Заблуждения толпы - Бернстайн Уильям Дж.
Последний выпуск газеты «Полночный зов!» перед предсказанной датой вышел 19 октября и содержал искренние признания паствы в вере. Пожалуй, поразительнее всего выглядят слова некоего Уильяма Николаса, навестившего свою соседку-адвентистку миссис Бакстер: «Она не ест ничего уже двадцать девятый день, но пребывает в добром здравии, радушна и заботлива, а соседи говорят, что в последние дни она стала куда добрее. Сама она уверяет, что совершенно здорова. Вчера, как и сегодня утром, она выходила на улицу»327.
Миллер скромно утверждал: в пришествие 1844 года поверили 50 000 человек, тогда как его соратники называли цифру в миллион человек (из 20-миллионного населения Америки); респектабельное Американское общество антикваров насчитало у движения от 150 000 до 200 000 сторонников328. 22 октября большинство из них встречало предреченный конец света со спокойной уверенностью, в окружении домочадцев в домах и храмах, заранее попрощавшись с теми, кому, как они верили, не избежать адского пламени. Хаймс отправился из Бостона в Лоу-Гемптон, чтобы вместе с Миллером приветствовать Спасителя.
Эти двое призывали своих последователей заниматься повседневными делами, отталкиваясь от библейского поучения «Употребляйте… в оборот, пока я возвращусь» (Лк 19:13). Несмотря на этот совет, многие не стали сеять весной 1844 года, а если и сеяли, то отказывались снимать урожай. Другие закрывали свои предприятия, звонили в колокола, не пускали детей в школу. Некоторые принялись раздавать имущество, содержимое лавок и пекарен, известно с десяток случаев, когда люди избавлялись от денег и домашнего скарба329. Адвентистские газеты писали о полевых собраниях, на которых многие исповедовались в грехах, и о заваленных деньгами кафедрах проповедников. Кто-то прощал долги на тысячи долларов, законодательное собрание штата Нью-Йорка освободило от служебных обязанностей одного своего члена, чтобы он мог подготовиться к концу света, а в Рочестере женщина призналась в убийстве, которое совершила много лет назад в Англии, и попросила вернуть ее на родину для суда330. Согласно подробной истории Филадельфии девятнадцатого столетия:
«Миллеритская церковь находилась на Джулианна-стрит, между Вуд-стрит и Коллоухилл, и там последователи Миллера встречались днем и ночью, смотрели на звезды и солнце, молились и предупреждали нераскаявшихся, что “день суда близок”. Многие из них начали распродавать свои земли и дома по номинальной стоимости. Другие раздавали личные вещи, закрывали бизнес и покидали свои дома. На двери лавки на Пятой улице повесили табличку со словами: “Этот заведение закрыто, ибо грядет Царь царей, и Он явится после 20 октября. Приготовьтесь, друзья, ибо грядет Господь Всемогущий!”»331
Благоразумные миллериты, спокойно ожидавшие 22 октября, с тревогой наблюдали за фанатиками, число которых множилось под влиянием теологии конца света: «Заблуждавшиеся полностью отдалились от общества и затеяли проводить собрания в частном доме по соседству, собирались днем и ночью, почти полностью пренебрегая мирскими делами; в некоторых случаях бросали на произвол судьбы маленьких детей или передавали тех на попечение ближних, менее напуганных, чем родители и покровители»332.
Это ожидание скорого пришествия, отчасти маниакальное, вовсе не было повальным, но на каждого искренне верующего миллерита находилось несколько неверующих, которые, чем ближе становилось 22 октября, тем чаще задавались вопросом, не стоит ли, когда поднимался ветер или небо темнело, все-таки примкнуть к «праведникам». В Итаке, штат Нью-Йорк, один мужчина проснулся от криков «Пожар!»; выяснилось, что горит молитвенный дом адвентистов, и этот человек с облегчением воскликнул: «Хорошо, что пылает храм миллеритов, а не весь мир»333.
