Любить и не страдать. Когда страдание становится образом жизни - Хромова Татьяна
– Я все время пытаюсь объяснить маме, чтобы она так не делала.
– Я все время пытаюсь доказать маме, что я уже самостоятельная.
– Я ору на маму, когда ее вопросов становится слишком много.
При этом ребенок действительно застревает. Он не может двигаться дальше. Он похож на теленка, который привязан веревкой к столбу, и траектория его движения возможна только на расстояние, которое позволяет эта веревка.
Психологи называют процесс отделения ребенка от своего родителя сепарацией. Сепарация похожа на роды – ребенок отделяется от тела матери, перерезается пуповина. Психологическая сепарация – это когда ребенок может жить свою жизнь, опираясь на себя, а не на одобрение/неодобрение своих родителей. Он может сам о себе позаботиться, в том числе финансово. Он имеет свое представление о мире, а не руководствуется теми убеждениями, которые достались ему от родителей. Сепарироваться от мазохистических родителей сложно. Сначала можно застрять на стадии симбиоза, а потом на стадии конфронтации.
Для того чтобы процесс сепарации произошел, ребенку важно проработать собственный мазохизм и садизм. Важно познакомиться со своими чувствами и научиться их проживать разными способами.
Процесс сепарации завершается, когда вы принимаете своего родителя таким, какой он есть, без попыток его изменить или переделать. Например, вы принимаете, что ваш родитель выбирает страдать, и вам ничего с этим не сделать. Это его право и выбор. А ваша задача – жить свою жизнь вне зависимости от выбора вашего родителя.
Моя мама – явный мазохист. Ее родная мать отдала своей родственнице, потому что у той не было детей. Но та женщина оказалась очень жестокой и деспотичной. Мама страдала в детстве. Выросла. Вышла замуж за моего отца, который пил и бил ее. И мы (дети) всегда наблюдали это. И всегда было очень жаль ее. Я мечтала, чтобы они развелись, но мама привыкла страдать. Раньше я чувствовала желание спасти ее, помочь ей. Сейчас у меня своя семья, а мама продолжает страдать. Каждое ее высказывание пропитано страданием, и я чувствую раздражение. Сейчас отец ее не бьет. Но теперь они пьют вместе. Мне очень жаль, но я приняла свое бессилие. Не без помощи терапии. Аюна, 35 лет
В книге Ирины Млодик «Девочка на шаре», а точнее, в ее художественном произведении из этой книги, есть очень важный диалог между Ариной, от лица которой идет повествование, и врачом Каменицким:
– Но ведь вы явно помогаете таким детям, и не только как врач. Вы чем-то очень поддержали его после смерти бабушки. И он принял вашу помощь. Что вы сделали?
– Ничего. Я просто был рядом. Приходил каждый день после работы, уставший и голодный, а он просиживал весь день у окна: ни читать не мог, ни делать ничего не хотел. Инга слегла в больницу в предынфарктном состоянии. А он врубит Бетховена или Скрябина (я не очень-то в музыке разбираюсь) на полную мощь и сидит целыми днями. А я приходил, и ему нужно было встречать меня, музыку свою выключать, готовить, продукты закупать. Бандану вот ему купил. Все ругался на него, что не дело это – с немытыми патлами по кухне разъезжать. Неудобно ему было, инвалидное кресло низкое, но ничего, готовил, куда ж деваться-то.
Первые три дня вообще со мной не разговаривал. Приготовил, поедим. Я посижу, подремлю прямо там на кухне. И домой. Только на третий день он расплакался, про бабушку рассказывал. Я ему массаж стал делать. Его ведь на процедуры не увезешь, да и на массажиста у них денег не было. А массаж нужен. Очень. Только к его спине прикоснулся, так тот и расплакался. Но и массаж, конечно, болезненный. Тут не захочешь – заплачешь. Но вы понимаете, дело-то не в физической боли. Она – просто разрешение. Как поплакал, вижу, полегчало. «Значит, будет жить», – подумал я. Вот тогда идею с офисным стулом ему и подал. А дней через пять Инга вернулась, ну и все. Боли у него ослабли. Музыку стал другую слушать.
