Виктор Макаров - Транзактный анализ — восточная версия
Игнорирование и обесценивание / преувеличение
Понятие о способах искажения реальности
В предыдущей главе мы показали, как происходит подмена аутентичных эмоций и чувств рэкетными. В ходе этого процесса, как и при формировании других групп сценарных убеждений, ведущую роль играет искажение воспринимаемой информации.
Искажение реальности — механизм обработки значимой информации, формирующий и подкрепляющий дезадаптивные и деструктивные представления человека о реальности. Проявляется в игнорировании реальных фактов либо в обесценивании или преувеличении (раздувании) их значимости для удовлетворения конкретных потребностей.
Игнорирование, обесценивание/преувеличение («раздувание») — неосознаваемые способы искажения информации, связанной с решением проблемы. Искажение содержит в себе как игнорирование «слона-то я и не приметил», так и преувеличение «делать из мухи слона». И обесценивание: «плюй в глаза — все божья роса». А вот и комплексные примеры: восходящий к Библии «В чужом глазу сориночку заметил, а в своем — бревна не замечал» и из русской классики «От других мне хвала — что зола. От тебя и хула — похвала» (А. Ахматова). Преувеличивая одну часть, мы преуменьшаем другую, а иногда и просто не видим ее.
Искажение реальности используется для подтверждения своих сценарных верований и убеждений и оправдания пассивности при решении проблемы.
Ребенок адаптируется к социуму и при поддержке родителей получает в подарок за хорошее поведение «розовые очки», через которые начинает смотреть на мир и видеть все приукрашенным, в розовом цвете. А за плохое поведение — осколок от волшебного зеркала тролля. Проиллюстрируем эту метафору отрывком из сказки X. Андерсена «Снежная Королева». Тролль, злющий, как дьявол, «смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось и искажалось донельзя, все же негодное и безобразное выступало еще ярче, казалось еще хуже. „Теперь только можно увидеть весь мир людей в их настоящем свете“, — говорил тролль. И не было ни одной страны, не осталось ни одного человека, которые бы не отразились в искаженном виде».
Мы проводим долговременную работу с терапевтическими группами, которая может продолжаться от нескольких месяцев до нескольких лет. Обычно при первой встрече после длительного перерыва мы предлагаем участникам подвигаться по комнате. Выбрать себе партнера или партеров и обменяться с ними транзакциями и поглаживаниями. Предлагаем рассказать о том, что значительного и важного произошло за это время. Мы просим участников отследить: кого выбрали, с кем говорили, что рассказали, насколько важна информация и… что скрыли? «Что Вы проигнорировали? В себе? В других? В мире вокруг Вас?» — спрашиваем мы участников, и это хорошие вопросы для начала терапевтической работы в группе.
Рассмотрим области искажения, которые затрагивают отношения человека к себе, другим и ситуации. Области искажения хорошо определяются по экзистенциальным, жизненным позициям. Признание неблагополучия (не ОК) указывает на искажение реальности. Например, когда я признаю, что Я — неблагополучен, то игнорирую или обесцениваю свои способности думать, решать, меняться, принимать ответственность. Я игнорирую или обесцениваю возможность стать благополучным. Если я признаю неблагополучность другого (Вы неблагополучны, не ОК), то игнорирую и обесцениваю аналогичные черты и возможности в другом. Если для меня мир вокруг плох, враждебен, и от него нельзя ждать ничего хорошего, то все усилия в этой жизни для меня и других бесполезны и бессмысленны.
Существуют следующие типы искажения — игнорирование и обесценивание стимулов, проблем, выбора и способностей. Игнорируя стимул, клиент не видит или обесценивает сам факт существования события. «Он вовсе не пьет» — заявляет, например, на сессии жена алкоголика. Обесценивая проблему, человек понимает, что что-то происходит, но игнорирует проблему, которая стоит за стимулом. Продолжим с нашей клиенткой — женой алкоголика. Она говорит: «У меня нет проблем, я пришла, потому что муж пьет и ребенок не успевает в школе». «Это не мои проблемы» — желание не вскрывать, не трогать уже закапсулированые, спрятанные далеко проблемы с целью сохранения спокойствия, временного затишья. Это похоже на детскую игру в прятки, когда ребенок закрывает ладошками глаза и говорит, что спрятался.
Следующий тип — игнорирование возможностей выбора. Человек понимает, что что-то происходит, что это составляет проблему, но он игнорирует возможность решить эту проблему.
Часто клиенты, приходящие на психотерапию, осознают стимул, проблему. Они сделали выбор — пришли за помощью, но игнорируют собственные способности и ждут волшебного превращения. «Доктор, введите меня в гипнотическое состояние и внушите, чтобы я не пил». Или «Закодируйте его, сил нет терпеть».
