, и он, как ты понимаешь, далеко не всегда позитивный. Это мягко говоря. В результате уровень тревоги повышается, а на тревоге требования к «объекту» растут как на дрожжах.
Так что нужно очень четко понять, что происходит, и сказать себе: «Вероятность того, что я влюблюсь как сумасшедшая, и мне снесет крышу, и я забуду себя, и вся отдамся своему герою, близка к нулю. Более того, в здравом уме я на это и не соглашусь. И что же я делаю сейчас? Я предъявляю требования. Но почему? Потому что мечтаю о суженом или потому что боюсь получить средний вариант?»
Требования — это способ защиты. Но, может, имеет смысл ставить планку на таком уровне, чтобы хоть кто-то мог ее перепрыгнуть?
— Ну, не знаю… Чем я, например, готова поступиться? Ну хорошо, он имеет право не быть красавцем и, ладно, пусть не будет миллионером. Но я не смирюсь ни с глупостью, ни с жадностью. Мне хочется, чтобы в нем было благородство мужское, вот.
— И ты начинаешь его экзаменовать. И если студента на экзамене ты еще готова «вытащить», то что же это за мужчина, которого надо «вытаскивать»? В общем, сдать такой экзамен — нонсенс. Тем более что вообще роль экзаменатора — это роль начальственная. Любой экзаменуемый в этот момент становится подчиненным. А ты хотела героя! Вот не сумасшедший дом?..
...
Андрей уже расплатился за ужин. Официантка приносит книжечку, в которой лежат сдача и пара жвачек. И тут я вспомнила ту самую Сашку: она говорит, что всегда смотрит, сколько мужчина, пригласивший ее в ресторан, оставляет на чай.
«Дело не в том, швыряется он деньгами или нет. Это вопрос его щедрости или скупости. Я чуть не умерла от стыда, когда после весьма приличного обеда на двоих с вином один урод оставил на блюдце с чеком купюру достоинством в… десять рублей. Я его сразу уволила из поклонников».
Вот это что — экзамен и надуманные требования? Но все-таки деньги — это чрезвычайно важная тема. Не их количество, а способность с ними достойно расставаться.
— Нет, давай разберемся: до какой степени не предъявлять требования?
...
И рассказываю про другую свою приятельницу — Свету. Очередной персонаж пригласил ее в кафе. Сначала спросил, в чем ее дефект, если ее до сих пор не взяли замуж, а потом, не успела она меню раскрыть, как он заявил: «Только кофе и мороженое, больше все равно ничего не разрешу заказать». И ведь она высидела с ним весь вечер, потому что знакомые ей всегда говорили, что она предъявляет к мужчинам слишком много претензий.
— Большая просьба, давай никаких уродов в пример не приводить, ладно? — Вообще-то Андрей редко ругается. — Мы же договорились, что речь идет о нормальных мужчинах. Так вот, требования — это иррациональная внутренняя конструкция. Нельзя идти на уступки лишь в том, что противоречит твоей позиции.
Я, например, не могу сосуществовать с расистами и просто злыми людьми — я органически не перевариваю ни тех ни других. И это не вопрос требований, это вопрос позиции. Если мужчина стряхивает рукой крошки со стола — это не вопрос мировоззрения, но когда тебя пытаются унизить, то ты сама решаешь, стоит ли позволять так с тобой обращаться или нет.
— Значит, можно себя не ломать ради замужества, даже если тебе уже тридцать? — Обрадую Свету!
— Да я бы вообще убрал из нашего разговора это слово. Если бы женщины не грузили себя навязчивыми мыслями о замужестве, то получали бы удовольствие от внимания, которое оказывают им мужчины, от того, как они падают и сами в штабеля укладываются.
Ориентация на необходимость выйти замуж невротизирует и вселяет тревогу. В результате женщина превращается в задерганное существо с безумными или, того хуже, хищными глазами. Каждый мужчина рассматривается как потенциальный муж, и если он вдруг делает или говорит что-то не так, то сразу разрушает романтически созданный образ.
Результат: от разочарования женщина впадает в состояние фрустрации. А ведь не будь у нее этой дурацкой идеи непременно выйти замуж, он был бы ей еще интересен и они могли бы мило общаться.
Отношения складываются, если их не формализовать. Как только мы пытаемся придать им некий статус, все сразу может разрушиться просто потому, что мы неправильно этот статус определили.
Например, решим, что между нами не просто приятельские отношения, а настоящая дружба. И сразу начнутся претензии, обиды, проблемы из-за несоответствия высокому статусу «настоящего друга». А с чего, скажи мне, пожалуйста, ждать от знакомого такого же участия в нашей судьбе, как и от друга?
Шекия, нужно перестать искать мужа, нужно найти своего человека. И в таком лингвистическом ходе заключается решение. Я, мужчина, не хочу, чтобы за меня хотели замуж, я хочу, чтобы меня любили, и понастоящему.
— В этом, на твой взгляд, есть что-то потребительское?
— Я считаю, что разговор о браке может возникнуть лишь на определенном этапе отношений. А эмоциональная связь между мужчиной и женщиной не может строиться на стремлении к браку. Это было бы странно: «Мы вместе, чтобы в конце концов пожениться». Но если эти отношения сами по себе представляют ценность и это обоим понятно, то брак — естественный этап на длинном пути отношений, маленькая точка на большой линии. Формализация того, что и так существует.
А у женщин есть иллюзия, что брак что-то гарантирует. Белое платье надели, расписались, печать поставили — и теперь уж все! Да ничего не все. Все только начинается. Нужно приготовиться к тому, что любовь имеет свойство менять свое качество: страсть переходит в нежность, нежность в близость, близость в привязанность, привязанность в привычку. Но ведь и привычки бывают разными — бывают дурными, а бывают — доставляющими радость и делающими нас счастливыми.
Вот поэтому нужно искать не безумную страсть. Нужно искать человека, с которым ты хочешь быть рядом, с которым ты, глядя на него сейчас, захочешь проснуться вместе через двадцать лет на одной подушке.
