Александр Данилин - Ключи к смыслу жизни
Они будут нас уважать. Мы заставим их уважать себя!
Единственный выход из этой иллюзии — попробовать перенести фокус нашего внимания с количества вещей на их качество, с поверхности в глубину. Тогда есть шанс, что нам откроется тайна встречи.
Я не знаю названия того, с чем можно встретиться в глубине вещей. Возможно, это их экзистенция. Может быть, это Бог или Подлинное «Я» — Пуруша. Вполне вероятно, что это начало называется «Подлинный другой». Ведь каждый человек — «вещь в себе», не только в нашей короткой жизни, но и в самой истории — это точно такое же «Я», точно такая же точка встречи с бесконечностью, спрятанная где-то внутри и ждущая встречи с нами.
Как правило, подобная встреча возникает в результате внутреннего прозрения или внезапного озарения. Это «прорыв».
Встреча с глубинным содержанием вещей ярко проиллюстрирована Э. Людвигом в книге, посвященной жизни и творчеству Иоганна Вольфганга Гете. Речь идет о принадлежащей Гете концепции прарастения («Опыт о метаморфозе растений», 1790), в какой-то момент внезапно возникшей в его сознании: «Прогуливаясь однажды по городу, Гёте увидел веерную пальму. Остановившись, он стал разглядывать ее так любовно и вдумчиво, словно перед ним было не растение, а человеческое сердце. Он глядел на пальму, как 18 лет назад на башню Страсбургского собора, когда ему показалось, что он видит его впервые, и вдруг по отдельным частям он восстановил весь план незавершенной постройки. Вот и теперь Гете увидел, что листья переходят в стебель, что они подобны лепесткам цветка, а лепестки, в свою очередь, превращаются в тычинки».
А вот как раскрывались перед исследователем тайны человеческие: «Автор настоящего исследования имел, хотя и незначительное, но подлинное переживание встречи с вечным в самом себе». Так писал Арнольд Тойнби, один из самых известных историков XX века и один из создателей наиболее популярной до сегодняшнего дня концепции «историософии» — взгляда на человеческую историю как целое.
«Это случилось 23 мая 1912 года, когда автор этих строк сидел в размышлении на вершине горы, на которой была расположена крепость Мистра. На запад, насколько можно было видеть, простирались крутые склоны хребта Тайгет, а на востоке лежала обширная равнина Спарты, откуда он пришел утром. Может быть, влияние на меня оказал Моцарт, которого я слушал тем утром 23 мая, но произошло оно вне музыки, а здесь, на вершине. Зрелище было потрясающим, поскольку в этом уничтоженном огнем городе с той весны 1821 года, когда Мистра была опустошена, время остановилось. Однажды ясным апрельским утром лавина диких горцев Мани поглотила этот город. Жители Мистры вынуждены были бежать, спасая свои жизни, но захватчики настигли их, ограбили и устроили резню. Дома были разграблены, а развалины города с тех пор обезлюдели».
Арнольда Тойнби поразила не столько жестокая загадка преступлений и безрассудства человечества, сколько реалистичность сцены, которая вдруг захватила его воображение. Он сам называет открывшееся ему ощущение галлюцинацией. Такие исторические галлюцинации посещали Тойнби в течение жизни несколько раз. Он посчитал, что таких встреч было около 11.
«В каждом из описанных случаев автор был на короткий момент захвачен полным единением с лицами, участвующими в каком-то историческом событии, вследствие того, что его воображение ненадолго полностью сосредоточивалось на происходящей сцене. Но был однажды и другой случай, когда автор удостоился гораздо более сильного и необычного переживания. Однажды в Лондоне, вскоре после Первой мировой войны, во время прогулки в южном направлении по Бэкингем Палас Роуд у восточной стены вокзала Виктория автор неожиданно почувствовал свое единение, но не с тем или иным эпизодом истории, а со всем, что происходит и происходило, что было и что будет. В одно мгновение он твердо узнал о каждом проносящемся через него в стремительном потоке эпизоде истории, и его собственная жизнь казалась ему одной из волн этого единого потока. Переживание накатило неожиданно и длилось довольно долго, так что при этом он еще смог разглядеть красные кирпичи и белые камни облицовки стены вокзала, который оставлял с левой стороны, и удивиться. Наполовину изумляясь, наполовину развлекаясь, каким именно образом этот нелепый прозаический вид мог привести его к такому озарению сознания. Вместе с окончанием протяженности стены вокзала чувство единения с историей исчезло, и мечтатель вновь вернулся в мир повседневности кокни, в свою родную социальную среду».