Часть III. Где искать выход из вечного страдания
Глава 1. Как общаться с мазохистом, если он ваш родитель, друг или знакомый человек
Если вы являетесь близким человеком мазохиста: ребенком, другом, коллегой, – то как себя вести?
Как я говорила ранее, очень важно избавиться от собственного мазохизма и садизма. В противном случае вы все время будете оказываться участником треугольника Карпмана, попеременно то в роли спасателя («Как же ему помочь? Что же такого сделать?»), то в роли преследователя («Да как ты уже задолбал со своим нытьем!», «Сколько можно жаловаться?!»), то в роли жертвы («Он/она меня достал. Не могу так больше»).
Важно научиться видеть сильные стороны в своем близком мазохисте, перестать его жалеть. Ведь жалостью вы подкрепляете тот механизм, который отработан у него годами. И по сути, вредите ему, ведь он еще больше увязает в своем болоте страдания. Вам важно перестать усыновлять своего родителя и вернуть себе место ребенка в этой семейной системе. Вы – ребенок, а он – родитель.
Очень важно понять такую истину: поддержать вашу маму/бабушку/ папу/дедушку может только человек его возраста или старше. Но никак не вы. Вы тратите свои ресурсы, но лучше от этого никому не становится.
Как можно вернуть себе место ребенка в отношениях со своим родителем?
– Мама, когда ты рассказываешь мне о том, как ты тяжело болеешь и не обращаешься к врачу, у меня как у твоего ребенка очень повышается тревога, я перестаю спать и очень плохо себя чувствую. Мне от этого очень трудно, я не справляюсь с этой нагрузкой.
– Мама, когда ты пишешь такое сообщение, то мне становится очень трудно. Я как твой ребенок чувствую себя потерянным и беспомощным.
Важно сказать о своих истинных чувствах и о том, что на самом деле с вами при этом происходит.
Поймет ли вас ваш близкий, как он на это отреагирует – это его ответственность. Ваша задача – вернуть себе право быть ребенком.
Важно научиться видеть в своем родителе взрослого человека, который может позаботиться о себе сам.
Если мазохистом является ваш друг или коллега, то ваша задача – точно так же не входить в треугольник Карпмана.
А еще для вас важно разобраться, почему вы выбираете людей, которые выбирают вас только тогда, когда им плохо.
Довольно часто такая дружба сходит на нет, как только вы начинаете выбирать здоровые способы общения.
Вам важно демонстрировать мазохисту то, как вы заботитесь о себе, как вы себя уважаете и цените, что не обязательно угодничать и страдать для того, чтобы люди вас любили и хорошо к вам относились. Это важно делать, даже несмотря на осуждение и негодование с его стороны.
Например, ехать на море в свой отпуск, когда ваша мама выбирает вручную копать 5 гектаров картошки, которая вам совсем не нужна.
Или остановить подругу с ее очередной историей про ужасного мужа и заняться тем, что вам по-настоящему важно в этот момент.
Важно вернуть мазохисту ответственность за его страдание: «А что ты будешь делать, если…» То есть вместо того чтобы впрыгивать и хватать эту ответственность за мазохиста, вам важно ее возвращать ему, не включаясь в привычную роль спасателя.
Не берите его тревогу на себя, это сильно упростит вашу жизнь и облегчит страдания мазохиста.
Показывая мазохисту, что можно наслаждаться своей жизнью, вы невольно учите его тому же. У нас есть зеркальные нейроны в коре головного мозга, которые отвечают за подражание. Эти нейроны возбуждаются как при выполнении определенного действия, так и при наблюдении за выполнением этого действия другим человеком. Недаром говорят: «С кем поведешься, от того и наберешься».
Но как бы сильно вы ни старались привить другому человеку любовь к жизни без страдания, без его активного согласия менять свою жизнь что-то кардинально изменить не получится.
Если вы ребенок родителя-мазохиста, то вам важно принять, что ваш родитель – он такой. У него такой характер и такая личность. Это его способ получать удовольствие. Вы не сможете с этим ничего сделать. Но это не значит, что вы должны разделять эти ценности или жить так же.
