Дэвид Шапиро - Невротические стили
В общем, все эти формулировки удовлетворительны, но все же очень схематичны, и в них многое неясно, хотя на первый взгляд это и незаметно. Проблема заключается вот в чем. Можно рассматривать защиту как структуру, контролирующую или регулирующую напряжение, и тогда стили тоже можно рассматривать как регулирующие структуры. Можем ли мы предположить, что регуляторы "используют" регуляторы?(69 )В любом случае лучше конкретно проиллюстрировать, что имеется в виду, говоря, что защитная деятельность личности характеризуется общим стилем деятельности. Я попробую описать защитную деятельность, которая происходит в относительно нестабильном состоянии.
Когда аффект, напряженная потребность или их производные, сопровождаемые чрезмерным дискомфортом или тревожностью, стремятся ворваться в сознание, то подключается функция снижения напряжения, соответствующая стилю личности. Возникает некое чувство, мысль или действие, одним из результатов которого будет извлечение из сознания нежелательного явления и сопровождающего его дискомфорта.
Прежде чем рассмотреть иллюстрацию, я хотел бы обратить ваше внимание на два аспекта этого взгляда на защитный процесс. Во-первых, сознательная активность личности участвует в нем просто потому, что такова его природа. Эта точка зрения полностью противоположна "марионеточной", в соответствии с которой считается, что личность пассивно защищается от угрожающих или неприятных напряжений. Во-вторых, раз этот процесс автоматически включает некие характерные функции, снижающие напряжение, то этот же процесс самостабилизирует и самоподдерживает психологическое состояние. Другими словами, эта точка зрения совпадает с мнением тех авторов (в особенности Меннигера70), которые утверждали, что защитный процесс является "гомеостатическим". Я хотел бы проиллюстрировать это на примере.
Один обсессивно-компульсивный пациент - трезвый, технически мыслящий и активный человек - хронически не чувствовал ни энтузиазма, ни возбуждения в ситуациях, когда они, казалось бы, должны были появляться. Однажды, когда он говорил о том, что, по всей вероятности, его скоро повысят по службе, у него на лице на миг появилась улыбка. С трудом сохраняя серьезность, он сказал, что о подобных возможностях говорить еще рано. В этот момент он усмехнулся. Затем на его лице снова появилось обычное, несколько озабоченное выражение, и он сказал: "Конечно, нет никаких гарантий, что так выйдет", - и по его тону можно было подумать, что это наверняка не получится. После нескольких мимолетных изменений он, так сказать, снова стал самим собой.
Этот человек начал ощущать аффект или идею, которая явно его беспокоила. Защитный процесс блокировал или, по крайней мере, снизил интенсивность этого аффекта или идеи, и он снова обрел комфорт. Давайте попробуем воссоздать некоторые аспекты этого процесса.
Ощущение энтузиазма с обычной точки зрения может показаться совершенно нормальным, но, с точки зрения этого человека, это совершенно не так. Он часто высказывался насчет "преждевременных" надежд или энтузиазма. Питать такие надежды - нереалистичное ребячество. Хотя он не верил, что ощущение энтузиазма магическим образом лишит его шансов на успех, но как-то квазилогически чувствовал, что именно так оно и будет. Согласно его взглядам, энтузиазм может привести лишь в "рай дураков", то есть к беспечному и безрассудному поведению.
Эти взгляды и фантазии сами по себе не могут нести ответственность за блокирование аффекта, поскольку этот человек способен контролировать мысли не больше, чем любой другой. Но они отражают дискомфорт, который вызывают у него конкретно эти аффекты. Он чувствовал, что это безрассудно. В прошлом этот человек, ощущая необычный аффект или чувствуя искушение действовать спонтанно, боялся, что "сойдет с ума", "потеряет контроль" или что-то в этом роде; и теперь он ощущал тот же страх, но несколько меньше и по-иному. То есть, согласно его субъективному определению, он чувствовал совсем не энтузиазм. Хотя сначала его ощущения были похожи на энтузиазм, они быстро превращались в страх или другое, немодулированное возбуждение, вероятно искушавшее его действовать безрассудно.
Когда осторожный человек чувствует, что может поступить безрассудно, он принимает меры предосторожности. Он не решает, что нужно стать осторожным; он просто таким является. Он ищет изъяны и недостатки и с легкостью их находит. Это реальные недостатки, хотя, возможно, и очень отдаленные. Их находит острое, ищущее внимание, которое подключил невроз. Эти недостатки, мухи на стене, полностью овладевают его сознанием, и, что характерно, он теряет чувство пропорции по отношению к картине в целом. Как только это происходит, энтузиазм или возбуждение, а также дискомфорт, связанный с этими аффектами, иными словами, ощущение безрассудства - исчезает из сознания или, в худшем случае, значительно снижается. Ему больше не следует сдерживать улыбку; у него больше нет настроения улыбаться. Он не может подключить или отключить этот процесс, поскольку является его частью.
Как мы можем охарактеризовать этот защитный процесс? Это всего лишь автоматическая последовательность действий самого обсессивно-компульсивного стиля деятельности. Неприятный аффект, несовместимый с существующим стилем, воспринимается в рамках этого стиля (то есть как безрассудство) и автоматически подвигает личность на мысли и поведение, снижающие напряжение и ведущие к такому состоянию ума, в котором исчезает изначальный аффект и связанный с ним дискомфорт. Состояние напряжения организуется в соответствии с преобладающем стилем и функцией, снижающей напряжение.
Таким образом, защитный процесс можно считать специфической операцией общего стиля деятельности, а именно операцией, проходящей в этом стиле в состоянии напряжения. Поскольку любой стиль представляет собой систему, организующую напряжение, то в нем содержатся самоподдерживающие аспекты, то есть способность организовывать необычные напряжения; в состоянии особого напряжения эти самоподдерживающиеся аспекты становятся особенно заметными. Так, например, обсессивно-компульсивный человек, почувствовав необычный энтузиазм, немедленно начинает искать изъяны. Параноик, едва почувствовав склонность забыть о настороженности, немедленно находит ключ к своим подозрениям. Истеричная женщина, едва начав отстаивать свое мнение, вдруг понимает, что ее аргументы неубедительны, и, смутившись, вообще забывает, что хотела сказать. Импульсивный человек, едва задумавшись о серьезном, долговременном плане, чувствует, что это чрезмерный груз и ему не остается ничего, как только немедленно напиться.
Невротик воспринимает подобные необычные напряжения совсем не так, как нормальный человек. Если параноик забывает о настороженности, то тут же чувствует себя крайне уязвимым, а если человек чувствует себя уязвимым, разве он не будет готовиться к обороне? А это значит, что состояние напряжения всегда воспринимается в соответствии с существующими моделями деятельности, стремящимися напряжение снизить. Конечно же, этот процесс не уничтожает глубинные источники напряжения, он лишь не допускает, чтобы оно развивалось в сознании.
Защитный процесс, протекающий в состоянии особого напряжения или в состоянии временной нестабильности, отличается от более стабильной защитной деятельности лишь степенью интенсивности. Защитная деятельность является
постоянным аспектом невротической деятельности, поскольку любой невротический стиль стремится оградить сознание от нежелательных тенденций. В определенных условиях невротическая модель может функционировать гладко и успешно, блокируя большую часть специфических напряжений. У таких людей (иногда их называют "хорошо интегрированными" невротиками) формы невротической деятельности могут не проявляться так ярко и отчетливо, как у невротиков в состоянии специфического напряжения или нестабильности.