Когда мы начинаем процесс искажения, то ставим фильтры игнорирования (см. рис. 8, стр. 242). Пропуская событие через эти фильтры, мы на выходе получаем маленькую нестрашную ситуацию, с которой легко справиться, а можно и вообще не обратить на нее внимание. Или же наоборот, на выходе мы получаем маленькое, совсем незначительное достижение. Хотя вначале казалось, что приняли судьбоносное решение и получили эпохальный результат.
Рис. 8. Фильтры игнорирования
Разберем пример. Я веду семинар. Перерыв на обед, и я иду в кафе рядом с местом проведения семинара. Я сижу и жду заказа. Спешу. Обещали обслужить быстро, но, увы! Вначале я пропускаю через первый фильтр — наличие проблемной ситуации. Я сижу и делаю вид, что все нормально. Время идет. Мое пассивное поведение надо оправдывать дальше. Тогда я использую второй фильтр — значимость. «Не так уж важно прийти вовремя, минута в минуту». «Я не президент страны, чтобы им суетиться». Моя значимость, значимость семинара, значимость участников семинара — все поставлено под вопрос и немножко обесценено, что позволяет начать игнорирование. Официанта нет. Я выставляю третий фильтр — возможность изменения. «Конечно, я могу накричать. Хлопнуть дверью и уйти». Во внутреннем диалоге, вспоминая предыдущий фильтр и свои рэкетные чувства, я добавлю обесценивание и даю оценку такому поступку — «Давай, давай, и все скажут — „Не леди“». Я игнорирую другие возможности, выбирая самый неподходящий. И четвертый фильтр — фильтр личных способностей. Я продолжаю вгонять себя в позицию «Я неблагополучен» — «Ну, что слабо сидеть тут до второго пришествия? Ха-Ха!». «Слабо!» Я осознаю, что существует приемлемый способ выхода из ситуации, и понимаю, что другие могут пойти по нему, но для себя отвергаю эту возможность. И продолжаю внешне пассивно сидеть, закипая внутри. Энергия раздражения перейдет у меня на проблемы желудка, и пища будет им «отвергнута» — не переварена. «Кафе ужасно», — скажу я, опоздав после перерыва. Месть состоится. Я отыграюсь, дав отрицательную характеристику кафе. Ну, и что? Сама я мучилась в кафе, а потом после него. Я подтвержу очередной раз свою позицию неблагополучия.
Четыре типа пассивного поведения
Процесс игнорирования скрыт от партнера, однако специфические слова, жесты, мимика, а также действия могут свидетельствовать об игнорировании. Пассивное поведение всегда свидетельствует об игнорировании.
Ничегонеделание, сверхадаптация, возбуждение и беспомощность — четыре типа поведенческого игнорирования.
Рассмотрим пример, который ярко иллюстрирует тип пассивного поведения — ничегонеделание. Однажды пассивному участнику одной из наших групп ведущий задал вопрос: «Сергей, ты пассивен в группе. Возможно, ты поспешил с участием в первом круге. У тебя есть выбор: остаться или присоединиться ко второму кругу участников?» Сергей молчал 30 минут, группа ждала, время шло. Это было большое испытание для всех участников и ведущих группы. Тридцать минут тишины! Сергей не мог сказать и принять решение, и продолжал пассивно сидеть, не проявляя никаких эмоций и действий. Монумент! Сергей в том случае ничего не делал. Он не использовал свою энергию для решения проблемы, он тратил ее на то, чтобы предотвратить любое действие. Он игнорировал свой интеллект, способности думать и действовать согласно ситуации.
Сверхадаптация является еще одним типом пассивного поведения, построенного на игнорировании. Рассмотрим пример. Я прихожу домой после работы. С порога дети мне говорят: «Кушать пора!». Я раздеваюсь и иду на кухню, вспоминая, что планировала приготовить на ужин. Возвращает меня в реальность крик дочерей: «Сюрприз!» Стол накрыт и ужин готов.
Мое пассивное поведение — сверхадаптация. Мои роли жены, матери, хозяйки приспособлены к удовлетворению нужд членов моей семьи. Мой Воспитанный Ребенок ориентирован на удовлетворение желаний других членов семьи. А мой Карающий Родитель подтверждает мою роль и место в семье, постоянно напоминая об ответственности и долге. Иногда я получаю поглаживания за выполнение функций жены и матери. Я не стараюсь понять, чего реально «здесь и сейчас» хотят другие и чего хочу я сама. Мой Взрослый контаминирован (засорен) предрассудками Родителя и иллюзиями Ребенка, поэтому его действия запрограммированы, мышление пассивно. Я игнорировала в своей пассивности изменение ситуации, возможности детей. Даже фраза «Кушать пора!» была истолкована мною в привычной адаптивной форме. Кушать пора им! Хочу ли есть я сама? Хочу ли готовить ужин? Этих вопросов сверхадаптивный человек себе не задает. Он действует так, как ждут от него другие. Сверхадаптивным человеком легко манипулировать. Он как робот — запрограммирован и предсказуем. Щелчок — и он пошел выполнять команду. Сверхадаптивный человек — на самообеспечении, он сам себя наградит и выпорет.
