Мэрион Вудман - Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология
Вместе с тем следует обратиться к мотиву кухни. Как и в сказках, за внезапно исчезающей энергией нужен глаз да глаз. Не будучи сконцентрирована в одном месте, она может быть вездесущей. Так, например, в этом сне энергия внезапно уходящей теневой матери может вернуться на сцену на кухне, где сновидица выкидывает разбитый стакан. Чем сильнее становится противоборство между мужскими компонентами, тем больше женственность теряет свою опору в своей женственной основе (то есть в образе матери). Кейт переживает ощущение перенесенного в детстве предательства, когда между ней и матерью отсутствовала необходимая связь. Без этого доверия, коренящегося в собственном теле, она постоянно будет испытывать ужас или ощущать себя слишком ранимой. Таким образом, столкнувшись с последствиями предательства теневой матери и ярости теневого отца, перегруженное эго тонет в бессознательном. Надежда Кейт остается в «пробуждающем» зове, смерти и воскресении любовника, понимаемой как смерть и воскресение ее плохого отца и в свободе, необходимой для овладения своими творческими возможностями.
Сказать, что Кейт обладала слабым эго, - значит не сказать ничего. В процессе лечения эго не давало о себе знать, когда ему угрожала существенная опасность, пока не обрело достаточной силы, способной противостоять угрозе. Сновидения с пантомимой, театральными сценами, раскрашенными гейшами и т.п. встречаются не так уж редко, когда человек оказывается загнанным в угол леденящего психоза. «Что реально, а что нет?» - вот в чем вопрос. «Где игра, а где ее имитация? Что есть творчество, а что его налет?»
Когда в этот психотический, леденящий, угол проникает реальное чувство, испуганная душа не может войти в контакт с (Светоносным) духом Люцифера и потому всегда как-то лишает целостность необходимых связей, оставляя ее нереальной и аморфной. Сочувствие не только держит на расстоянии гнев; оно еще и предает истинное чувство. «Девочка, давай выпьем, и неплохо проведем время?» Таким, например, бывает голос соблазна, предлагающий еще одну эмоциональную панацею. Она не имеет ничего общего с тем, чтобы построить духовный мост ведущий к Самости. Любовь, которая говорит: «Это представляет для меня ценность, и я буду к ней стремиться», может быть достаточно сильной, чтобы выйти из тупика.
После года борьбы Кейт начала сознательно во-площать (в буквальном смысле слова. - В.М.) энергию. Для этого она использовал; разные возможности, в частности, в течение восьми недель участвовал; в групповой терапии с масками. При создании своей маски и ее представлении она смогла отреагировать часть своей ярости в процессе со вершения ритуала. Она внедрилась в ядро своей ярости, продолжал; в нее углубляться и, ощутив ее тормозящее воздействие, подошла с дру гой стороны. Точно определив ситуацию, в которой появлялась ярость она поняла, что ее ядро находилось в отклике на ложное отзеркаливание в детстве.
«Мне возвращали совершенно не то, - говорила она, - что отда вала я. Родители манипулировали мной ради своих нарциссических це лей. Очень рано я стала смещаться из своего внутреннего центра и на периферии пришла к какой-то точке, которая соответствовала ситуации Поскольку я не могла выразить свою агрессию, то приходила от окружа ющих в ужас».
Чтобы создать условия для развития своей юной маскулинности ей следовало научиться естественному выражению агрессии.
«Желаниями движет агрессия, - сказала Кейт, - я хочу прожит свою собственную жизненную энергию. Хочу писать. Хочу заниматься любовью».
Не имея такого приземленного прямого выхода, очень трудно доб раться до маскулинной энергии.
Такой вид подавления типичен у детей, перенесших насилие; дет екая травма внедряется в бессознательное, тем самым лишая человека чувствительности. Он может часами истерически рыдать, по так как плач не связан с вызвавшей его причиной, человеческое тело не освобождается от травмы. Всегда остается жуткое чувство, что тело испытывает одно, тогда как из уст исходит совершенно иное. Чтобы относиться с должным уважением к сопротивлению тела, следует проявлять исключительное внимание. Если эго не обладает достаточной силой, совершенное в спешке прикосновение к травме может привести к психотическому всплеску. Для женщины, у которой первичное предательство скрыто в отношениях с матерью, потеря может оказаться столь глубока, что не проявляется в сновидениях, пока сновидица в течение нескольких лет работает над отцовским комплексом. Душевно-телесная работа похожа на работу со сном. Психика имеет собственный отсчет времени. Работа никогда не должна быть навязчивой. Пока в процессе постепенной и тщательной работы не установится доверие, сопротивление будет играть роль самозащиты, и его необходимо признать.