Я не знаю, случайно ли переживания Моцарта, которые мы вспоминали в прошлой беседе, так схожи с первым неожиданным чувственным восприятием исторического эпизода великим историком. Вы, конечно, обратили внимание, насколько творческие переживания композитора, музыка которого стала стимулом для «прорыва» историка, и пережитое Тойнби видение близки друг другу.
Близки они и к переживаниям Петера Хуркоса, и к видению прарастения Гете.
Их объединяет изменившееся чувство времени. Все они ощущали время не как линейную протяженность, а как непостижимый четырехмерный миг.
Хуркос смог испытать это переживание благодаря черепно-мозговой травме. В случае Арнольда Тойнби катализатором послужила напряженная работа и устремленность всех его жизненных интересов к истории человечества... но не только.
Не мог ли Моцарт, которого Тойнби «слушал утром», через музыку, которая способна «заразить» своей гениальностью, передать информацию о нужном для прорыва состоянии духа... Не передал ли он сигнал, включивший инстинкт единства вселенной?
Можем ли мы с вами научиться структурировать подобные сигналы? Можно ли создать психическую модель подобных переживаний, почувствовать время гения, время, упакованное в единый миг, время, не имеющее протяженности?
Ведь если не каждый из нас согласится пойти «путем Хуркоса» и обрести способности в результате болезни, то каждый из нас способен пойти путем Тойнби, сосредоточившись на том, что нам действительно интересно, на внутреннем.
Моцарта мы теперь слушать умеем.
Эдгар По как-то однажды сказал: «Творчество — это моя способность».
И все. Точка. Больше никакой информации.
Главное — инстинкт гениальности появляется только тогда, когда сознание по разным причинам больше не цепляется за повседневность.
Отвлечь читателей от повседневности и ненадолго переключить внимание на самих себя и есть главная задача наших бесед.
«Сконцентрировать внимание ни на чем» — это сконцентрировать внимание на чем-то смутном, не имеющем имени, зреющем внутри человеческой души.
Мы снова начинаем описывать две воронки Розанова.
Все остальное приложится.
Зажгите свечу и попробуйте сконцентрировать внимание ни на чем...
Упражнение «Время Тойнби»
Сейчас мы попробуем создать модель времени гениев — времени вдохновения. Вдохните их свет и тепло... и выдохните накопившиеся тьму, суету и усталость.
Как только вы начинаете дыхание свечой, вам становится удобно сидеть на ваших стульях и диванах, креслах и пуфиках...
Сейчас мы будем путешествовать во времени... превращаясь в различные его отрезки. Вы попробуете увидеть мир глазами человека, который состоит из различных отрезков времени.
Держите глаза открытыми или закрытыми, как вам удобно...
Теперь попробуйте пожужжать. Произносите главный психотерапевтический звук «з-з-з-з-з»...
И пусть этот звук, как в упражнении с мелодиями, наполнит вас целиком. Продолжая сидеть... позвольте вашему телу войти в резонанс с этим звуком и... возникшим неожиданно новым пониманием Моцарта, под музыку которого лучше всего делать и это упражнение.
Во время звучания мелодии попробуйте почувствовать... как она заставляет нас путешествовать по определенным временным отрезкам, бросая то в прошлое... куда-то к Моцарту... то возвращая в современность... то удлиняя продолжительность музыкальной фразы, то резко укорачивая ее.
Мы будем учиться останавливаться на маленьких или больших, современных или древних периодах времени.
Будем учиться становиться... самим временем и пытаться смотреть на мир не нашими, а... его глазами.
Звучит музыка, и вы продолжаете «жужжать»...
Говорите «з-з-з-з-з»...
Сейчас вы превратились в... секунду.
Посмотрите на мир глазами секунды. Вы это можете...
Секунда — это очень короткий отрезок времени... миг.
Вы — секунда... Как она видит пространство вокруг вас?
Как она себя чувствует? Как ведет себя тело секунды?
Она напряжена ? Расслаблена ?