Намного позже, в начале 1920-х годов, миллеризмом заинтересовалась чистокровная янки по имени Клара Эндикотт Сирс, получившая достойное частное образование. Она стала изучать сообщения о дне конца света в газетных объявлениях, собрала более полутора сотен таких объявлений в своей книге под названием «Дни заблуждений», которая во многом определяет современное восприятие миллеризма, пусть историки считают, что многие, если не большинство сюжетов в книге Сирс, сохраненных восемь десятилетий спустя в рассказах родителей, бабушек и дедушек, тетушек и дядюшек, скорее всего, изрядно приукрашены или попросту не соответствуют действительности.
Впрочем, отдельные сюжеты в книге Сирс постоянно воспроизводятся. Так, якобы многие миллериты собрались в ту ночь на вершинах холмов, другие решили встретить конец света на кладбищах. Вообще в историях, записанных Сирс, обнаруживаются крупицы правды: одна пожилая корреспондентка, маленькая девочка в 1844 году, вспоминала, как просила помочь с приготовлением еды соседку, дочь миллеритов. Родители велели той очистить душу перед вознесением, и девочка невинно осведомилась, может ли она зайти через неделю, если вознесения не случится. «Да, я была молода, – прибавила эта дама, – но мне никогда не забыть испуганный взгляд соседки и слезы в ее больших голубых глазах».
Согласно другой истории, некий ярый миллерит убеждал в скором конце света священника-унитария Теодора Паркера и поэта Ральфа Уолдо Эмерсона [104]. Паркер в ответ заявил: «Меня это не касается, я живу в Бостоне», а Эмерсон заметил: «Конец мира меня не тревожит, я вполне могу обойтись без него»334.
Самые запоминающиеся образы из книги Сирс – это миллериты, ожидающие пришествия в белых «одеждах вознесения» или ломающие позвоночники и конечности в прыжках с деревьев (в одном случае – с самодельными крыльями). В целом эти образы правдоподобны, но нельзя исключать того, что их в свое время тиражировала антимиллеристская пропаганда.
Также звучали обвинения, будто на волне миллеризма приюты для душевнобольных заполнились сумасшедшими, но это, скорее всего, тоже миф: шизофрения нередко отягощается религиозным содержанием, а в списках пациентов из приютов Новой Англии миллеризм в качестве диагноза почти не упоминается335. Кроме того, родичи миллерита, кинувшегося раздавать свое мирское имущество, почти наверняка усматривали в этом поступке признаки безумия. Когда верующий по имени Дж. Д. Пур распродал свое имущество ради оплаты поездки из Бостона на запад в 1843 году (он собирался обращать в веру местное население и распространять литературу движения), его заманили в дом брата, который попытался сдать бедолагу в лечебницу, но его спас спутник-адвентист336.
«Октябрьское разочарование» с назначенным днем 22 октября куда сильнее повлияло на верующих, чем разочарование весеннее, с «плавающей» датой пришествия. Коллективное отчаяние затопило все вокруг. По словам Миллера, «чудилось, будто на нас разом обрушились все демоны бездны»337. Старейшина движения Луи Бутель вспоминал: «22 октября миновало, истинно верующие погрузились в невыразимую печаль и тоску, зато возрадовались неверующие и нечестивые. Все словно замерло. Никаких новых газет, никаких встреч, как раньше. Все чувствовали себя одинокими и едва ли желали с кем-либо разговаривать. Мы заперты в холодном и мрачном мире! Нам не дано избавления – Господь не пришел! Не было слов, способных передать разочарование истинного адвентиста. Только те, кто испытал нечто подобное, способны нас понять. Это было унизительно, и все разделяли это чувство. Все молчали, разве что спрашивали: где мы? что же дальше?»338
К провалу плана вознесения прибавлялось всеобщее презрение. Стоит напомнить, что многие адвентисты были сторонниками аболициониста Уильяма Ллойда Гаррисона, и потому их, вероятно, сильно задели его слова насчет страдающих от «прискорбной умственной фантазии, каковая проявила себя во всем ничтожестве». (Впрочем, Гаррисон не был беспристрастен, ведь он считал, что миллериты отнимают людской и финансовый капитал у аболиционистов.339 )
Приходилось терпеть большие и малые унижения, покорно выслушивать от мальчишек язвительное: «Как, еще не вознесся?»; Хаймсу между тем предъявили обвинение в мошенничестве, поскольку его преуспевающие периодические издания представлялись конкурентам лакомой добычей, а одна бостонская газета посоветовала ему не появляться на улице.