Недостаточная вера в тело проявляется в неспособности женщины быть ранимой в отношениях с мужчиной. Ранимость зрелой женственности, находящейся в контакте со зрелой маскулинностью, не означает регресса до возраста маленькой девочки: «Я тебя люблю, мой чудный лапочка. Я сделаю все, что смогу, лишь бы ты был доволен». Это вовсе не означает, что следует скрывать свою недостаточную ранимость, выбирая невосприимчивых мужчин. Раньше или позже, при созревании женщины, они превращаются в рогоносцев. Они могут пугаться или раздражаться, называя ее неисправимой потаскухой. Не обладая гибкостью, его тень не перенесет того, что ощущает его в качестве чрезмерной депрессии.
С другой стороны, если женщина работает над характерным для нее страхом ранимости, регрессируя в прошлое, к отсутствию первичной связи и предательству, которое она ощущает в отношениях с матерью, з этом случае она получает доступ и к проблемам, связанным с ранимостью ее партнера. Через терапевтический процесс она (и, возможно, ее возлюбленный) могут научиться переносить боль, возникающую вследствие родительского отвержения в детском возрасте. В таком случае им открывается возможность рискнуть и открыться другому человеку, который, в свою очередь, может проявить ответное чувство и постоянство. Тогда они оба могут обрести способность принимать любовь. Если они в состоянии открыться внутреннему возлюбленному, то смогут открыться ему (или ей) и во внешних отношениях.
Поскольку внутренний и внешний возлюбленный находятся в контакте со своими чувствами, каждому из них, в свою очередь, приходится общаться и с теневой женщиной. Вместо того чтобы с ней бороться, упрекая ее в недостатке совершенства и отстраняясь от ее сексуальности, он воздает ей должное и уделяет внимание ее человечности. Обычно трансформация любимой происходит прямо пропорционально очеловечиванию ее отвергаемой тени. При терапевтическом устранении расщепления между маскулинностью и женственностью происходит исцеление поляризации добра и зла, чувственности и бесчувствия. Исцеление выходит за ограничения, накладываемые противоположностями. Тогда творческой маскулинности открывается путь, позволяющий ей развиваться, испуская сияние через женское эго. Эта женщина ее любит, вступает с ней в половую связь и живет с ней в постоянном взаимодействии, порождая в этом союзе духовных и творческих детей. Разумеется, для многих женщин отношения со зрелым и любящим мужчиной будут величайшей наградой, но эти отношения становятся косвенным результатом проделанной внутренней работы. Если же такой результат становится целью, внутренний возлюбленный остается на втором месте после внешних отношений, и снова происходит предательство; внутреннее бракосочетание становится дисгармоничным, а внешнее не дождется своего расцвета.
Многим женщинам, которым приходится сталкиваться с направленной на них яростью, снятся военные искусства, и среди них могут быть поединки японских самураев, современное дзюдо, карате и кун-фу. Военные искусства разыгрывают ритуальное убийство не просто как предание смерти, а как жертвоприношение, освобождающее его участников от хтонического страха, стоящего у них на пути к достижению ими глубинной сути человеческого бытия. Так как ритуальное действо вместе с яростью пришло из архетипических глубин, ритуал способен содержать в себе ярость, одновременно давая ей выход. Вступая в контакт с похороненными внутри творческими возможностями, участники ритуала могут объять свою маскулинность, относительно свободную от негативных комплексов.
Независимо от того, станет или нет особый акт бракосочетания повседневным ритуалом, для достижения трансформации внутренней маскулинности требуется не менее строгое выполнение необходимых правил.
Многие мужчины, пришедшие в ярость под влиянием негативной маскулинности авторитарного отца или родительского образа, находят в супружестве выход для захороненного творчества, которое они не сразу смогли отличить от родительского насилия. Говоря о сновидениях со средневековыми рыцарями, я бы предположила, что верховая езда, которая являлась одним из ритуалов посвящения в рыцарство, способствовал? внутренней трансформации огрубляющего влияния варварского обществе в равноправные отношения с женственностью, которую часто символизировал образ Девы Марии или какой-то иной идеализированный женский образ.
